В тридцати шести тысячах футов над землей Уолтер Салливан откинулся на мягкую спинку кресла и выглянул в иллюминатор «Боинга-747», в ночную темноту. Поскольку самолет летел с востока на запад, Салливан увеличивал продолжительность дня. Однако на самом деле часовые пояса никогда его не волновали. Чем старше он становился, тем меньше сна ему требовалось, а даже в молодости он обходился всего несколькими часами.
Сидящий напротив мужчина воспользовался возможностью присмотреться к старику внимательнее. Всему миру Салливан был известен как бизнесмен, строго соблюдающий закон, хотя, может быть, порой и ведущий свои дела жестковато. Строго соблюдающий закон. Для Майкла Маккарти это были ключевые слова. Обыкновенно у бизнесмена, строго соблюдающего закон, не возникало нужды и даже желания разговаривать с представителем того ремесла, каким занимался Маккарти. Однако когда тебя по самым конфиденциальным каналам извещают о том, что один из богатейших людей на земле хочет встретиться с тобой, ты немедленно являешься на зов. Одним из ведущих наемных убийц в мире Маккарти стал не потому, что ему очень нравилась эта работа. Ему очень нравились деньги, а вместе с ними – та роскошь, которую они приносили.
Дополнительным преимущество Маккарти было то, что он сам производил впечатление успешного бизнесмена. Внешность выпускника Лиги Плюща[17] – что было не так уж и далеко от истины, поскольку у него был диплом выпускника факультета международной политики Дартмутского университета. Пышные вьющиеся светлые волосы, широкие плечи и лишенное морщин лицо – Маккарти мог сойти за идущего в гору преуспевающего антрепренера или кинозвезду в зените славы. То обстоятельство, что он зарабатывал на жизнь, убивая людей, при расценках не меньше миллиона долларов за одно убийство, ничуть не умеряло его юношеский энтузиазм и любовь к жизни.
Наконец Салливан посмотрел на него. Несмотря на абсолютную уверенность в своих способностях и умение сохранять полное хладнокровие в минуты опасности, Маккарти почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом миллиардера. От одной элиты к другой.
– Я хочу, чтобы вы убили одного человека, – просто сказал Салливан. – К сожалению, в настоящее время я не знаю, кто он. Но при удачном стечении обстоятельств когда-нибудь я это узнаю. До тех пор я выдам вам аванс, чтобы вы сразу же смогли предоставить мне свои услуги, когда они мне понадобятся.
Улыбнувшись, Маккарти покачал головой.
– Мистер Салливан, полагаю, вам известна моя репутация. Мои услуги и так востребованы. Мое ремесло заставляет меня разъезжать по всему свету, как, не сомневаюсь, вам хорошо известно. Если я в ожидании подходящего момента посвящу вам все свое время, мне придется отказаться от остальной работы. Боюсь, от этого сильно пострадает мой банковский счет, а также моя репутация.
Ответ Салливана последовал незамедлительно.
– Сто тысяч долларов в день, мистер Маккарти, до тех пор, пока не представится возможность. Успешно выполнив заказ, вы сможете удвоить свой обычный гонорар. Я ничем не могу помочь вам сохранить свою репутацию, однако уверен, что вышеозначенные суточные защитят от малейшего ущерба ваше финансовое благополучие.
У Маккарти слегка округлились глаза, но он быстро совладал с собой.
– Полагаю, мистер Салливан, этого будет достаточно.
– Разумеется, вы понимаете, что я возлагаю значительную надежду не только на ваши способности устранять людей, но также и на вашу осмотрительность.
Маккарти едва сдержал улыбку. Его посадили на борт личного самолета Салливана в Стамбуле, в полночь по местному времени. Экипаж понятия не имел, кто он такой. Никто и никогда не опознавал его, поэтому можно было не опасаться того, что его узнают. Личная встреча с Салливаном устраняла посредника, который мог бы впоследствии шантажировать миллиардера. С другой стороны, у Маккарти не было никаких причин предавать Салливана – и были все основания не делать этого.
– Подробности вы получите, как только они появятся, – продолжал миллиардер. – Вы растворитесь в Вашингтоне, хотя ваша работа, возможно, заставит вас отправиться в противоположный конец земного шара. Мне будет нужно, чтобы вы в любую минуту имели возможность начать действовать. Вы позаботитесь о том, чтобы ваше местонахождение было постоянно известно мне, и вы будете ежедневно держать со мной связь по защищенной линии, которую я организую. Текущие расходы вы будете оплачивать из своих суточных. Я позабочусь о том, чтобы деньги переводились на тот счет, который вы укажете. В случае возникновения необходимости мои самолеты будут к вашим услугам. Это понятно?
Маккарти молча кивнул, несколько опешив от череды приказов, выданных заказчиком. Впрочем, вряд ли можно стать миллиардером, не отдавая приказы, ведь так? В довершение ко всему Маккарти читал о Кристине Салливан. Черт возьми, кто сможет винить старика?
Салливан нажал на кнопку на подлокотнике своего кресла.
– Томас, сколько времени осталось до нашего прибытия в Штаты?
Ответ прозвучал незамедлительно, со знанием дела:
– Пять часов пятнадцать минут, мистер Салливан, если мы сохраним скорость и высоту полета.
– Позаботьтесь об этом.
– Слушаюсь, сэр!
Салливан нажал на другую кнопку, и появившийся стюард подал ужин, какой Маккарти еще никогда не доводилось видеть на борту самолета. Миллиардер не сказал ему больше ни слова до тех пор, пока стюард не убрал со стола. Маккарти встал и в его сопровождении направился к спальному месту, но тут стюард, повинуясь движению руки Салливана, исчез в глубине салона.
– И еще один момент, мистер Маккарти. Вам когда-либо случалось терпеть неудачу?
Глаза Маккарти превратились в узкие щелки. Он посмотрел в лицо своему новому заказчику. Впервые стало очевидно, что этот выпускник Лиги Плюща чрезвычайно опасен.
– Один раз, мистер Салливан. Израильтяне. Временами мне кажется, что это сверхлюди.
– Пожалуйста, сделайте так, чтобы второго раза не было. Благодарю вас.
Сет Фрэнк прогуливался по коридорам особняка Салливанов. Желтые полицейские ленты по-прежнему трепетали на улице в порывах усиливающегося ветра, сгущающиеся черные тучи предвещали сильный дождь. Салливан остановился в своей квартире в Вашингтоне. Все домочадцы находились на вилле хозяина на острове Фишер-Айленд во Флориде, прислуживая семье Салливана. Фрэнк уже переговорил с каждым лично. Их доставляли самолетом в Вашингтон для подробного допроса.
Следователь остановился, любуясь окружающей обстановкой. Казалось, он гулял по музею. Огромные деньги. Здесь все пахло деньгами, от восхитительного антиквариата до картин, небрежно развешанных повсюду, с подлинными подписями в нижнем углу. Проклятье, в этом доме все было подлинным.
Фрэнк не спеша прошел на кухню, оттуда – в обеденный зал. Огромный стол, подобно мосту, перекинулся через бледно-голубой ковер, покрывающий полированный паркет. Густой длинный ворс, словно трясина, засосал ноги следователя. Фрэнк сел во главе стола, оглядываясь по сторонам. Насколько он мог судить, здесь ничего не произошло. Время двигалось вперед, а никакого прогресса не было.
За окном солнце на краткое мгновение пробилось сквозь плотные тучи, и Фрэнку впервые улыбнулась удача. Он ничего не заметил бы, если б не любовался накладками по периметру потолка. Отец у него был плотник. Стыки гладкие, словно кожа младенца.
И вдруг Сет обратил внимание на танцующую на потолке радугу. Восхищаясь разноцветными бликами, он задумался об их источнике – как в той сказке, где в конце полосатого явления был спрятан горшок с золотом. Затем обвел взглядом комнату. Ему потребовалось какое-то время, но в конце концов он нашел то, что искал. Быстро опустившись на корточки рядом со столом, Фрэнк заглянул под ножку. Это был настоящий шератон XVIII века, то есть весил он как груженый полуприцеп. Фрэнку понадобились две попытки, у него на лбу выступила испарина, струйка пота скатилась в правый глаз, вынудив его часто заморгать, но в конце концов ему удалось сдвинуть стол и достать то, что нужно.
Выпрямившись, Сет взглянул на свое новое приобретение, возможно, на свой горшочек с золотом. Маленький кусок серебристого материала играл роль преграды, защищающей мебель от влажного ковра, препятствующей сырости проникать в дерево и обивку, а также оберегающей мокрые волокна от плесени. С помощью солнечного света его зеркальная поверхность образовала на потолке красивую радугу. Точно такой же материал появлялся дома у самого Фрэнка, когда его жена в преддверии визита его родителей решала навести особую чистоту.
Сет сверился с записной книжкой. Прислуга должна была прибыть в аэропорт Даллеса завтра в десять утра. Он усомнился, чтобы в этом доме кусочку фольги позволили долго прятаться в своем укромном уголке. Это могло быть ничем. Это могло быть всем. Прекрасный способ определить рельеф местности. Скорее всего, результат окажется где-нибудь посредине, если Фрэнку очень-очень повезет.
Снова опустившись на пол, он обнюхал ковер, провел пальцами по ворсу. Если учесть, какими средствами пользуются в настоящее время, ничего не определишь. Никакого запаха, высыхает за пару часов. Скоро выяснится, как долго пролежал здесь этот кусочек: если, конечно, это что-нибудь даст. Можно было позвонить Салливану, но почему-то Фрэнк не хотел выслушивать это от хозяина дома. Старик находился в самом конце списка подозреваемых, но у следователя не было оснований исключать его полностью. И то, поднимется он или опустится в этом списке, будет зависеть от того, что Фрэнк выяснит сегодня, завтра, через неделю. Сухой остаток прост. И это хорошо, потому что до сих пор в смерти Кристины Салливан не было ничего простого. Сет медленно покинул комнату, размышляя о причудливом характере радуг и вообще о полицейских расследованиях.
Бёртон осматривал толпу, Коллин стоял рядом с ним. Алан Ричмонд поднялся на простую трибуну, установленную перед крыльцом Миддлтонского суда – внушительного здания из кирпича, скрепленного цементом, с белоснежными зубчатыми лепными украшениями, вытертыми бетонными ступенями и непременным американским флагом, трепещущим на утреннем ветру рядом со своим вирджинским собратом. Ровно в девять часов тридцать пять минут президент начал выступление. Рядом с ним стоял осунувшийся и равнодушный Уолтер Салливан, а чуть поодаль – грузный Герберт Сэндерсон Лорд.