Вероятно, мы никогда не узнаем, что на самом деле случилось с Майклом Карром. И его сестра, и Линда О’Коннор из Майнота говорили, что он не был «лихачом», однако машина двигалась с очень высокой скоростью на требующем повышенной осторожности участке разрушающейся, вымощенной брусчаткой дороги. Карр, часто бывавший на Манхэттене, прекрасно знал особенности этого шоссе.
Уит Карр утверждала, что Майкл, став членом Церкви саентологии, здание которой располагалось в Гринвич-Виллидж, на пересечении 10-й улицы и 6-й авеню, «последние три года» не прикасался к спиртному. Однако экспертиза показала, что содержание алкоголя в его крови составляло 0,15 % ВАС, в то время как состоянием опьянения по законам штата Нью-Йорк считается показатель, равный 0,10 [131].
Нарушил ли Майкл Карр заветы саентологии, или кто-то тайком сдобрил спиртным его любимый апельсиновый напиток? А может, за ним гнались и столкнули с дороги, или кто-то прострелил ему шину либо иным способом повредил его автомобиль? Или Майкл Карр, который последние три недели знал, что находится под пристальным вниманием в связи с делом Сына Сэма, решил покончить с собой? Или это был всего лишь странно совпавший по времени с прочими событиями несчастный случай?
Совершенно ясно одно: оба реальных сына Сэма, названных Берковицем членами культа, теперь были мертвы; и оба умерли насильственной смертью в течение нескольких недель после того, как их назвали властям в качестве подозреваемых по «делу 44-го калибра».
Дейв Хартли был прав: совпадений слишком много.
Уит Карр поначалу заявила, что, по ее мнению, смерть Майкла не имеет никакого отношения к связанному с Берковицем расследованию. Однако лейтенант полиции Йонкерса Майк Новотны сообщил, что позднее она обратилась к сотрудникам правоохранительных органов Манхэттена и Вестчестера с требованием расследовать кончину брата как убийство.
Между тем оставалось загадкой, где Майкл Карр провел свои последние часы.
Майкл Карр учился в нескольких школах Йонкерса и в 1973 году окончил Рочестерский институт технологии и фотографии, расположенный в северной части штата Нью-Йорк. Известно, что он недолгое время был женат и, помимо исполнения обязанностей в семейном бизнесе, справочной телефонной службе, подрабатывал фотографом и графическим иллюстратором.
Майклу нравилось шататься по сверкающим огнями дискотекам Манхэттена, за один вечер он мог посетить несколько. Среди его друзей были профессиональные фотографы, и источники, близкие к Берковицу, утверждают, что Майкл также общался с гей-сообществом, собиравшимся на окраине мегаполиса, неподалеку от Колумбийского университета, и еще где-то в центре города. По словам адвоката, чье имя известно следователям из Квинса, на работе и в свободное время Майкл иногда надевал высокие ботинки и вставлял в ухо серьгу.
Сотрудник забегаловки в Вестчестере, чье имя также известно следователям, заявил, что около 1:30 ночи 16 октября 1976 года он выпроводил Дэвида Берковица, Майкла Карра и их приятеля по имени Бобби из любимого заведения Карра в Гринбурге – трактира под названием «При свечах», расположенного на Сентрал-авеню, 519. Этот человек был знаком с Майклом Карром и сказал, что также узнал Берковица и Бобби.
Вскоре после того, как шумной троице указали на дверь, свет свечей чуть было не погасили два выстрела. Первая пуля влетела в фасад здания и застряла в стене. Следующая проникла внутрь и ранила молодую женщину в лодыжку. Не удовлетворившись содеянным, неизвестные снайперы также дважды выстрелили в стоящее по соседству офисное здание по адресу Сентрал-авеню, 455.
В дальнейшем мы более тщательно изучим этот инцидент, когда займемся анализом других снайперских атак в Вестчестере, включая те, что упоминались ранее. Одна из них, повлекшая ранение молодой девушки, произошла всего в миле от трактира «При свечах».
Самому заведению «При свечах» доставалось не раз. По словам свидетелей, женщина, связанная с делом Сына Сэма, однажды открыла стрельбу по висевшим в трактире часам.
В отчете баллистической экспертизы по инцидентам в «При свечах» и рядом с домом № 455 на Сентрал-авеню указывалось, что все пули были выпущены из «револьвера, предположительно „смит-вессона“: модель „спешл“ 38-го калибра либо „магнум“ 357-го калибра».
На момент смерти Майкла Карра члены его семьи владели следующим зарегистрированным оружием: два магнума» «смит-вессон» 357-го калибра, два «кольта» 38-го калибра, «смит-вессон» 32-го калибра, «бауэр» 25-го калибра, «кольт» 25-го калибра и «кольт» 22-го калибра.
Помимо своих выходок в «При свечах», Майкл Карр обладал неприятной склонностью получать кредитные карты на вымышленные имена, претендующие на аристократичность. У этого выдающегося консультанта-саентолога имелись, в частности, платежные карты универмагов «Гимбелс» и сети спа на имя «Барон де Занковски». В «Джей Си Пенни» его знали как «М. В. Дезанковски», а в «Блумингдейле» он закупался под именем «М. Деккановски». Воображая себя русским дворянином в изгнании, Майкл Карр зашел так далеко, что создал собственный герб.
Увидев в отчетах по его кредиткам «барона» и заметив, что в двух фамилиях скрыто слово «царь» [132], я понял, что расшифровал еще один псевдоним из письма Бреслину – «Герцог смерти». Я подозревал, что оставшийся псевдоним «Злой король плетеный» также обозначал реального человека. К тому времени мы уже знали, кто такой Джон «Уитис», и полагали, что слова «Двадцать два сподвижника Ада» относятся к самому культу.
В дополнение к теме ярко выраженного интереса Майкла Карра к России и информации о том, что он общался с людьми из Колумбийского университета, следует также отметить, что одна из жертв Сына Сэма, Вирджиния Воскеричян, изучала русский язык в Колумбийском и на момент смерти состояла в отношениях со своим двадцатисемилетним преподавателем русского языка. Также известно, что убийца (убийцы), которого (которых) видели шатающимся по району задолго до нападения, застрелил Вирджинию, когда она с опозданием возвращалась домой из университета своим обычным маршрутом. Мы не знаем, имеет ли хоть какое-то значение эта связь, но правоохранительные органы ее так и не проверили.
Ударная волна, вызванная смертью Майкла Карра, накрыла всех, кто участвовал в расследовании. После того, как Гарднер и Нуп сообщили об этом нескольким связанным с Джоном Карром людям, слухи о произошедшем распространялись в его окружении подобно лесному пожару. Мой телефон в Нью-Йорке звонил, не умолкая: Том Бартли, Дейв Хартли и Джо Унгаро из «Ганнетт» хотели как можно скорее опубликовать историю о новом расследовании полиции Нью-Йорка. Их мнение поддерживал Миттигер, а теперь и Джефф Нис. Чинотти, Гарднер и Нуп умоляли потерпеть. «Ничего не предпринимай, мы собираемся организовать наблюдение за похоронами», – объяснил Чинотти.
Несмотря на эту просьбу, я склонялся к публикации. Таково было желание «Ганнетт», а они платили по счетам. Радио и телевидение уже сообщили о смерти, и на следующий день та же информация появится в газетах. «Пост» выпустит новость на первой полосе. Однако поскольку никто не знал о связях Карра с возобновленным расследованием, репортаж получится поверхностным.
Со своей стороны, газеты «Ганнетт» намеренно не станут акцентироваться на этой истории. Впрочем, связанная с публикацией дилемма испарится уже в ту же ночь, менее чем через сутки после кончины Карра, когда проблема драматично разрешится сама собой. Любой достоверный вывод о том, что на самом деле произошло с Майклом Карром, возможен лишь, если рассматривать его гибель в контексте произошедшего далее.
Уит Карр, по ее собственным словам, «тайком сбежала» с йонкерсовским полицейским по имени Джон Маккейб спустя несколько месяцев после смерти ее брата Джона.
4 октября Маккейб провел на Манхэттене – он опознал тело Майкла Карра и забрал его вещи. От запланированной на следующую ночь смены он отказался, заявив, что заболел, вследствие чего за руль его служебной машины пришлось сесть сменному патрульному – Кармину Д’Амброзио.
В 2 часа ночи, двигаясь обычным маршрутом Маккейба, в смену Маккейба и в автомобиле Маккейба, Д’Амброзио поехал на север по Уорбертон-авеню в направлении, которое привело его к нижней части мрачных лесов парка Антермайер, знаменательного места сбора сектантов.
В какой-то момент полицейская машина свернула за угол и двинулась по прямой. Справа от Д’Амброзио темным пятном возвышался парк Антермайер.
И в его тени кто-то прятался.
А затем этот кто-то выстрелил из винтовки в пассажирское окно патрульной машины Маккейба с расстояния около двадцати ярдов, прямо из тихого мрака Антермайера. Полицейская машина вильнула и, взвизгнув тормозами, остановилась. Д’Амброзио не пострадал, но пуля, которая в итоге застряла в обшивке водительской двери, не задела его лишь чудом. Посмотрев в сторону звука выстрела, офицер увидел очертания человека, растворявшегося в лесу, и бросился в погоню, дважды выстрелив в направлении убегавшего нападавшего. Стрелок, однако, сумел скрыться в непроглядной тьме парка Антермайер.
Полиция Йонкерса отреагировала на вызов по рации незамедлительно и прочесала весь район. Стрелок к тому моменту давно исчез, но они нашли кое-что другое. Рядом с местом, где стоял нападавший, валялись окурки и стаканчики из-под кофе. Преступник явно ждал момента, когда сможет выстрелить в проезжавшую мимо полицейскую машину.
Тот факт, что за рулем автомобиля должен был сидеть Маккейб, прежде не обнародовался.
Однако ночь еще не закончилась; ей суждено было затянуться. Примерно в то же время в 1800 милях к северо-западу, в Майноте, друзья Джона Карра Том Тейлор и Дарлин Кристиансен, которые помогли нам с расследованием, возвращались домой после вечеринки. Около часа ночи Дарлин вела машину по окружной дороге 12, пока Тейлор дремал на пассажирском сиденье рядом с ней.