Истинное значение произошедших в Марси событий было куда больше, чем мы тогда думали. Пройдет почти год с того дня, прежде чем их важность проявится в полную силу.
Вернувшись в Вестчестер, я обратился к своему соседу Тому Бартли. Из-за судебных ограничений, вынуждавших держать в тайне детали допроса почти вплоть до момента публикации этой книги, я не мог подробно рассказать ему, что произошло в Марси. Однако я сумел убедить его, что узнал достаточно, чтобы оправдать серьезное расследование дела. Том заинтересовался, и мы вместе задумались над тем, как снова привлечь внимание к делу Сына Сэма. Нам нужно было законное основание, достойное освещения в прессе.
Пришло время призвать департамент шерифа Вестчестера и полицию Йонкерса к ответу – за бездействие, позволившее Берковицу оставаться на свободе как минимум в течение последних двух месяцев, на четыре жертвы дольше, чем могло бы быть, проведи они надлежащее следствие по ряду инцидентов.
Берковиц еще до своего ареста подавал сигналы местным властям. Как он сказал в Марси: «Ну, я хотел, чтобы полиция пришла и нашла меня».
Однако она этого не сделала.
Объединенная группа изданий «Ганнетт Вестчестер-Рокленд» выпускала утреннюю газету под названием «Тудей», которая распространялась в округах Вестчестер, Рокленд и Патнэм, в также в южном Коннектикуте и северном Бронксе. Кроме того, у «Ганнетт» было около десяти ежедневных газет в столичном регионе. С точки зрения тиража, эти издания охватывали значительное число читателей.
После нескольких месяцев дальнейшего расследования и совещаний с Бартли, ответственным редактором Джо Унгаро, и Дейвом Хартли, редактором йонкерсовской газеты «Геральд стейтсмен», мы решили выпустить серию статей, описывающих ошибки местных властей в деле Берковица. Реализация плана затянулась из-за действий официальных лиц, поскольку и полиция Йонкерса, и департамент шерифа Вестчестера изо всех сил старались помешать нам опубликовать то, что, как я уже знал, было правдой.
Всем вокруг было известно, что добровольный помощник шерифа Крэйг Глассман получил четыре письма с угрозами от жившего прямо над ним Берковица за несколько месяцев до его ареста. Однако никто, кроме сотрудников департамента шерифа, не знал, что в первом послании, написанном в начале июня 1977 года, на конверте был указан бывший адрес Берковица – дом Кассара в Нью-Рошелле. Точно так же никто не знал, что второе письмо, датированное 13 июля, содержало ссылку на «капитана Карра» и указывало в качестве обратного адреса «Командный пункт 316». Карр жил в доме № 316 на Уорбертон-авеню.
Департамент шерифа не изучил толком ни один из обратных адресов. Сделай они свою работу, и наверняка бы наткнулись на рой писем, полученных Кассара и Каррами, а Берковица, благодаря совпадению почерка во всех посланиях и прочим обстоятельствам, сразу же идентифицировали бы как человека, угрожавшего жизни Глассмана. Его могли бы арестовать уже к середине июня, за две недели до стрельбы возле дискотеки «Элифас» и за шесть недель до нападения на Московиц и Виоланте в Бруклине.
Департамент шерифа попытался скрыть информацию об этих обратных адресах, но я сумел выяснить их истинное значение и осознать последствия.
Схожим образом полиция Йонкерса, которая еще 10 июня узнала имя Берковица в качестве подозреваемого по делу о письмах Каррам и ранении пса Сэма Карра, даже не допросила его, хотя он мог быть также связан со случаями стрельбы по другим собакам и поджогами домов Карра и Нето в районе Пайн-стрит.
Редакторы «Ганнетт» решили, что эти истории достойны публикации.
Из-за проблем Джима Миттигера с законом сотрудники газеты настояли, что будет разумнее не связывать его со статьями, поэтому все материалы подписали нашими с Бартли именами. Первый из них вышел в воскресенье, 25 февраля 1979 года. Нижеприведенная выдержка дает представление о сделанных в тексте открытиях.
Дэвид Берковиц мог оказаться в тюрьме по ряду серьезных обвинений еще за два месяца и четыре жертвы до его ареста в августе 1977 года в качестве обвиняемого по делу Сына Сэма.
…Полученная нами новая информация подтверждает, что не только частные лица, но и сам Берковиц предоставил Департаменту полиции Йонкерса и офису шерифа Вестчестера множество зацепок, способных привести к его аресту, самое позднее, к середине июня 1977 года – примерно за две недели до нападения на Джуди Пласидо и Сальваторе Лупо и почти за два месяца до убийства Стейси Московиц и ранения Роберта Виоланте, приведшего к слепоте.
Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что Берковиц как минимум насмехался над местной полицией и, возможно, даже намеренно оставлял цепочку очевидных улик. <…>
Этот след вел прямо к Берковицу. <…> Из своей просторной квартиры-студии на седьмом этаже Берковиц открыто заявлял, что поджигал дома соседей, стрелял в их собак и отправлял им письма с угрозами.
И хотя полиция Йонкерса и подчиненные шерифа Вестчестера утверждают, будто надлежащим образом изучали эти инциденты, Берковица так и не арестовали. Проведенное группой изданий «Ганнетт Вестчестер-Рокленд ньюспейперс» расследование показало, что, если бы все доказательства вовремя были собраны вместе, это могло бы привести к аресту Берковица по обвинению сразу в нескольких преступлениях федерального и регионального значения, включая поджог, создание угрозы жизни, покушение на убийство и угрозы убийством, присланные по почте.
В статье также сообщалось, что официальные лица отвергли все попытки получить доступ к соответствующим сведениям, включая запрос, поданный в соответствии с Законом о свободе информации [120].
Принимая во внимание произошедшее, неудивительно, что оба госоргана не изъявили желания сотрудничать с журналистами. Однако это уже не имело значения, правда все равно вышла наружу.
Запланированная серия статей включала четыре публикации, и полиция Йонкерса начала грозить «Ганнетт» исками уже после первой из них. Объединенная группа изданий, к ее чести, не дрогнула, так что все материалы вышли в неизменном виде.
Редакторы остались довольны сериализированным репортажем о расследовании и согласились добавить к нему пятую часть, которая увидела свет 1 марта и была подписана нашими с Томом Бартли именами.
Материал под названием «БЕРКОВИЦ: ДРУГИЕ ЛЮДИ МОГУТ ПОПАСТЬ В ТЮРЬМУ» стал знаковым, поскольку в нем впервые публично подняли вопрос о заговоре. Заголовок основывался на единственном комментарии Берковица во время допроса в Марси четыре месяца назад, когда он заявил, что «существует вероятность» того, что другие люди могут попасть в тюрьму, если он заговорит.
В статье, занимавшей больше полосы, упоминались мертвые немецкие овчарки, противоречия в официальной версии событий, связанных с убийством Московиц, разница полицейских портретов убийцы, сведения, намекающие на присутствие сразу нескольких автомобилей на некоторых местах преступлений Убийцы с 44-м калибром, а также интервью с миссис Флоренс Ларсен о звонке человека, который называл себя «Дэвидом Берковицем с Пайн-стрит, 35» и интересовался немецкой овчаркой за два дня до ареста.
Кроме того, в статье содержался графологический анализ писем Сына Сэма, полученный мной от известного почерковеда Чарльза Гамильтона, который четыре года спустя первым заявит, что «Дневники Гитлера» являются подделкой [121]. Гамильтон сказал:
«Я изучил множество примеров почерка Берковица, включая образцы, написанные печатными буквами. Письмо Бреслину по сравнению с ними – шедевр. Берковиц так не пишет, и он так не думает. Более того, он на такое просто неспособен.
Тот, кто написал адресованное Бреслину письмо, обладает высоким уровнем культуры, остроумен, хорошо образован и способен красиво складывать слова. Берковиц этого не умеет, и низкий уровень его образования проявляется во всем, что он пишет».
«Полиция обманулась, решив, что Берковиц написал то письмо Бреслину, – продолжил Гамильтон, – там поверили, что он это сделал, потому что хотели верить. Но он этого не делал».
Я спросил Гамильтона, что он думает по поводу теорий, предполагавших, что имевшееся у Берковица «раздвоение личности» могло привести к созданию текста, превосходившего его обычные способности к письму и мышлению. Гамильтон просто сказал: «Нет. Вы не можете притвориться или стать личностью с интеллектом, намного превосходящим ваш собственный. Это невозможно».
Друг Берковица, знавший его много лет, выразился в статье иначе: «Будь у него миллион лет и миллион листов бумаги в придачу, он и то не смог бы так написать [письмо Бреслину]. Это вообще не он. Если бы вы знали его так, как я, вы бы тоже были в этом уверены».
Статья, как я и опасался, не привлекла особого внимания со стороны других средств массовой информации, однако я все равно был счастлив, поскольку она стала серьезным прорывом в расследовании. Газеты «Ганнетт» заинтересовались историей и не собирались отступать. Я получил добро на продолжение расследования дела под их эгидой.
Но эта статья принесла и еще один важный результат. Всего один телефонный звонок, и я найду секту, которую мы искали, – культ Сына Сэма.
Глава 13Майнот? Почему нет?
Звонок раздался 2 марта 1979 года, на следующий день после публикации статьи о вопросах без ответов в «деле 44-го калибра». Звонил подросток из Йонкерса по имени Ричард*, выходец из хорошей семьи, который жил неподалеку от парка Антермайер и часто гулял по заброшенной, заросшей деревьями территории бывшего поместья и по тропинке над акведуком.
– Не уверен, связано ли это с трупами немецких овчарок, о которых вы писали, но я тоже находил такое в парке, – сказал он мне. – И я знаю, что там уже довольно давно собирается группа дьяволопоклонников.
Слова Ричарда меня заинтересовали. Вопрос о предполагаемой причастности культа к этому делу никогда не поднимался публично.