Через несколько минут Билл уже был в кабинете у Рассел.
– Я не желаю знать, как вы собираетесь решать эту проблему. – Глава президентской администрации была встревожена.
Бёртон мысленно усмехнулся. Начинает щепетильничать, как он и предполагал… Хочет, чтобы дело было сделано, но не желает пачкать свои ухоженные ногти.
– Вы только непременно скажите президенту, где это произойдет. И позаботьтесь о том, чтобы он обязательно передал это Салливану. Ричмонд должен это сделать.
– Почему? – озадаченно спросила Рассел.
– Это уже моя забота. Просто не забывайте: вы должны сделать все так, как я сказал.
Бёртон ушел, не дожидаясь, когда она взорвется.
– Полиция уверена в том, что это именно тот человек? – Президент оторвался от бумаг, и в его голосе прозвучала тень беспокойства.
Рассел, расхаживавшая по комнате, остановилась и повернулась к нему.
– Ну, Алан, я так полагаю, что если б у полиции оставались какие-либо сомнения, она не потратила бы столько сил на то, чтобы задержать его.
– Глория, в прошлом полиции уже случалось ошибаться.
– Да, конечно. Мы все ошибаемся.
Закрыв папку, президент встал и, подойдя к окну, посмотрел на лужайку перед Белым домом.
– Значит, этот человек скоро будет задержан? – Обернувшись, он посмотрел на Рассел.
– Похоже на то.
– Что это должно означать?
– Только то, что самые тщательно продуманные планы порой идут наперекосяк.
– Бёртон знает?
– Судя по всему, именно Бёртон и устроил все это.
Подойдя к Рассел, президент положил руку ей на плечо.
– Что ты имеешь в виду?
Глория кратко изложила своему боссу события последних нескольких дней.
Президент почесал подбородок.
– Что задумал Бёртон? – Этот вопрос он задал не столько Рассел, сколько себе самому.
– Не хочешь вызвать его и сам спросить у него? Единственное: Бёртон категорически настоял на том, чтобы ты передал эту информацию Салливану.
– Салливану? Какого черта…
Президент не закончил свою мысль. Он вызвал Бёртона, но ему ответили, что тот внезапно почувствовал себя плохо и отправился в госпиталь.
Ричмонд пытливо всмотрелся в лицо главы своей администрации.
– Бёртон действительно замыслил то, что я подумал?
– Все зависит от того, что ты подумал.
– Прекрати игры, Глория. Ты прекрасно поняла, что я имею в виду.
– Если ты имеешь в виду, что Бёртон собирается позаботиться о том, чтобы этот человек не попал в руки полиции, – да, эта мысль приходила мне в голову.
Потрогав лежащий на столе большой нож для конвертов, президент сел в кресло и уставился в окно. Рассел поежилась, увидев нож. Такой же, лежавший у нее на столе, она выбросила.
– Алан! Что я должна сделать? – Глория уставилась ему в затылок. Он – президент, и нужно терпеливо ждать, даже если неудержимо хочется схватить его за горло и придушить.
Наконец Ричмонд развернулся в кресле. Взгляд его стал черным, холодным и властным.
– Ничего. Я хочу, чтобы ты ничего не делала. Лучше я свяжусь с Салливаном. Повтори еще раз место и время.
Повторяя эти сведения, Рассел подумала то же самое, что уже приходило ей на ум: «Тот еще друг».
Президент снял трубку. Шагнув к нему, Рассел накрыла его руку своей.
– В полицейском протоколе говорится, что у Кристины Салливан были ссадины на подбородке, и также ее душили.
– Вот как? – Президент даже не поднял взгляд.
– Алан, что именно произошло в спальне?
– Ну по тем обрывкам, которые я помню, Кристи пожелала более жесткой игры. Следы на шее? – Помолчав, Ричмонд положил трубку. – Скажем так: она любила самые разные извращения, Глория. В том числе и сексуальное удушение. Знаешь, некоторые просто тащатся, когда одновременно судорожно глотают воздух и достигают экстаза.
– Я слышала об этом, Алан. Просто не думала, что ты способен на подобное. – В ее голосе прозвучало осуждение.
– Рассел, знай свое место! – отрезал президент. – Я не обязан отчитываться о своих действиях ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было.
– Разумеется, – отступив назад, поспешно произнесла она. – Простите, господин президент!
Ричмонд расслабился. Встав, он обреченно развел руками.
– Я сделал это ради Кристи, Глория; вот и все, что я могу сказать в свое оправдание. Временами женщины производят на мужчин странное действие. И я определенно не бесчувственен к этому.
– Так почему она пыталась тебя убить?
– Как я уже говорил, Кристи хотела жесткой игры. Она была пьяна и в какой-то момент потеряла над собой контроль. Печально, но такое случается.
Глория посмотрела поверх его плеча в окно. Встреча с Кристиной Салливан не просто «случилась». Время и силы, потраченные на подготовку этого свидания, приняли очертания полномасштабной избирательной кампании. Рассел тряхнула головой, прогоняя нахлынувшие образы той ночи.
Подойдя к ней сзади, президент схватил ее за плечи, разворачивая к себе.
– Глория, это было ужасно. Определенно, я не хотел смерти Кристи. Я даже представить себе не мог, чем все это кончится. Я хотел лишь провести тихий, романтический вечер в обществе очень красивой женщины. Господи, я не чудовище! – У него на лице появилась обезоруживающая улыбка.
– Знаю, Алан. Просто… все эти женщины, раз за разом… Рано или поздно должно было случиться что-то плохое.
Президент пожал плечами.
– Ну, как я уже говорил тебе, я не первый человек, занимающий эту должность, кто увлекается подобным на стороне. И я не буду последним. – Он взял Рассел за подбородок. – Глория, тебе лучше, чем кому бы то ни было, известны требования, предъявляемые этой должностью. Другой такой работы в мире просто нет.
– Я знаю, что давление просто огромное. Я понимаю это, Алан.
– Совершенно верно. Честное слово, ответственность у этой должности превышает человеческие возможности. И иногда для того, чтобы иметь дело с реальностью, необходимо частично сбросить давление, хотя бы на короткий срок высвободиться из тисков. Главное – то, как я справляюсь с этим давлением, потому что этим определяется, насколько эффективно я служу тем, кто меня избрал, кто облек меня своим доверием. – Президент повернулся спиной к столу. – К тому же наслаждаться обществом красивых женщин – право, это довольно безобидный способ снимать стресс.
Глория гневно уставилась ему в спину. Ричмонд как будто ожидал, что ее тронет эта риторика, эта бредовая патриотическая речь.
– Определенно, для Кристины Салливан он оказался далеко не безобидным.
Президент обернулся; он уже не улыбался.
– Глория, я больше не хочу об этом говорить. Оставим прошлое в покое – пора подумать о будущем. Понятно?
Почтительно кивнув, Рассел покинула кабинет.
Ричмонд снова снял трубку. Он сообщит все необходимые детали полицейской операции своему доброму другу Уолтеру Салливану. Дожидаясь установления соединения, президент улыбнулся. Похоже, теперь осталось совсем недолго. Они уже почти прибыли на место. Можно рассчитывать на Бёртона. Рассчитывать на то, что он сделает все как нужно. Для всех.
Лютер взглянул на часы. Час дня. Он принял душ, почистил зубы, подровнял свою недавно отпущенную бородку и возился с волосами до тех пор, пока не добился желаемого результата. Лицо его сегодня выглядело лучше. Звонок Кейт сотворил чудеса. Прижав трубку к уху, Уитни снова и снова прослушивал сообщение автоответчика, просто чтобы услышать голос дочери, услышать слова, которые он уже не надеялся когда-либо услышать. Лютер рискнул сходить в магазин мужской одежды в центре, где купил новые брюки, спортивную куртку и лакированные кожаные ботинки. Подумал было о том, чтобы надеть галстук, но затем все-таки отказался от этой затеи.
Он примерил куртку. Она сидела отлично. Брюки оказались великоваты: он похудел. Надо будет больше есть. Можно начать с того, что угостить дочь обедом. Если она согласится. Нужно будет это хорошенько обдумать. Торопиться тут не следует.
Джек! Несомненно, это дело рук Джека. Он рассказал Кейт об их встрече. О том, что у ее отца серьезные неприятности. Вот в чем дело… Ну конечно! Как же он сразу все не понял? Но что это означает? То, что он ей не безразличен? Лютер ощутил, как дрожь, начавшаяся у него в затылке, докатилась до колен. После стольких лет?.. Уитни мысленно выругался: время самое неподходящее. Худшего времени нельзя было и придумать, твою мать! Но он принял решение, и теперь уже ничто не заставит его отступить. Даже его маленькая девочка. Необходимо исправить одну ужасную несправедливость.
Лютер был уверен в том, что Ричмонду ничего не известно о его переписке с главой президентской администрации. Единственная надежда Рассел заключалась в том, чтобы втихую выкупить у Лютера то, что у него было, а дальше позаботиться, чтобы больше это никто не увидел. Купить Лютера с потрохами в надежде на то, что он навсегда исчезнет и мир никогда ничего не узнает. Уитни удостоверился в том, что деньги поступили на указанный счет. То, что произойдет с ними, станет первым сюрпризом.
Но второй сюрприз заставит этих людей начисто забыть о первом. И больше всего тут грело душу то, что для Ричмонда это станет полной неожиданностью. Лютер серьезно сомневался в том, что президенту будет светить реальный тюремный срок. Но если это недостаточное основание для импичмента, тогда уж неясно, чего еще требовать. По сравнению с тем, что произошло в Миддлтоне, Уотергейт покажется третьеразрядным розыгрышем. Интересно, а чем занимаются отстраненные от власти президенты? Лютеру хотелось надеяться, что сгорают в пламени собственного разрушения.
Уитни достал из кармана письмо. Он устроит так, что Рассел получит его как раз тогда, когда будет ожидать последних указаний. Расплата. Она получит по заслугам. Как и все они. Дело того стоило. Пусть корчится, как корчилась все это время.
Как ни старался Лютер, он не мог стереть воспоминание о ленивых сексуальных утехах, которым эта женщина предалась в присутствии еще теплого тела, словно убитая была лишь грудой мусора, на которую