Спустя минут двадцать, когда я задремал, уткнувшись подбородком в прохладный овал окна, Вероника с Васей неожиданно резко поднялись и неторопливо пошли между рядами в сторону экрана. Обогнули его и скрылись в тамбуре.
С чего бы это? Я тут же открыл глаза, провожая ил взглядом.
— Они его заметили, — сказал Евгений Валерьевич, перехватив мой взгляд. — Вероника с Васей увидели одного из сумеречных игроков. Сейчас они объяснят ему правила.
— То есть… они его убьют?
Евгений Валерьевич непонятно хмыкнул, но ничего не ответил.
— Тогда разрешите, я выйду.
— Зачем?
Я молча встал и протиснулся мимо Евгения Валерьевича в проход между рядами.
— Виталик, это совсем не твое дело, ну сколько тебе повторять? — чересчур равнодушно и как-то устало произнес Евгений Валерьевич, но я уже повернулся к нем спиной и пошел в сторону тамбура, где только что исчезли Вероника с Васей.
Непонятно, что они хотят сделать, но я намерен был им помешать. Даже не знаю почему.
Наверное, я просто не хотел больше ничьих смертей. Тех двух оборотней и Генки мне было достаточно. Пускай «разбираются между собой на здоровье, но только, когда меня не будет рядом.
В тамбуре между вагонами было темно и сыро. Сквозь несколько широких щелей в железном полу со свистом врывался холодный ветер. Широко распахнув дверь, я несколько мгновений держал ее открытой, привыкая к темноте…
Вероника, Вася и старик в спортивном костюме стояли чуть правее двери и выглядели пассажирами, вышедшими покурить. Вот только сигарет ни у кого не наблюдалось.
— Какого… что ты здесь делаешь?! — крик Васи перешел в тихий угрожающий шепот, и он сделал шаг в мою сторону. Я тоже ступил к нему, закрывая за собой дверь.
— Не стоит, — Вероника встала между нами, вытянув руки, — не хватало еще, чтобы вы подрались между собой. Вася, хватит и того, что мы нарвались на сумеречных. — Она холодно посмотрела на меня своими бездонными глазами. — Зачем пришел?
— Пришел посмотреть, что вы собираетесь сотворить со стариком.
— Со стариком? — Вася вдруг резко развернулся на каблуках, вскинул руку, и старика не стало.
Какая-то серая тень слетела с него, растворившись в воздухе, словно вуаль, и на его месте обнаружился молодой человек. Совсем не сутулый, с короткой прической и легкой светлой щетинкой на подбородке. Глаза, маленькие и злые (вот что меня вдруг затронуло — они были действительно злыми), перебегали от меня к Веронике, от Вероники к Василию и снова ко мне. Чуть подрагивали веки, словно от нервного тика, а может, и от адской боли. Он молчал, но я и так понял, что в данный момент он хочет во что бы то ни стало вырваться отсюда. Выскочить из тамбура и убежать. Все в нем — и плотно стиснутые зубы, и дергающиеся глаза, и поза, в которой он сто ял, вытянув руки по швам и согнувшись в три погибели, словно хотел дотянуться носом до колен — все говорил о том, что сейчас он чувствует себя подобно загнанном в ловушку зверю. Таковым он, наверное, сейчас и являлся. Вероника с Василием явно превосходили его силой.
— И вот это старик? — с сарказмом спросил Вася вновь поворачиваясь в мою сторону. Глаза его слегка светились в полумраке. — Виталик, прошу тебя, не лезь туда, в чем ты не разбираешься.
— А я все-таки попробую, — упрямо сказал я. — Не люблю, когда в моем присутствии калечат людей.
— Сам только любишь?
— И сам не люблю, но приходится. — Я плавно выну из куртки транстерминатор. — Объясни, за что ты собираешься его убить.
— Убить? Что ты выдумываешь? Мы убиваем только в очень редких случаях. Сейчас нам просто надо узнать от него кое-что. Верно, Николай Николаич?
Молодой человек содрогнулся, словно от удара током. По телу его пробежала рябь, как по воде во время легкого ветра, и он через силу кивнул.
— Ему трудно отвечать. Он, как бы сказать, загипнотизирован, — пояснил Вася. — Что еще хочешь узнать?
Я чуть опустил транстерминатор.
— Для чего вам это нужно?
— Как обычно, — пожал плечами Вася, — мы хоти узнать, куда они едут и для чего. А еще, сможем ли мы остановить их до приезда.
— То есть убить?
— Вот здесь ты прав. Если эти сумеречные игрок несут какую-то важную информацию, то мы их убьем.
— Или они убьют нас, — добавила вдруг Вероника. Таковы правила, Виталя.
— Хорошие правила. — Я опустил транстерминатор и вновь засунул его под куртку, вдруг почувствовав внутри какую-то опустошенность. Раньше я не знал, как это бывает, когда вдруг не чувствуешь в душе ничего, кроме усталости. Теперь знаю. Мне уже не хотелось задавать никаких вопросов. Для Чего? Все равно этих бессмертных и тупых игроков не переубедить.
Оставь свои глупые попытки сделать это и постарайся выжить сам.
Вот именно — выжить самому. Пусть это будет главной целью на ближайшее время. А там посмотрим.
Вася, потеряв ко мне всякий интерес, вновь повернулся к Николаю Николаевичу и тихо заговорил с ним, склонившись над скорченной фигуркой, как коршун над добычей. Вероника смотрела на меня, но не проронила ни слова. Я и так понимал, что вдруг стал для нее лишним и совсем не таким, каким она хотела бы меня видеть.
— Извини, что не оправдал ожиданий, — пробормотал я.
Вероника едва заметно кивнула:
— Ты все делаешь правильно, Виталик. Я бы на твоем месте поступила точно так же. Может, чуть-чуть по-иному.
— Не стала бы хвататься за оружие?
— Наоборот. Уничтожила бы всех к чертовой матери и стала бы жить спокойно. — Холодные глубокие глаза снова смотрели в мои, и я снова не выдержал этого взгляда и отвернулся.
Вася вдруг замахнулся и с силой ударил кулаком Николая по челюсти. Сухо клацнули зубы, и голова человека дернулась.
— С-сволочь, — процедил Вася. Повернулся. Не глядя в мою сторону, пробормотал Веронике: — Очень плохие новости. Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке.
— Сколько их? — спросила Вероника.
— Пока не знаю. Много. — Вася вновь обернулся Николаю, и я заметил, что кулак его, отведенный чуть назад, весь в крови.
Вот они — современные способы получения информации.
Я развернулся и вышел из тамбура. Евгений Валерьевич сидел около окна и смотрел новости.
— Насмотрелся? — поинтересовался он тихо, когда я устало упал рядом. — Мне их способы тоже не нравятся, но что поделаешь? У каждого своя работа. Верно ведь?
— Верно, — подтвердил я, хотя был с этим совсем не согласен.
Легкий толчок.
Скрежет останавливающегося поезда. И я проснулся.
Словно вовсе и не спал. Открыл глаза, выныривая из тихо шептавшей что-то на ухо темноты, и уставился в окне
Какая-то безлюдная и тихая станция. Кирпичное двухэтажное здание с широкими дверьми.
Вокруг — аллея молодых елей. Чуть в стороне — дорога и спуск в подземку.
— Куда это мы приехали? — спросил я, поворачиваясь к Евгению Валерьевичу.
Старика не было. Места Васи и Вероники пустовал. Куда они делись? Вышли освежиться? Или нашли еще одного сумеречного и теперь стоят в тамбуре, вытаскивая из него информацию?
Я не знал, сколько проспал, но, судя по всему, — долго. Солнце уже стояло высоко.
Стоп. В памяти вдруг всплыли слова Васи: „Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке“.
Кажется, началось. Я вздрогнул. Не может быть! Еще ведь слишком рано! Почему?
Я резко вскочил и бросился к выходу. Где же они могут быть?
Выбежал на свежий воздух и остановился на аллее, оглядываясь. Поблизости никого из них не было. Несколько пассажиров направлялись к поезду со стороны вокзала. Да они могли куда угодно пойти! Хотя бы в подземку!
Действительно, около подземки творилось что-то странное. Несколько милицейских машин выстроились в ряд около лестницы, ведущей под землю. Милиционеры с угрюмыми лицами отгоняли всех, кто хотел приблизиться.
Неожиданно воздух прорезал резкий голос: „Внимание! Уважаемые пассажиры! Ввиду сложившейся критической обстановки в подземном метро и опасности, угрожающей жизням, все рейсы подземных электропоездов будут временно приостановлены, ориентировочно на два с половиной часа…“ А затем я увидел Веронику.
Она вышла из-за поворота и торопливо направилась в сторону подземки. Возле нее неожиданно возник Евгений Валерьевич и пошел рядом, что-то втолковывая и размахивая руками.
Что происходит?
Потом об этом подумаю. А пока я бегом пересек аллею и нагнал их около самого милицейского кордона.
— Стойте. — Я остановился. Они тоже. Вероника как-то задумчиво осмотрела меня с ног до головы. — Вы куда?
Или забыли, что вы у меня в заложниках?
— Не до шуток сейчас, Виталик, — сказал Евгений Валерьевич.
— Почему же? Я понимаю, что вы совсем не ставите меня в расчет. Но могли бы хоть предупредить.
— Ты с транстерминатором обращаться умеешь? неожиданно спросила Вероника.
— Умею, — соврал я. А действительно, что там сложного? Курок я видел, с предохранителя снял.
Осталось только стрелять. Вероника со стариком переглянулись.
— Ты все еще хочешь поговорить со жрецом? К чему это она клонит?
— Ясное дело. А что происходит?
— Пошли. — Евгений Валерьевич плавно взял м под локоть, и мы прошли мимо мрачного милиционера, равнодушно смотревшего куда-то за мою спину. Я не сопротивлялся. Видно, и вправду что-то важное. Очень серьезным выглядел Евгений Валерьевич. Обогнули машины и направились к лестнице, ведущей в метро.
Вокруг вдруг сразу стало тихо, словно за этими шинами резко оборвался весь внешний мир.
А еще было совсем безлюдно. Никого. Ни милиции, ни каких-нибудь рабочих, ни других людей.
Вообще никого. Кроме меня, Вероники и Евгения Валерьевича.
— Слушай внимательно, — тихо заговорила Вероника, — если мы выберемся из подземки, я сама отведу тебя к жрецу и упрошу его поговорить с тобой обо всем, о чём только пожелаешь.
— С чего это вдруг?
— Сейчас нам предстоит сражение с семью сумеречными игроками. Согласно правилам, те, кто первым объявляет битву, определяют место и способ сражения, сумеречные выбрали это метро. Биться будем насмерть с нашей стороны и с захватом в плен с их. То есть имеем право только убивать сумеречных, а они имеют право только взять нас в окружение и захватить. Ясно?