Прогнав сияющие перед глазами звезды, Сет сосредоточил взгляд на точеных чертах лица президента.
– Ну же, лейтенант! Смею вас заверить, в настоящий момент весь официальный и неофициальный Вашингтон говорит о том, что Уолтер Салливан нанял убийцу, чтобы отомстить за смерть жены, после чего покончил с собой. Невозможно запретить людям сплетничать. Я только хочу знать, не вскрылись ли в ходе вашего расследования какие-либо факты, позволяющие предположить, что Уолтер действительно заказал убийство негодяя, убившего его жену.
– Боюсь, сэр, тут я ничего не могу вам сказать. Надеюсь, вы понимаете: следствие еще продолжается.
– Не беспокойтесь, лейтенант, я не собираюсь наступать вам на пятки. Но я хочу сказать, что меня это крайне огорчило. Подумать только: Уолтер Салливан свел счеты с жизнью… Один из самых умных и деятельных людей своего времени – всех времен!
– Я слышал это от многих.
– Но, строго между нами, учитывая, как хорошо я знал Уолтера, то, что он принял конкретные шаги, чтобы… разобраться с убийцей своей жены, – это возможно.
– Речь идет о предполагаемом убийце, господин президент. Человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана.
Президент оглянулся на Бёртона.
– Но, как мне дали понять, его вина была железно доказана.
– Некоторые защитники любят железные доказательства, сэр. – Сет почесал за ухом. – Понимаете, если хорошенько поливать железо водой, оно начнет ржаветь, и не успеешь опомниться, как в нем уже сплошь зияют дыры.
– И у этого человека был именно такой защитник?
– Даже еще круче. Я человек не азартный, но я дал бы нам не больше сорока процентов на то, что обвинение прошло бы в суде без запинок. Мы готовились к решительному сражению.
Откинувшись назад, президент впитал эту информацию, после чего снова посмотрел на Фрэнка.
Заметив у него на лице выжидающее выражение, тот наконец раскрыл записную книжку. Следователь увидел свой собственный знакомый почерк, и сердцебиение у него несколько успокоилось.
– Вам известно, что непосредственно перед своей смертью Уолтер Салливан звонил вам сюда?
– Да, я разговаривал с ним. Однако не подозревал, что это случилось прямо перед тем, как он покончил с собой.
– Должен сказать, меня несколько удивляет то, что вы сами не упомянули об этом.
– Понимаю. – Лицо президента стало серьезным. – Пожалуй, я сам удивлен. Наверное, я считал, что оберегаю Уолтера – точнее, память о нем – от новых потрясений. Хотя я отдавал себе отчет в том, что рано или поздно полиция узнает об этом звонке. Приношу свои извинения, лейтенант.
– Мне нужно знать детали этого разговора.
– Сет, не хотите что-нибудь выпить?
– Благодарю, я не отказался бы от чашки кофе.
Словно прочитав его мысли, державшийся в углу Бёртон снял трубку, и через минуту в кабинет внесли серебряный поднос.
Отпив глоток горячего кофе, президент посмотрел на часы, затем заметил, что Фрэнк наблюдает за ним.
– Прошу прощения, Сет, я отношусь к вашему визиту с должным вниманием. Однако через несколько минут у меня обед с делегацией конгрессменов, а если честно, это меня не очень-то радует. Как это странно ни звучит, я не слишком жалую политиков.
– Понимаю. Я отниму у вас всего несколько минут. С какой целью Салливан позвонил вам?
Президент откинулся на спинку кресла, словно приводя в порядок мысли.
– Я бы назвал это отчаянием. Определенно, Уолтер был не в себе. Похоже, он потерял душевное равновесие, самообладание. В разговоре он подолгу молчал. Это было совсем не похоже на того Уолтера Салливана, которого я знал.
– О чем он говорил?
– Обо всем – и ни о чем. Временами просто бормотал что-то бессвязное. По большей части Уолтер говорил о смерти Кристины. И о том человеке, которого вы арестовали за убийство. Уолтер говорил, что ненавидит его, поскольку тот разбил ему жизнь. Ужасно было это слушать.
– Что говорили вы?
– Ну я спрашивал у Уолтера, где он находится. Я хотел предложить ему помощь. Но он мне так это и не сказал. Если честно, я даже не знаю, понял ли он хоть слово из того, что я ему говорил, – в таком он был смятении.
– Значит, сэр, по-вашему, Салливан говорил как человек, задумавший наложить на себя руки?
– Я не психиатр, лейтенант, но если б мне предложили высказать свое непрофессиональное суждение, я бы сказал, что да, Салливан в тот вечер действительно говорил как человек, задумавший покончить с собой. Это был один из тех немногих случаев за время моего президентства, когда я почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Если честно, после разговора с Уолтером я не удивился, узнав о его смерти. – Оглянувшись на бесстрастное лицо Бёртона, Ричмонд снова повернулся к следователю. – Вот почему я спросил у вас, нашли ли вы долю правды в слухах о том, что Уолтер имел какое-то отношение к убийству того типа. Должен признать, что после его звонка эта мысль определенно приходила мне в голову.
– Полагаю, у вас нет записи этого разговора? – Фрэнк вопросительно посмотрел на Бёртона. – Насколько мне известно, часть разговоров президента записывается.
Ему ответил Ричмонд:
– Салливан позвонил мне на личный номер, лейтенант. Это защищенная линия связи, и разговоры, ведущиеся по ней, не записываются.
– Понятно. Салливан прямо признавался вам в том, что причастен к смерти Лютера Уитни?
– Нет, прямо не признавался. Очевидно, у него в голове все перемешалось. Но, читая между строк… ну мне очень нелегко говорить такое о том, кого больше нет в живых, но, судя по прозвучавшей в словах Уолтера ненависти, полагаю, нет никаких сомнений в том, что он заказал убийство этого человека. Разумеется, никаких доказательств у меня нет, но таково мое впечатление.
– Очень неприятный разговор. – Фрэнк покачал головой.
– Да, да, мне было очень неуютно… А теперь, лейтенант, боюсь, меня ждут дела.
Сет не шелохнулся.
– Сэр, почему Салливан позвонил вам? В столь поздний час?
Сев, президент снова оглянулся на Бёртона.
– Уолтер был моим близким другом. Он никогда не придерживался строгого распорядка – впрочем, как и я. Не было ничего необычного в том, что он позвонил так поздно. В последние несколько месяцев мы с ним почти не общались. Как вам известно, у него случился серьезный стресс. Уолтер был из тех, кто предпочитает страдать молча. А теперь, Сет, прошу меня извинить.
– Мне просто показалось странным, что Салливан позвонил именно вам. Я хочу сказать, с высокой долей вероятности вас могло не оказаться на месте. Президенту постоянно приходится находиться в разъездах. Вот я и гадаю, что было у Салливана на уме.
Откинувшись назад, Ричмонд сплел пальцы и уставился в потолок. «Этот полицейский хочет вести игру, чтобы показать мне, какой он умный». Опустив взгляд на Фрэнка, он улыбнулся.
– Если б я умел читать чужие мысли, мне не приходилось бы так сильно полагаться на опросы общественного мнения.
– Полагаю, не нужно быть телепатом, сэр, чтобы понимать, что вы будете занимать это место еще четыре года.
– Спасибо за теплые слова, лейтенант. Я могу сказать вам только то, что Уолтер позвонил мне. Если он намеревался покончить с собой, кому еще он мог позвонить? После женитьбы на Кристине его отношения с родственниками были весьма натянутыми. Деловых партнеров у Уолтера было много, но вот настоящих друзей можно было пересчитать по пальцам. Мы с ним были знакомы много лет, я считал его в каком-то смысле своим отцом. Как вам известно, я внимательно следил за расследованием гибели его жены. Все вместе это объясняет, почему Уолтер захотел поговорить со мной, особенно если он задумал свести счеты с жизнью. Право, вот и все, что мне известно. К сожалению, больше я ничем не могу вам помочь.
Дверь открылась. Фрэнк не увидел, что произошло это в ответ на нажатие кнопочки на нижней поверхности столешницы.
Президент поднял взгляд на секретаря.
– Луис, я уже иду. Лейтенант, если вам еще что-либо понадобится от меня, дайте знать Биллу, не стесняйтесь.
Сет закрыл записную книжку.
– Благодарю вас, сэр.
После ухода следователя Ричмонд уставился на дверь.
– Бёртон, как фамилия адвоката Уитни?
Билл порылся в памяти.
– Грэм. Джек Грэм.
– Эта фамилия мне знакома.
– Он работает в «Паттон, Шоу и Лорд». Партнер фирмы.
Взгляд президента застыл на лице агента.
– В чем дело?
– Пока что не могу сказать. – Ричмонд отпер ящик стола и достал тетрадь с заметками относительно этой внештатной проблемы. – Не надо забывать о том, Бёртон, что одна очень важная улика – за которую, кстати, мы заплатили пять миллионов долларов – до сих пор так и не обнаружена.
Он пролистал записную книжку. К этой маленькой драме были причастны в той или иной степени десятки различных людей. Если б Уитни передал своему защитнику нож для конвертов с описанием случившегося, к настоящему времени об этом уже знал бы весь мир. Ричмонд мысленно вернулся к церемонии награждения Рэнсома Болдуина, состоявшейся в Белом доме. Определенно, Джек Грэм – не стыдливая фиалка. Очевидно, ножа для конвертов у него нет. Но кому мог отдать этот нож Уитни, если он вообще кому-либо его отдал?
Скользя взглядом по четким пунктам анализа различных сценариев, президент вдруг остановился на одной фамилии, выведенной его аккуратным почерком. На самом деле этого человека до сих пор в расчет никто не принимал.
Кое-как зажав под мышкой одной рукой пакет с ужином навынос и держа в другой руке портфель, Джек выудил из кармана ключ. Однако не успел он вставить его в замочную скважину, как дверь открылась.
– Не ожидал, что ты уже дома, – удивился Грэм.
– Мог бы никуда не заходить. Я бы что-нибудь сварганила.
Войдя в прихожую, Джек бросил портфель на столик и направился на кухню. Кейт проводила его взглядом.
– Слушай, ты тоже работаешь весь день напролет. С какой стати ты должна еще и стоять у плиты?