Тоша выскочил из кабака, споткнувшись о порог. Волк стоял молча, ожидая приказа. Кислый поморщился и залпом допил своё пиво. Остальные поспешно встали из-за столов, собираясь на улицу.
— Запомните и передайте всем! — объявил Зубр. — Градова не убивать, он мой. Мой и Громовержца, — он любовно погладил резной приклад двустволки. — Сначала мы ему прострелим колени. Потом заставим умолять о пощаде, и только потом прикончим.
— Ясно, командир, — скривив рот, сказал Кислый.
— Тогда пошли, — Николай накинул на плечи свой плащ с меховым воротником и направился к выходу.
Жажда прикончить Градова зудела в животе, как голод. Яркое солнце ударило в глаза, когда Зубарев вышел на улицу. Но оно уже опускалось — через несколько часов, особенно в горах, станет темно.
Зубр улыбнулся. Глушь и темнота. Отличное сочетание.
Где-то там, в этой самой глуши, ехал человек, который ещё не знал, что смерть уже идёт за ним по пятам.
Спасибо всем, кто продолжает оставаться с историей! Следующая глава выйдет в понедельник.
Глава 16Воспоминания и монстры
Солнце клонилось к горам, окрашивая небо в багряный цвет. После Владивостока, где воздух был загажен выхлопами, дышалось легко и приятно. Но чем выше мы поднимались, тем злее становился холодный ветер.
Узкая тропа вилась меж скал, будто змея. Я ехал впереди, чувствуя, как осторожно лошадь переставляет копыта. Мы были бы рады ехать быстрее, но под ногами было много камней, а справа и вовсе зиял обрыв. Далеко внизу шумела река.
— Смотрите, медведь, — сказал вдруг Артём, указывая вниз.
На берегу и правда был молодой медведь, который стоял, сосредоточенно глядя в воду. А затем вдруг бросился вперёд, нырнул и вынырнул уже с рыбой в зубах.
— Молодец! — воскликнул Артём, поднимая кулак.
Медведь посмотрел на нас и поспешил скрыться в лесу.
— Звери — это хорошо, — сказал Секач, поправляя тесаки за спиной. — Значит, монстров поблизости нет. Пока что.
— Думаешь, мы их встретим? — спросил я.
— Очень даже может быть. Чем дальше в глушь, тем больше тварей. Это возле городов и в дворянских владениях разломы быстро закрывают. А если он где-то здесь в горах откроется — кто знает, сколько монстров из него успеет вылезти.
— Нам бы не помешал разлом. Я как раз хочу встретиться с сильным монстром, — сказал я.
— Зачем? — удивился Секач.
— Мне нужен камень души.
— А-а. Ну если поохотиться хотите, я не против, — улыбнулся дружинник.
— А я против, — пробормотал Артём. — Давайте мы без монстров обойдёмся, ваше благородие. Я в жизни только одного видел, и мне вот так хватило, — он провёл ладонью над рыжей головой.
— Тебя никто не заставляет сражаться, — сказал я.
— Я и сам не хочу, но не стоять же в стороне, как девчонке, — пожал плечами парень.
— Ваше благородие, — Ночник прервал наш разговор, подъехав ко мне вплотную. — За нами кто-то едет.
Я обернулся и пригляделся. Далеко позади что-то мелькнуло. Один всадник, не больше, держится на расстоянии, но не отстаёт.
Я заметил его ещё когда мы покидали Романовку. Преследователь хорошо скрывался, и несколько раз я терял его из виду. Но был уверен, что он продолжает следить за нами, и специально ждал, когда мы поднимемся повыше в горы.
— Вижу, — кивнул я. — Возьми кого-нибудь и подождите его. Схватить живым.
— Слушаюсь, — кивнул Ночник и спешился, подав знак другому дружиннику.
Мы продолжили путь, замедлив шаг. Тропа сузилась ещё сильнее, и теперь по ней мог идти только один конь. Слева была скальная стена, справа — обрыв. Лошади фыркали, с опаской поглядывая на шумящую в обрыве реку.
Солнце почти скрылось за горами. Мы прошли ещё немного и оказались на достаточно широкой площадке. Я натянул поводья и поднял руку, давая сигнал остановиться.
— Зажгите фонари, — сказал я. — Подождём Ночника.
Дружинники достали из поклажи керосиновые лампы и зажгли их. Оранжевые всполохи разогнали наступающие со всех сторон тени, и от меня не укрылось, как Артём облегчённо выдохнул.
— Я чуть пройдусь, гляну, что впереди, — сказал Секач.
Я молча кивнул, и дружинник, подняв фонарь, пошёл дальше по тропинке. Остальные тем временем успокаивали лошадей, которым темнота нравилась ещё меньше, чем Артёму.
Где-то вдалеке раздался волчий вой. И что-то мне подсказывало, что это может быть не настоящий волк. Такой же сигнал подавали наёмники в прошлый раз, когда приготовили для нас засаду за бродом.
Секач скоро вернулся и сказал, что всё в порядке. А вскоре появились Ночник с напарником.
Они вели за собой связанного человека, который весь дрожал, и явно не от холода. Следом шагала его лошадь.
— Ведите сюда, — приказал я.
Ночник дёрнул за верёвку, как за поводок. Мужчина был вынужден пройти вперёд. Он был ненамного старше Артёма, лет двадцати, с щуплой фигурой и глазами, полными страха.
— Имя? — спросил я.
— На хрена тебе знать, как меня кличут? — вдруг расхрабрился тот, хотя дрожать не переставал.
— Да это ж Игорёк, — сказал, приглядевшись, Артём. — На Зубра работает.
— А тебе, сучья морда, точно амбец! Крыса рыжая, кидалово! Засобачим тебя и затемним в этих горах, вместе со всеми остальными. Ни один легавый не усечёт, где ваши кости кроются!
— На каком языке он разговаривает? — удивился я.
— На воровском жаргоне, — сказал рыжий. — Игорёк у нас с одиннадцати лет по тюрьмам.
— Я бродяга по жизни и фасон держу, врубаетесь? Своих не засыплю, чё хотите делайте, — наёмник поднял трясущийся подбородок.
Я чуть подался вперёд и заглянул ему в глаза. Игорёк выдержал лишь пару секунд, а затем отвернулся.
— Смотри на меня, — приказал я.
Мой голос прозвучал суровее, чем приговор судьи, так что наёмник послушался. Стиснув губы, он повернулся обратно ко мне.
— У меня нет времени с тобой играть, щенок, — произнёс я с таким количеством стали в голосе, что Игорёк застыл, будто я приставил револьвер к его голове. — Отвечай на вопросы, и я подумаю, оставить ли тебя в живых. У тебя один шанс. Имя?
— Так, ты ж уже знаешь…
— Сбросьте его вниз, — сказал я, выпрямляясь.
Два дружинника тут же схватили Игорька и потащили к обрыву. Он заверещал и пытался вырваться, но солдаты держали крепко.
— Игорь! Игорь меня кличут! — завопил наёмник.
— Как ты сам заметил, я уже знаю, — невозмутимо произнёс я.
— Ладно, ладно, я всё скажу! Чё хотите знать⁈
— Хочу знать, сколько времени займёт твоё падение. Будь добр, кричи до последнего, чтобы мы поняли. А то уже стемнело.
Игорёк стал вырываться усерднее и даже вцепился зубами в руку держащего его дружинника. Но прокусить рукав не смог, так что отпустил и снова заорал:
— Я тут один, клянусь! Нас двое было, Волк в Олений поканал! Командиру мигнуть, что вы здесь! — голос наёмника стал хриплым от воплей.
Я поднял руку, останавливая дружинников, и спросил:
— Сколько вас всего?
— Да хрен знает… — часто дыша, ответил Игорёк. — После парома, где Паука с остальными замели, человек тридцать осталось. Это если вся свора собраться успеет, а то они по округе чешут, тебя ищут.
— Что-нибудь ещё?
— Ничего больше не знаю, век воли не видать!
— Ладно, оставьте его, — сказал я. — Заткните рот и посадите на лошадь.
Убивать пленных — не в моих правилах. Оставлять его здесь тоже нельзя, ведь тогда Зубр сразу поймёт, что мы знаем о его приближении. Пусть лучше думает, что Игорёк продолжает за нами следить, и я ни о чём не подозреваю.
Ночник затянул рот Игорю так, что у него покраснело лицо и глаза вылезли из орбит. Наёмника подняли в седло, а его лошадь Секач привязал к своей. Затем мы продолжили путь, освещая дорогу фонарями.
Идти теперь приходилось ещё медленнее, но зато это значило, что и враги не смогут нас догнать. Вычислить, куда именно мы направляемся — не проблема, здесь почти нет других троп. Но настигнут они нас только к утру, не раньше, даже если будут спешить.
Это даже радовало, ведь я сам жаждал встречи с Зубром. Мне надоело, что какой-то наёмник считает меня своей жертвой. Пора преподать ему урок и показать, кто здесь настоящий охотник.
Мы постепенно поднимались всё выше. Вскоре на небе взошла луна, и перед нами раскинулась долина с пологими краями, поросшая соснами. Лес казался чёрным, как бездна, но в одном месте он был ярко освещён. Неровное пятно висело в воздухе между деревьями, распространяя серебристо-серый мертвенный свет.
— Разлом, — сказал Секач. — И здоровенный, раз его отсюда видно.
— Чем больше разлом, тем сильнее монстры, не так ли? — спросил я.
— Конечно. И тем дольше он висит. Этот, судя по цвету, уже неделю точно на месте… Наверняка из него много тварей вылезло.
— Хорошо, что домик, который мы ищем, находится именно в этой долине, — я улыбнулся.
— Как же нам повезло, я сейчас в штаны наделаю от счастья, — простонал Артём.
— Приготовьте оружие, впереди нас ждут магические твари, — велел я, первым доставая многозарядный арбалет. — Первыми заряжайте магические болты.
— Опробуем этих малышек в деле, — улыбнулся Ночник, поглаживая своё оружие.
Мы спускались в долину, как в пасть гигантского чудовища. Ветерок доносил запах гнили, а сквозь шелест крон раздавались то рычание, то какой-то скрежет. Совсем неподалёку прозвучал резко оборвавшийся хрип, словно воздух застрял в горле умирающего.
Чем ближе мы подходили, тем сильнее я чувствовал разлитую по лесу магию. Она была «грязной», неоформленной — ошмётки аур монстров. Твари оставляли их повсюду, как обычные звери оставляют помёт и клочки шерсти.
Лошади испуганно фыркали, косясь по сторонам и принюхиваясь. Я жестом приказал всем спешиться, поскольку не был уверен, как скакуны отреагируют на монстров.
— Не вздумай бежать, — процедил Секач, помогая Игорю слезть с коня. — Тебе же хуже будет.
Пленник замычал, указывая выпученными глазами на арбалет.