– Значит, мы влипли?
Консул развел руками.
– Конечно, мы сделаем все, что в наших силах. Мы перед вами в большом долгу. Вы подняли престиж Земли в глазах всей Галактики.
– А нам-то от этого какая польза? – хмыкнул Марнер.
– Мы постараемся вам помочь. Во всяком случае, мы потребуем, чтобы вам создали все условия для нормальной…
– Послушайте, Колбертон, – перебил его Кемридж, – нам не нужна нормальная жизнь на этой планете, даже если нас будут развлекать все двадцать четыре часа. Нам здесь не нравится. Мы хотим домой.
Консул печально помечал головой.
– Мы сделаем все возможное. – Он помолчал и, глубоко вздохнув, добавил:
– Мне кажется, возможность есть. Вы помните о двух домергийских инженерах, отправившихся на Землю, чтобы решать технические задачи землян?
– А при чем здесь домергийцы? – переспросил Кемридж.
– Они – ваш единственный шанс. – Консул понизил голос: – Как вы уже знаете, домергийцы довольно легко справились с двумя первыми заданиями.
Марнер и Кемридж нетерпеливо кивнули.
Старый дипломат улыбнулся.
– Как это ни странно, третье задание, данное домергийцам, оказалось таким же, что и у нас.
– Вечный двигатель?
– Не совсем. Им показали якобы работающую антигравитационную машину и предложили сделать ее аналог. Вероятно, психологически наши расы очень схожи.
– И что дальше? – спросил Марнер,
– Пока ничего, – глухо ответил консул. – Но мне сообщили, что они трудятся в поте лица. И скорее всего сделают эту машину. Так что вы должны потерпеть. А пока мы проследим, чтобы вы не испытывали никаких неудобств.
– Я все-таки не понимаю, – заметил Марнер, – что связывает нас с этими домергийцами,
– Если они сделают антигравитационную машину, мы попытаемся устроить обмен.
Марнер нахмурился.
– Но им могут потребоваться годы. А если их попытки закончатся неудачей? Что тогда?
Консул неопределенно пожал плечами.
В глазах Кемриджа блеснула искорка.
– Джастин, – он повернулся к Марнеру, – ты что-нибудь знаешь о гравитационных полях?
– К чему ты клонишь? – недоверчиво переспросил Марнер,
– У нас прекрасная лаборатория. И я думаю, эти домергийцы не откажутся выдать за свой антиграв, сделанный… ну, например, нами, а?
– Вы хотите построить антигравитационную машину и тайком переправить чертежи на Землю, чтобы мы передали их домергийцам и… – Консул умолк, заметив, что его никто не слушает.
Марнер и Кемридж склонились над столом, лихорадочно выводя уравнения.
Хардинг ЛиЭХО
Рисунки Р.Авотина
Все началось с грязного пятна на одной из Макгивернских обзорных фотографий.
– На Марсе облаков не существует, молодой человек, – сказал я, с чувством сомнения разглядывая ксерографический отпечаток 12х12. – Ничего подобного этому здесь не бывает.
– Хорошо, объясните мне, что же это такое? – спросил Том, передернув тощими плечами.
Я принялся внимательно вглядываться в фотографию.
Белая капля яйцевидной формы, длиной примерно полдюйма, чуть сдвинутая с центра изображения.
– Выглядит как отпечаток тумана, – промычал я.
– Угу, – ответил Макгиверн, покачивая головой. – Первое, что я проверил. И не встретил отпечатка тумана, подобного этому.
– Всегда что-то бывает впервые.
Я взял лупу и принялся изучать район, который вызывал наше недоумение. Несколько неоформленных, псевдокучевых следов обрамляли полюса – таких облаков на Марсе фактически не существовало. Самое большое любопытство вызывали края этой штуки. Абсолютно правильные по форме, они выглядели под увеличительным стеклом острыми, как бритва. Никакого сходства с облаками.
– Может быть, это отражение или какие-то образования атмосферных туманов… – размышлял я.
Том поглядывал на меня, откровенно не скрывая своих сомнений. Я тяжко вздохнул и встал из-за стола.
– Ладно, давай вместе посмотрим негатив.
Мы прошли в демонстрационную.
– Вот это…
Я принялся внимательно рассматривать негатив.
– Ты прав. Это не походит на след от тумана. А оно большое?
Он быстро прикинул в уме.
– Снято с высоты тридцать тысяч футов пятидюймовым объективом, грубо говоря, длина пятна три мили.
– Как далеко этот район от Базы?
– Могу выяснить у ребят с Птицы.
– Будь добр, займись этим немедленно, – сказал я.
Он счастливо улыбнулся и умчался за необходимой информацией в бригаду, обслуживающую Птиц.
Я сидел за своим столом в мрачном настроении и рылся в куче отпечатков, когда он примчался вприпрыжку с раскрасневшимся от волнения лицом.
– Ну? – спросил я.
– Птицы говорят, примерно сто восемьдесят миль северо-восточнее Базы.
Птицы – это автоматизированные воздушные обозревательные платформы, мы пользуемся ими, когда наносим на карту поверхность Марса, работая над подробными картами для геологической партии.
– Ты бы слетал и взглянул на эту штуку, – предложил я.
– Никто ее раньше там не замечал.
Я послал Макгиверна с двумя парнями, отдыхавшими после смены, и уселся в ожидании.
– Скорее всего, – размышлял я, – ребята на вездеходе прибудут к месту, снятому объективом Птицы, и ничего не увидят. Возможно, это просто комбинация атмосферных явлений с трюками световых лучей, или кусочек грязи на объективе, или что-то пролетевшее в этот момент над Птицей. Однако почему такого не случалось раньше?..
«Джип» появился далеко за полдень. Возвращаясь из кают-компании, я увидел на горизонте несущееся судно на воздушной подушке. Я облачился в скафандр и пошел встречать.
Трудно было разглядеть лица за шлемами, однако поведение парней вселяло какие-то предчувствия.
– Ну что? – спросил я, и мой голос гулко разнесся в сухом марсианском воздухе.
– О, оно все еще там. И даже увеличилось, – сказал Макгиверн.
– На что это похоже?
– На облако. Дурацкое, чертово облако.
– Оно не походит на что-либо, что я вообще видел за свою жизнь, произнес один из ребят.
– Мы кружили больше получаса около, – объяснил Макгиверн, – затем пролетели сквозь без осложнений.
– Такой поступок – чертовская глупость, – огрызнулся я.
– Это всего лишь облако…
– Облако, потому что мы знаем, как назвать. Не больше облако, чем я сам.
– Все трое пройдите в кабинет и подождите моего возвращения. И никому об этом ни слова, понятно?
Они кивнули мне в знак согласия. Я же тотчас направился к Томпсону.
Он выслушал мой доклад со спокойным, бесстрастным выражением лица. И я даже заинтересовался, действительно слушал ли он. Однако его замечания рассеяли эту мысль.
– Вам не кажется, что эти ребята немного впечатлительны? – спросил он не без лукавства.
Я пожал плечами.
– Не больше многих других. Но там что-то есть, Тэд.
– Я склонен верить в то, что эта планета мертва, словно древние раскопки, – продолжал он, – однако не могу заставить всех думать так же. Ну ладно, выйдем и взглянем на это облако Макгиверна, и, черт возьми, лучше, чтобы оно было на месте.
Следующим утром Томпсон приказал подготовить большой «джип», и вместе с Макгиверном и Стьюартом мы отправились на поиски таинственного облака.
Я еще ничего не сказал Эрику Кэмпу. Он слишком часто бывал разочарованным, и мне не хотелось вселять в него фальшивые надежды. Вот уже несколько дней он работал по шестнадцать часов в смену вдоль Стены в надежде обнаружить хрупкие следы остатков технологического процесса, существовавшего миллионы лет тому назад. Стена возвышалась над пустыней на несколько жалких футов, и крошилась, и рассыпалась на большей части ее стопятидесятимильной длины. Однако это было то, над чем нужно было работать, то, ради чего существовала База.
В жизни Эрика это было все. У биологов всегда есть что-то большее для начала. Чуждый мир можно легко разглядеть под микроскопом. Мир Эрика омертвел за тысячу веков до того, как мы прибыли сюда. Неудивительно, что Эрику было трудно работать.
Рейс продолжался больше часа. Эти новые «джипы» скакали довольно проворными темпами в разреженной марсианской атмосфере. В большей части района, окружающего Базу, простираются мягкие волнистые холмы, очень напоминающие дюны. Ландшафт походит на слегка волнующееся море. Примерно на расстоянии 120 миль поверхность плавно переходит в плоскую, длинную безликую пустыню, словно уходящую в бесконечность.
Там начинались Равнины. И как раз к северо-востоку Том увидел свое облако.
Я вздрогнул от удивления, когда край этого чудища появился впереди. Итак, оно существовало. Оно покоилось на фоне темно-пурпурного неба, подобно любому облаку, только оно не могло возникнуть в этих условиях. Мы приблизились, и его белизна приняла сероватый оттенок.
Огромное недвижное яйцо, оно словно решило идти нам навстречу, раздувалось на наших глазах. Над головой пурпурное небо и сияющие холодным светом звезды. Мы отчетливо видим все это сквозь плексиглас купола, и лишь глухой шум моторов да вздымающиеся под нами от пульсирующих выхлопов двигателя сухие пески напоминают о чем-то живом.
– Оно разрастается, – послышался рядом голос Макгиверна.
– Странно, – проворчал Томпсон, и намек на нервозность послышался в его спокойном заявлении. – Однако это не облако.
Он наклонился к пилоту и сказал:
– Лучше сбавь скорость.
Парень кивнул в знак согласия, и шум моторов начал стихать. Теперь призрак принимал отчетливые очертания облака.
Чудище разрасталось перед нами словно исполинская туча с нелепыми симметричными краями. Мы предполагали, что она достигла примерно четырех миль в поперечнике и, возможно, двухсот футов в высоту. Глубину мы могли бы установить, если бы обогнули это образование, Снаружи – настоящая земная туча, однако это было единственное сходство. Края – чистые, движения – никакого, поверхность – пустая и безликая, словно стена. Чудище лежало на грунте пустыни, точно выросло на этом месте.