Однако во время учебы Арлис на первом курсе бисмаркского колледжа – именно в тот период, когда, по мнению ее матери, была сделана загадочная фотография, – Брюс находился в Стэнфорде.
Мы не смогли обнаружить никаких доказательств, напрямую связывающих этого мужчину с культом Мэри, но несколько человек сообщили, что его близкий друг интересовался оккультными практиками. Впрочем, вполне возможно, что сделанное им фото Арлис просто случайно попало к убийцам, и те использовали его для опознания жертвы. Затем другой отпечаток, сделанный с того же или аналогичного негатива, мог попасть в архив «Ассошиэйтед пресс» или «Бисмарк трибьюн», чья редакция располагалась в том же здании.
Независимо от того, был ли этот человек в действительности источником загадочной фотографии, само фото является ключом к делу Перри.
Еще одна странная и пугающая улика в деле Арлис Перри исходила от нее самой. Написанные рукой Арлис слова стали драматическим свидетельством очевидного заблаговременного планирования, связанного с ее убийством.
27 сентября 1974 года – за пятнадцать дней до смерти – Арлис отправила письмо близкой подруге Дженни, жившей в Бисмарке. Дженни, как и других друзей Арлис из Дакоты, калифорнийская полиция не допрашивала.
В письме Дженни Арлис написала: «Я здорово посмеялась над твоим звонком Брюсу Перри. Миссис Перри [мать Брюса] совершила ту же ошибку. Она тоже звонила им. Но самое странное здесь то, что его зовут не просто Брюс Перри, а Брюс Д. Перри, более того – Брюс Дункан Перри, и он учится в Стэнфордском университете, и тоже женился этим летом. Одна деталь: его жену зовут не Арлис. Так или иначе, когда тебе в следующий раз захочется позвонить, лучше используй этот номер… Тогда, гарантирую, ты получишь нужного Брюса Перри».
Вопрос: какова вероятность того, что в одном учебном заведении в одно и то же время учились два Брюса Дункана Перри, причем оба только что женились?
Их там и не было – но кто-то зарегистрировал телефон на это имя. И раз уж Арлис сумела пересказать подобную информацию, она почти наверняка разговаривала с этим человеком.
Похоже, из-за большого наплыва прибывших на осенний семестр студентов Арлис и Брюсу пришлось довольно долго ждать установки телефона. Когда Дженни и мать Брюса попытались с ними связаться, то обратились в справочную службу, где им дали номер другого Брюса Д. Перри в Стэнфорде. Этот номер должен был быть зарегистрирован где-то в районе университета, поскольку и Дженни, и миссис Перри сказали оператору, что Брюс и Арлис живут в кампусе. «Я просила телефон Брюса Д. Перри в Стэнфорде», – вспомнила Дженни.
Обе женщины позвонили другому Брюсу, и им сказали, что они ошиблись номером. Конечно, эта информация дошла до Арлис, как упомянуто в письме. Затем Арлис, по-видимому, сделала естественный шаг – позвонила другому Брюсу, чтобы сообщить, где она живет, и дать ему свой номер телефона (уже после его установки), чтобы в случае еще одного ошибочного звонка он мог бы продиктовать звонящему верный номер.
Но теперь другой Брюс – лже-Брюс – получил номер телефона Арлис и, почти наверняка, адрес. Считай он, что ее поиски могут вызвать трудности, уловка с номером заранее решила бы его проблему. В итоге жертва сама бы нашла его – как это сделали Дженни и миссис Перри.
Как там написал Берковиц об Арлис? «Выследили, преследовали и убили. Поехали за ней в Калифорнию».
Регистрация телефона несуществующего Брюса Дункана Перри стала ярким свидетельством в пользу обвинения в «выслеживании». Что же касается слова «преследовали», то, как мы помним, Берковиц знал о любви Арлис к длительным прогулкам по кампусу, хотя газеты этого не сообщали. На самом деле, она даже писала родителям, что Брюс отговаривал ее бродить по окрестностям в одиночку.
Но как Берковиц (и убийцы) узнал о ее привычке много гулять? Ответ, по всей видимости, заключается в том, что за Арлис наблюдали – преследовали. Примечательно, что ее регулярные прогулки прекратились 30 сентября, за двенадцать дней до смерти, когда она вышла на работу на полный день в юридической фирме в Пало-Альто.
Чтобы Берковиц узнал, что она совершала длительные прогулки по кампусу, убийцы должны были наблюдать за ней до 30 сентября, что согласуется с фактом внесения в справочник подставного номера к середине сентября.
О фальшивом Брюсе Дункане Перри я узнал только после беседы с Дженни в декабре 1985 года. Ее муж, прочитав давно хранившееся у них дома письмо Арлис, решил, что инцидент с телефоном может иметь отношение к делу, и Дженни прислала мне его копию. Проведенная мной и сержантом Кеном Каном в Стэнфордском университете проверка подтвердила то, что мы и так знали: в Стэнфорде не было другого Брюса Перри, не говоря уже о другом Брюсе Дункане Перри, который только что женился.
Прочие изыскания, на этот раз в телефонной компании, ни к чему не привели – там не сохранилось настолько старых записей. Однако нам удалось узнать, что другой Брюс, чей номер имелся в распоряжении оператора справочной в сентябре 1974 года, не был включен в местную телефонную книгу, опубликованную несколько месяцев спустя. Мелькнул и пропал – другой Брюс просто исчез.
План, хотя и гениальный – и пугающий, – оказался крайне прост в исполнении. Располагая необходимыми денежными средствами, получить номер на вымышленное имя было нетрудно. Почему бы и нет? Очевидно, что Арлис «выслеживали» и «преследовали» на протяжении нескольких недель.
Сама мысль о том, что Арлис Перри с большой вероятностью говорила по телефону с одним из собственных убийц, кажется ужасной. Однако иное правдоподобное объяснение этой тревожной цепочки событий найти сложно – за исключением возможности того, что номер зарегистрировали ради демонстрации жуткого показного высокомерия и всемогущества.
Сведения о существовании этого номера телефона, о котором стало известно лишь в конце 1985 года, наложились на другую информацию, полученную еще в 1980 году, когда источник майнотского репортера Джека Грэма сообщила мне, что она слышала об участии в убийстве Перри «кого-то зарегистрировавшегося в Стэнфорде под вымышленным именем». На тот момент зацепку невозможно было проверить, но теперь все складывалось. Информация оказалась в основном точной, хотя и относилась к фальшивому имени в справочнике, а не к реальной регистрации в учебном заведении. Источник заявила, что узнала эту историю от сектантов в Майноте.
Рассмотрев результаты, полученные по делу Перри, глава бюро по расследованию убийств окружной прокуратуры Квинса Херб Лейфер сказал: «Если бы Берковиц лгал, ни одно из этих сведений не получило бы подтверждения – его бы в принципе не существовало. Вы собрали гораздо больше информации, чем он сообщил. Похоже, он был уверен: стоит вам своротить этот камень и начать копать, как вы найдете то, что, как он всегда знал, там скрывалось».
Если после изучения широкого спектра доказательств и подтверждений кто-нибудь поверит, что Берковиц говорил правду, придется также принять существование убедительных доказательств заговора Сына Сэма – и гораздо более масштабного, чем считалось раньше.
Остаются вопросы о «мотиве». Берковиц подразумевал, что он существует, да и вся затея с преследованием Арлис до Побережья и планированием ее убийства доказывает, что он точно есть.
Ее могли убить просто потому, что, будучи страстной, активной христианкой, она автоматически становилась врагом культа. Возможно, убить ее приказали лидеры секты, чтобы продемонстрировать подчиненным собственную силу и безнаказанность. Однако совершать преступление в Бисмарке – где любое убийство редкость – было бы глупостью. Культ, о существовании которого и без того многие знали, тут же попал бы под подозрение, как и отдельные знакомые Арлис, способные «связать» ее мир с миром группы.
Однако после того как Арлис переедет в Калифорнию, убийство уже вполне можно совершить, поскольку все поиски убийцы – как это в действительности и произошло – будут вестись там, а не в Бисмарке. Беседуя с друзьями Арлис, я задавал каждому один и тот же вопрос: «Представьте на минутку, что убийство произошло в Бисмарке. Кого бы вы подозревали?»
Конечно, многие сразу упоминали секту, а еще знакомых Арлис, контактировавших с обеими сторонами общества Бисмарка.
Возвращаясь к вопросу о мотиве: Арлис также могла попытаться обратить в христианство члена культа, позднее вернувшегося в группу и, возможно, сознавшегося в раскрытии Арлис каких-нибудь нюансов, считавшихся совершенно секретными. Также вполне вероятно, что она случайно узнала имя какого-нибудь уважаемого гражданина, состоявшего в группе.
В то время в Бисмарке процветала наркоторговля, и трудно поверить, что сатанинский культ способен существовать без наркотиков. Возможно, Арлис в своих изысканиях каким-то образом получила сведения о связанной с наркотиками деятельности группы.
Есть еще по крайней мере два других вероятных мотива, но ни один из них нельзя упоминать публично. Как верно сказал Берковиц, следствие установило, что мотивы для убийства Арлис действительно существовали.
Сама Арлис, кажется, не испытывала страха. Письма из Калифорнии рассказывали историю девушки, пытавшейся приспособиться к новой жизни и интересовавшейся тем, что происходит в ее родном городе. В переписке не прослеживается опасений за собственную безопасность и отсутствуют намеки на то, что в Северной Дакоте у нее остались какие-то заслуживавшие внимания проблемы. Памятуя о серьезном разговоре с посетителем юридической фирмы за день до смерти, нежелании рассказать об этом мужу и твердом намерении Арлис в одиночку отправиться в церковь следующей ночью, можно предположить, что ее подставил кто-то из близких людей – кто-то, кого она не боялась.
Такая оценка также основана на словах Берковица в письме Феликсу Гилрою, где он утверждал, что установление ее родного города решит все дело. Подобное заявление наводит на мысль, что в этом замешан кто-то очевидный, и