– Вот гад, – выругался полковник.
– Думаю, и к льдине Петерсона прикрутил скотчем Ольгерд. Я когда объезжал его последнюю стоянку нашел катушку от такой морозостойкой изолентой. Не пойму, как же он тогда рассчитал, что сани за трактор зацепятся? Не мог же он вместе с такой бутафорией Петерсона прямо в лагерь отправить? Его бы сразу раскусили?
– Значит у него был сообщник, – предположил Хансен.
– Федорчук, – выпалил Польских. – Это он и Буткус подстроили гибель Петерсона. Генрих, давай рассказывай дальше…
Агатин во второй раз за последние два часа подробно рассказал о своем расследовании, привел факты причастности Федорчука и Буткуса к гибели датского собакозаводчика и плавно перешел к изложению плана организации утренней засады.
Датский криминалист внимательно выслушал обличительную историю и под ее финал полностью согласился с кандидатурами главных организаторов ограбления Пэра Петерсона:
– Начальник база и опытный проводник очен могли организовать такой дело, – кивнул головой Хансен. – Согласен, надо арестоват Федорчук и Буткус. Если схватим убийц, можно будет обойтись без большой шум…?
– А если эти подлецы ускользнут?
– Тогда большой пресс-конференция и рассказ, как российские полярники убили нашего гражданина и устроили провокацию. Вы же понимаете, что утечка такой «горячей» информации ставит под удар все наше королевство? Мы не имеем права так рисковат.
– Да, это будет настоящей сенсацией, которая может перессорить вашу страну со всей Европой.
– Поэтому мы будем все отрицат. Отрицат и контратаковат Россию. Мы будем говорит, что ваша страна против грин-технологий и равного интернешл партнерства. Что Россия специално устроила провокация и убила наш гражданин.
Польских посмотрел на Агатина и ухмыльнулся:
– Ну, значит вариантов у нас особых и нет: утром встречаем Федорчука на подходе к лагерю, а потом летим за Буткусом. Все согласны? – для формальности еще раз уточнил Польских.
– Все, – отозвались Хансен и Агатин.
– Тогда предлагаю подумать о помощниках и обсудить вместе детали операции. Федорчук ведь с оружием будет возвращаться?
– Конечно. У нас за границу лагеря без карабина и ракетниц выходить запрещено, – ответил Агатин.
– Ну, вот. Значит наш отважный рулевой, если что заподозрит – например, увидит незнакомого человека в лагере – и палить может начать. А нам только новых трупов не хватало…
– Нам надо все хорошо обдумат. Мы с вами, полковник, в захвате Федорчука участвовать не можем. Значит надо Генриху подобрат хороших помощников, – согласился датчанин.
– Если вы не против, я бы взял Деева и, наверное, Фасулаки: Федорчук будет возвращаться со стороны технической площадки. Присутствие в этом месте тракториста не должно вызвать у него подозрений. А с Деевым мы последнее время и так все время вместе. Федорчук знает, что я его к расследованию с самого начала подключил.
– Идет, – утвердительно заключил Польских. – Тогда вы с трактористом и доктором в первой линии, а мы с господином Хансеном на подхвате будем.
… Несмотря на полное согласие всех сторон и тщательные ночные приготовления, операция провалилась. Ни ранним утром, ни к завтраку, ни после него Федорчук в Ледовый лагерь не вернулся.
Три ночи
В то время, как на Ледовой базе интернациональная команда захвата готовилась к аресту Федорчука и Буткуса, сами участники криминального дуэта заканчивали последние приготовления к побегу.
Всего за несколько часов до перебранки за торосами, которую случайно подслушала Алевтина, каждый из мужчин представлял свое будущее абсолютно иначе. Конечно, ввязавшись в роковую аферу, подельники понимали, что жизнь их даст новый поворот. Правда, как представлялось изначально, только в лучшую сторону – отправляясь в экспедицию они видели себя без пяти минут главными коммерсантами во всей Арктике.
Но – не срослось, сорвалась удача…
***
… Незадолго до 23 февраля, где-то за месяц до отлета экспедиции на Полюс, к Ольгерду в его карельский питомник приехала компания охотников из самой Канады. Заморские гости заранее предупредили, что пробудут на его базе несколько дней и попросили на это время прекратить прием других туристов. В качестве компенсации канадские толстосумы заплатили за две недели вперед и закрутили праздную карусель.
Компания сразу разделилась на две группы: трое гостей, приехавшие со спутницами, ограничили свой туристический вояж местной баней с купанием в чане на дровах, конными прогулками и катаниями на собачьих упряжках по ближнему лесному маршруту.
Другая тройка во главе с Мэтью Кларком, к слову прекрасно говорившем на русском языке, заказала охоту на медведя. Все попытки Ольгерда объяснить, что сейчас не сезон, что весь зверь досыпает в берлогах, упертыми заказчиками не принимались: подавай русского медведя, и все тут!
Сговорились в итоге на 10 000 американских долларах. Семь Ольгерд взял вперед, остальные заказчики экстрима обещались доплатить в случае результативной охоты.
500 долларов ушли пожилому карелу из соседней деревеньки, кормившегося круглый год за счет капканов и ловушек. Местный зверобой признался, что еще с осени заприметил две берлоги и божился, что точно сможет найти их в зимнем лесу.
Еще тысяча «зеленых» ушла на оплату услуг загонщиков и собак, которые были обучены «поднимать» мишку из берлоги.
Под конец приготовлений Буткус уже и сам настолько загорелся предвкушением схватки с опасным зверем, что про удачный куш и думать забыл. Кровь приятно «закипала» от адреналиновых вливаний. Такие ощущения он всегда очень любил.
По словам деревенского зверобоя, от базы Буткуса до ближайшей берлоги было километров 25. Такое расстояние и короткий световой день предполагали ночевку в лесу. Исходя из этого, Ольгерд купил две зимние финские палатки, походные буржуйки и спальники по количеству охотников и загонщиков. Для пущей надежности в дополнение к трем стареньким охотничьим карабинам купил новейшее многозарядное ружье, которое снаряжалось сразу 5 патронами.
Выйдя с рассветом из питомника, охотничья бригада подошла к берлоге заполдень. Деревенские мужики расталкивали косолапого и вытуривали собаками из зимней лежки больше часа, пока, наконец, из-под заснеженного валежника не показалась его огромная голова.
Почуяв людей, огромный самец заревел и бросился на ближайших загонщиков. Да так стремительно, что едва не задрал одного зазевавшегося ротозея. Повезло тому, что собачья упряжка рядом стояла. На ней перепуганный карел и рванул прямо в сторону охотников. И как только он прокатил линию огня, по команде Буткуса раздался троекратный залп.
Ольгерд видел, как несколько пуль из первых выстрелов угодили в звериное тело. Но медведь лишь дернул мордой и еще решительнее ринулся вперед. Еще залп – зверь замедлился, третья «очередь» – косматый «карел» приостановился, зашатался и рухнул замертво.
Потом, разделывая тушу, в теле медведя насчитали семь пуль. Еще одна – по-видимому, смертельная – угодила зверю прямо в правый глаз.
– Да-а… Вот это охота… Таких бы выходов три-четыре за сезон и можно не беспокоиться о старости, – невольно вырвалось у Ольгерда под конец вечернего пира, когда охотники засобирались расходиться по своим палаткам.
Как выяснилось позже с этой роковой фразы и началась череда событий, полностью изменившая судьбу Буткуса и его лучшего друга.
… На обратном пути в питомник, Ольгерд постоянно курсировал вдоль колонны охотников. Когда он в очередной раз вернулся в арьергард, чтобы помочь перестегнуть свежих собак на санях, где громоздилась тяжелая медвежья туша, его подозвал Мэтью Кларк.
– Ольгерд, есть дело. Можно тебя на минутку.
«Минутка», как потом оказалась, растянулась на добрых полчаса. Начав с дежурных вопросов о здоровье и настроении, канадец вскоре повел разговор, как говорят в таких случаях, по-деловому:
– Ольгерд, вы вчера на ночевке сказали, что такие большие охоты могут быть для вас полезны. Знаете, я могу организовать постоянный приток клиентов из моей страны. Серьезно, мне ничего не стоит раскрутить хорошую рекламную компанию со слоганом, ну, скажем, «Я убил русского медведя». Думаю, североамериканских охотников такие туры заинтересуют…
– Не очень патриотичный бизнес вырисовывается, – попытался отшутиться Буткус.
– Не очень патриотичный, но стабильный и доходный. И потом, никто не заставляет вас дублировать такую рекламную вывеску у себя в стране. Мало ли как завлекают клиентов из-за рубежа? Платить мои земляки будут вам в твердой, как говорят у вас, валюте. Мне говорили, что у вас проблемы с районным начальником? Так вот – когда с вашего нового бизнеса начнутся первые отчисления в карельский бюджет, местная власть начнет носить вас на руках.
– Да, уж, который год нашему району «крохи» из областного бюджета перепадают. Вот глава и трясет всех подряд, налоги с прибылей выжимает. А какие у нас прибыли?
– Будут, – многозначительно подбодрил Мэтью.
– Если хорошо дело поставить, то конечно: будет и нам с собачками, и бюджет получит пусть не самый большой, но стабильный приток финансов… Да и туризм наш карельский на другой уровень можно вывести будет…
Канадец слушал Ольгерда молча, не перебивал, расчетливо давая литовцу время, чтобы тот втянулся в меркантильные фантазии о выводе своего бизнеса на прибыльные горизонты. Наконец, его собеседник закончил невнятное бормотание о роли местного предпринимательства, и, вернулся к действительности:
– Бизнес действительно может получиться выгодным. И хочу сразу сказать, что готов предложить вам хорошие партнерские условия. Даже не так: я готов на ваши условия: 50 процентов от прибыли вас устроит? 60? 70? Называйте свою долю… Не стесняйтесь, говорите…
Деловая беседа продолжилась в питомнике, в сторожке Буткуса:
– Ольгерд, вы, наверное, заметили, что я человек небедный. Деньги меня мало интересуют. Но возможно от вас потребуется помощь в чем-то другом. В каком-нибудь важном для меня деле…