Любой артефакт — это «внешняя» магия, для использования которой в принципе не нужно обладать даром. А вороны к тому же были связаны с моим родом — призвать их мог кто угодно, но видеть их глазами лишь тот, в ком текла кровь Градовых.
— Ещё раз, на кого мы охотимся? — спросил Артём, встревоженно глядя по сторонам. Лошадь под ним чувствовала беспокойство всадника и тоже постоянно озиралась, прижимая уши.
— Он называется древень, — сказал я. — Представь себе что-то вроде ожившего дерева, которое к тому же владеет магией.
— Представил… И как убить такую тварь?
— Я этим займусь. А ваша задача — не подпускать ко мне его приспешников.
— Он там ещё и не один? — рыжий слегка побледнел.
— Есть при нём небольшая свита, — кивнул я.
Ворон продолжал кружить над тем местом, где был древень. Он почти не шевелился, стоя среди деревьев — если бы не сильный магический фон, я мог бы его и не заметить. Именно этот фон и говорил о том, что внутри монстра с большой вероятностью есть нужный мне камень.
Время от времени я связывался с вороном, убеждаясь, что монстр никуда не делся.
Солнце поднялось уже высоко, когда мы добрались до места. Метров за пятьдесят до древня я приказал остановиться и первым вылез из седла.
— Лошадей оставим здесь. Привяжите их к деревьям, поблизости нет других тварей. Арбалеты тоже оставьте. У нас всё равно почти не осталось магических болтов, а обычные будут бесполезны против древесных монстров.
— Чем же с ними драться? — пробурчал Артём. — Огнестрел в этой части леса тоже не работает.
— А ты пробовал когда-нибудь из винтовки в дерево стрелять? — усмехнулся Секач. — Тоже толку немного. Бери топор!
— Да уж, — парень покачал рыжей головой. — Сказал бы мне кто-нибудь, что я буду драться с деревянными монстрами врукопашную, не поверил бы… А тут вон как повернулось.
— Ночник, возьми лук, — приказал тем временем я. — Сколько у тебя магических стрел?
Дружинник снял с седла один из трофейных луков, отобранных в своё время у патруля Муратовых, и заглянул в колчан.
— Девять, — сказал он. — Три световые, шесть огненных.
— Хорошо, — я обнажил шпагу и проверил мана-кристалл в рукояти. Он был полным. — За мной.
Древень зашевелился, как только мы приблизились. Когда он выпрямился, то произвёл на дружинников неизгладимое впечатление — надо признать, выглядел двуногий исполин весьма угрожающе. Строго говоря, он не был ожившим деревом, скорее големом, чьё корявое тело было сплетено из веток, корней и булыжников.
Две трещины, заменявшие монстру глаза, вспыхнули зелёным, и от него разошлась волна магии.
— Какого хрена⁈ — вскрикнул Артём, когда трава под нашими ногами вдруг затвердела и стала удлиняться, превратившись в десятки мелких ножей.
— А ты как думаешь? — спросил я. — Древень прекрасно владеет элементом Природы. По сути, он и есть одухотворённый элемент магии. Ночник, стреляй.
— Угу, — промычал тот и выпустил огненную стрелу.
Замерцав в полёте, она взорвалась перед древнем. Тот закрылся лапами-ветвями, которые тут же сплелись в щит. Свою магию монстр был вынужден пустить на защиту, и трава перед нами обмякла.
— Вперёд! — приказал я.
Приспешники древня, похожие на гнилые пни с острыми руками-сучьями, бросились на нас. Хотя бросились это слишком громко сказано — твари передвигались медленно, но зато их было много. И они, несмотря на нелепый вид, были весьма опасны. В этом мире их называли древоходы.
— Отец в детстве хотел, чтобы я стал дровосеком, — оскалился Секач, поднимая свои тесаки. — Ну что же, посмотрим, получился бы из меня лесоруб или нет!
Пока мои дружинники взяли на себя древоходов, я направился к главному монстру. Он как раз опустил лапы, и его глаза-трещины уставились на меня, вспыхнув ярче прежнего.
Ветки сосен сами по себе с треском оторвались от стволов. Подчиняясь воле древня, они приняли форму кольев и рванули ко мне.
Я отпрыгнул в сторону. Несколько кольев вонзились в землю там, где я только что стоял. Ещё одно успело изменить траекторию, я отбил его шпагой. Клинок вспыхнул белым, и кол упал на землю, став обычной палкой.
Ночник выпустил ещё одну стрелу. Та вспыхнула в воздухе и пролилась пламенем на группу древоходов. Охваченные огнём, монстры всё равно пёрли вперёд. Ожившая древесина не могла чувствовать боль.
Дружинники, включая Артёма, обрушили на монстров сталь. А я полностью сосредоточился на древне.
Он вырвал булыжник из собственной груди и бросил в меня. Камень треснул в полёте и разлетелся на десятки осколков.
Я перекатился в сторону, но часть снарядов застучала по защите. Амулет на груди вздрогнул. Ветви растущего рядом куста потянулись ко мне, пытаясь опутать. Трава уже оплела сапоги, и пришлось рубануть по ней шпагой, рассеивая магию.
Всё, что было вокруг, древень мог использовать против меня. Затягивать бой — плохая идея.
— Ночник, готовь стрелу! — выкрикнул я. — Стреляй в него по сигналу!
— Есть, — тихо, но различимо ответил тот.
Руки древня удлинились и превратились в гибкие плети с шипами на концах. Монстр не издавал ни единого звука, кроме скрипа ветвей в его теле друг о друга. У него и рта для этого не было — но весь его облик говорил, что существо в ярости.
Плети рванулись ко мне.
Уворот. Прыжок. Перекат. Снова прыжок!
— Давай! — крикнул я.
Ночник спустил стрелу. Монстра охватило пламя, и в нос ударил запах костра. Древень отбросил свои руки, как ящерица хвост. Шипастые плети безжизненно упали в траву. Враг отступал, пуская всю свою магию на то, чтобы потушить огонь.
У него получилось.
Но я был уже вплотную к нему.
Шпага с лёгкостью пробила обугленную древесину. Оружие вспыхнуло, тратя остатки маны. Я дёрнул клинком в сторону, вырывая кусок дерева из груди монстра. Передо мной открылось его мягкое нутро — переплетение травы и гибких веточек. В центре сиял зелёный камень неровной формы.
Я схватил его и вырвал.
Древень застыл. Огоньки в его глазах потухли, он покачнулся и рухнул с таким же скрипом, с каким падает старое дерево. Древоходы замерли, став обычными пнями.
— Победа! — закричал Артём, и эхо разнесло его голос по лесу.
— Зачем орёшь? — Секач отвесил ему лёгкий подзатыльник. — Думаешь, здесь других монстров не осталось?
— А что, разве остались?
— Ещё немало, — ответил я, не отрывая глаз от камня души. — И в других обстоятельствах я бы с радостью на них поохотился. Но сейчас у нас другие планы.
— А в этих пеньках есть что-нибудь полезное? — спросил рыжий, указывая топором на застывших древоходов.
— Конечно. Древесина источает слабую магию, — сказал я. — Может пригодиться для артефактов или магических стрел, но от самих древоходов мало толку. Лучше порубите голема. Погрузим на запасных лошадей.
— Трофей-то хоть хороший? — шёпотом спросил Ночник, приближаясь ко мне.
— Да, — кивнул я, разглядывая камень души, который искрился в солнечном свете. — Не зря мы его столько искали.
То, что у камня элемент Природы — не важно. Мне была важна не конкретная магия, а чистая энергия — и её здесь вдоволь.
Как только я вернусь в усадьбу, то проведу ритуал и снова стану магом!
Но чтобы вернуться, сначала надо ещё кое-что сделать.
Пока дружинники разделывали голема, я достал вороний череп и призвал птицу. Подкинул её в воздух, а сам сел в позу лотоса, мысленно связываясь с вороном.
Перед моим внутренним взором открылось завораживающее зрелище. Наблюдать мир с высоты всегда приятно, во всех смыслах. Но сейчас я искал кое-что конкретное.
Я мягко направил ворона к северу, где долина сужалась в узкий перешеек между двумя горами, и перетекала в другую долину.
Глазами ворона осмотрев долину на севере, я заметил посреди леса пятно выжженной земли. Огненная аномалия. Интересно, но мне нужна была другая. Поэтому я продолжил поиски.
В глуши и правда оказалось много аномалий, включая разломы, из которых лезли монстры. Возле городов и в дворянских землях они появлялись редко — мешало или технологическое поле, или влияние Очагов и специально поставленной магической защиты. Но там, где не было людей, аномалии спокойно появлялись и могли оставаться на одном месте десятки лет.
При условии, что не были блуждающими — это отдельный феномен.
Из того, что рассказала мне Светлана, стало понятно: аномалии и монстры в этом мире изначально появлялись на Расколотых землях. Так называли архипелаг из сотен островов, который остался после уничтожения двух континентов западного полушария. Зародившись на архипелаге, аномалии затем хаотично перемещались по миру.
Исправить эту нестабильность при желании было возможно. Самый простой, хоть и долгий способ — убрать барьер вокруг планеты. Тогда магическое поле Вселенной со временем само бы восстановило все дефекты.
Нужно ли это — спорный вопрос. Ведь аномалии и монстры несли в себе определённую пользу, являясь источником магических ресурсов.
Я пока что плохо понимал общую обстановку в мире, чтобы делать выводы, стоит ли игра свеч. Сейчас надо было признать как факт — чем дальше от поселений, тем чаще встречаются монстры и аномальные зоны. И в текущей ситуации это было мне даже на пользу.
Когда ворон пролетал над очередной горой, я заметил на склоне идеально круглую площадку. Такое чувство, будто кто-то начертил её циркулем. Велел ворону подлететь поближе и убедился — это именно то, что мне нужно.
Запомнив, где это место, я мысленно приказал птице сесть рядом с ним и открыл глаза.
Дружинники как раз заканчивали с древнем. Древесины получилось с избытком, и теперь её грузили на запасных лошадей.
— Секач и Ночник со мной, — сказал я вставая. — Всем остальным выйти из леса и ждать нас на тропе. По дороге посмотрите, что осталось от монстров, с которыми мы дрались ночью. Если черепа на месте — соберите.
Использовать останки чудовищ можно было точно так же, как и черепа моих воронов. Для этого требовалось грамотно составить магограмму и влить немало магических сил — но техника была мне знакома, а вопрос с силой скоро будет решён.