Алина Сергеевна вернулась не одна.
— Елена Николаевна, это следователь Игорь Валерьевич Ремесов, работает сейчас с делом Рассохина, — с порога пояснила Алина Сергеевна и уселась за стол, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула.
— Зачем вам это, Игорь Валерьевич? — Елена Николаевна удивленно подняла тонко выщипанную бровь и остро глянула на него. — Живых преступников не хватает, за мертвыми гоняетесь?
Невысокая, с короткой модной стрижкой, она выглядела бы даже моложе Алины Сергеевны, но шея и глаза выдавали настоящий возраст. Похоже, врач у Николая был действительно опытный и вряд ли согласился бы рисковать карьерой ради каких-то эфемерных обещаний, на которые были горазды психопаты.
— Мертвый или живой, но кто-то преследует Анну, и мне нужно проверить все версии, — развел руками Игорь.
— А, думаете, это подражатель? — угадала Елена Николаевна и быстро глянула на коллегу, будто та должна была подсказать, верна ли догадка. — И чем я могу вам помочь?
Игорь достал телефон и открыл в нем записную книжку.
— О чем Николай разговаривал с матерью, когда она делала вид, что она — Анна? — начал он.
Глава 21
Ане понадобилось несколько дней, полпачки таблеток и никак не меньше литра мороженого, чтобы наконец успокоиться. История с сюрпризом так и не начала казаться забавной, но она хотя бы перестала вздрагивать везде: на работе, на улице, дома и в магазинах. Это уже было неплохо. Да что там говорить, ей полегчало ровно настолько, чтобы она вяло задумалась о том, куда подевался Ваха. Так сильно обиделся? Хотя обижаться должна была она! Нет, первой звонить и извиняться она не собиралась. И не только потому, что не считала себя виноватой. Ваха тоже не должен так считать. Может, Кира Михайловна права, и она действительно достойна по-настоящему сильных чувств? Или она говорила не об этом? Аня не помнила.
Она как могла гнала от себя мысль, что самой Кире Михайловне такой подход к делу не помог, и даже сосед с первого или третьего этажа — Аня никак не могла запомнить — не отвечал ей взаимностью.
И следователь куда-то пропал, неужели поверил, что она это все придумала? Было бы… досадно. На более яркие чувства Аня в таком состоянии была не способна. Она словно плавала в густом, чуть сладком киселе и качалась на его волнах. Все проходило мимо нее так же мутно и вяло. Никто не звонит, ни следователь, ни Ваха. Разве это плохо, когда не звонит ни мертвый Николай, ни мама? Нужно заказать новую юбку, какого-то неприличного размера. Скидки в магазине так вовремя, и разве Ваха не говорил, что ему нравятся пышные формы? Правда, Ваха так и не звонит…
Удивительно, но на работе она при этом неплохо справлялась и ничего не путала. Уж точно не больше, чем обычно.
Окончание недели — больше ни одного больничного или отгула — Аня собиралась отметить очередным ведерком мороженого и просмотром какого-нибудь фильма. И стоило ей поудобнее усесться, как раздался звонок в домофон. Аня привычно дернулась, на мгновение вырываясь из теплого киселя и вновь погружаясь в него. Щелкнула пультом. Переключила на телевизоре канал домофона и кивнула своим мыслям. Курьер с букетом.
Подошла к двери и нажала кнопку. Отходить не стала. Что же, Кире Михайловне можно подарить шоколадку, она была права. Что, если удастся подружиться с соседкой и убедить ее не воевать против Вахи, а лучше намекнуть ему, что Аня любит кустовую хризантему, а не эти розы. Да еще этого отвратительно вульгарного бархатного вида. Багровые, они больше пугали, чем привлекали.
Она едва дождалась курьера и все равно глянула сначала в глазок. Обычный курьер. Непримечательное юное лицо со следами прыщей.
— Просили с букетом передать, что это в знак бесконечной любви, — чуть ломающимся хрипловатым голосом произнес парень и не сдержался, хмыкнул. Похоже, ему в его возрасте вечная любовь казалась чем-то очень забавным. Аня же только кивнула и буркнула:
— Спасибо.
Неужели не будет никакой записки? Даже грустно как-то. Понятно теперь, почему Ваха был вынужден искать помощи на каком-то дурацком форуме. Он совершенно ничего не понимает в романтике! Не успев расстроиться, Аня моментально успокоилась. Это тоже хорошо, романтики часто бывают ветреными, ведь столько девиц еще не оромантичены, никак нельзя пройти мимо. Ваха ей нравился таким, каким он был. Спокойным, твердо стоящим на ногах. Если бы не его мама… Впрочем, Аня поняла, что ей уже все равно. Она просто отправится вместе с ним в отпуск к его родителям и сделает все, чтобы понравиться этой женщине. Только сначала почитает или спросит у кого-нибудь, как понравиться армянской матери. Только не на форуме, не дай бог!
Она хихикнула и перехватила букет поудобнее, чтобы отнести в комнату. И ахнула от боли, уколовшись о шип. Снова перехватывая букет, но теперь совсем неловко, так, что цветы тряхнуло и повернуло горизонтально полу, она сунула палец в рот, посасывая место укола. И замерла, когда тяжелый багровый бутон розы мягко шлепнулся на пол. Затем еще один, и еще.
Забыв об уколе, Аня осторожно обхватила букет обеими руками, теперь явственно чувствуя шипы сквозь оберточную бумагу, и потрясла его. С негромким шорохом бутоны отрывались от стеблей и падали на пол, пока все стебли не остались безголовыми.
Дрожащими руками, уже не думая о цветах и своих пальцах, Аня вертела букет, пока не нашла на ленте название магазина, из которого его доставили.
Она разыскала телефон в Интернете и набрала номер.
— Простите, вы сейчас отправляли заказанный букет по этому адресу? Все цветы увяли, шипы не срезаны, бутоны не держатся на стеблях! Фанатка чего? Я? Аддамсов? Кто сказал? Заказчик? Как он выглядел? Черт! — И Аня бросила трубку.
Таблетки больше не действовали. Нисколько. Какими идиотами надо быть, чтобы выполнить заказ психопата в бумажной дешевой маске Гомеса Аддамса, который утверждал, что его возлюбленная — вылитая Мортиша и обожает такие приколы? Платил наличными, оставил на чай. Аня призналась себе, что идиотами продавцы не были. Идиоткой была она, когда вообразила, что это могут быть цветы от Вахи.
Бесконечная любовь… Теперь это звучало иначе. С ноткой угрозы. И Аня вспомнила, как Коля говорил, что от розы у нее шипы, поэтому держать ее надо очень аккуратно. Она из-за этого и не любила розы. Сколько раз она просила Колю, когда они еще встречались, дарить ей хризантемы, герберы, тюльпаны, да что угодно! Но он дарил только розы и обязательно с шипами. Удивительно, как она успела забыть это!
Остатки букета с трудом влезли в мусорное ведро, но придавить их рукой или ступней даже в тапочке Аня не рискнула, опасаясь шипов. Аня проверила, хорошо ли закрыла дверь, выглянула в окно и убедилась, что никто, даже курьер, не стоит под ее окном и не смотрит вверх. Только после этого она вернулась к открытому мороженому и телевизору.
Несколько мгновений задержалась над лежащей на столике у кровати початой пачкой таблеток, но все-таки выбрала мороженое. Перещелкнула пару каналов: новости, кулинарная передача — пока не попала на фильм.
Французское кино о любви, одно из тех, что любят девочки и не переносят мальчики.
Пальцы Ани беспомощно зашарили по столешнице. Она помнила этот фильм.
Смотрела его в кинотеатре. Когда? Она не могла вспомнить день и время года. Помнила, что встречалась тогда с Андреем. Он сказал в тот раз пренебрежительно, что не хочет смотреть слюнявое кино, Аня разозлилась и пошла одна.
Чувствовала себя гордой современной женщиной, которой не нужен мужчина или стайка подружек, чтобы пойти в кино, взять себе попкорн и напиток, конечно. Сидеть одной, наслаждаться фильмом, и никто не будет чавкать над ухом ее же попкорном, вздыхать и кисло спрашивать шепотом, мол, когда уже хоть кого-нибудь убьют. В смысле, никогда, это не такой фильм?
И тут ее глаза накрыло холодным и терпко пахнущим кожей. Чьи-то руки в перчатках.
«Угадай, кто», — шепнули над ухом, и то ли дело было в шепоте, тепло коснувшемся раковины уха, то ли еще в чем-то, но Аню словно ударило током. Она содрогнулась всем телом, просыпав попкорн на колени.
Так делал Коля. Обязательно в кожаных перчатках, даже летом. Так как будто загадочнее и нельзя узнать по рукам. Но разве Коля сейчас не должен быть в больнице? Его же положили туда, она точно знала, неужели она иначе позволила бы себе завести отношения с нормальным парнем? Она ведь даже пару раз спрашивала, как там Коля. Не для того, чтобы изобразить чуткую девушку, вовсе нет! Она хотела знать, что в ближайшее время он точно не выйдет и не найдет ее.
Освободиться от ладоней в перчатках и оглянуться, да даже просто отстраниться не было никаких сил. Гордая современная женщина вцепилась в напиток и смяла стакан так, что капли через крышку капали на колени и просыпанный попкорн. К счастью, тогда пытка продлилась недолго. То есть Ане казалось немыслимо долго, но прошло всего несколько секунд.
«О, простите, я обозналась! — заглянувшая в лицо женщина (да это не то что не Коля, это вообще женщина!) — выглядела смущенной. — Прошу прощения, со спины вы так похожи на мою подругу!»
«Ничего страшного», — кажется, смогла даже пробормотать Аня. Или ей показалось, что смогла, а на самом деле она лишь пробулькала что-то настолько жалкое, что незнакомка с виноватым видом поспешила скрыться в сумраке зала.
О чем был тот французский фильм? Аня не помнила. Про любовь, конечно, но никаких подробностей, ни кто там был виноват, ни кто спасал их чувства, — ничего этого в памяти не осталось.
Что Аня помнила точно, так это то, что проследила за женщиной, перепутавшей Аню с кем-то другим. Аня пересела на несколько мест левее, потом на пару рядов ниже. Так, чтобы оказаться к ней совсем близко. Наверное, Аня так чувствовала себя чуть лучше, словно она, а не Коля, была преследователем. И что с того, что вместо Коли оказалась женщина с высокими скулами? Она успела напугаться, и теперь следить за источником своего испуга было приятно. Аня видела, как та села рядом с другой женщиной, у которой и впрямь были рыжие волосы, разве что немного короче Аниных. Повернулась к ней, что-то сказала и рассмеялась. Закрывала ли она ей глаза руками в кожаных холодных перчатках? Этого Аня не видела, поздно перебравшись следом. Но попкорн незнакомка у соседки не брала.