— Согласилась? — им было неинтересно, но из вежливости требовалось спросить.
— Разумеется, — буркнула психолог. — Мне уже и так настоятельно рекомендовали объяснить, почему отданные им рисунки по манере не похожи на те, что были нарисованы раньше. Теперь я особенно любезна с ними со всеми. Особенно с этим Ремесовым. Но родственницу его приму прямо тут. Посмотрит вокруг и передумает ходить.
Фамилия ничего им не сказала. Наверное, они ее слышали, но когда — разве разберешь? Да и до проблем психолога им не было дела.
— Ты все-таки подменила рисунки? — только вяло удивились они. — Зачем?
— Запаниковала. — Психолог встала и прошлась по кабинету. — Мне казалось, что они поймут, что последние нарисованы тобой.
— Если бы не запаниковала, было бы проще. — Они пожали плечами. — Психопаты — прекрасный материал, пластичный и в то же время хрупкий. Нереально доказать, что почерк не изменился сам. И вообще, вот вам результаты вскрытия, вот вам свидетельство о смерти, и до свидания.
— Вот и говори с ними в следующий раз. — Смуглое лицо психолога порозовело, но они знали, что это не смущение, а злость. — И вернемся к Александру. Он пытался напасть на этого следователя, Ремесова. Думаешь, он не увидит дел с задушенными полицейскими и не вспомнит об этом?
— Это же полицейские из разных районов. — Они отмахнулись. — И больше таких убийств не будет. К тому же Александр мертв.
— Мертв, — согласилась психолог. — Твоя работа?
— Нет. — Они покачали головой, внутри разгорался гнев, но они пытались держать себя в руках. Второй раз на них пытались повесить убийство, которое совершил кто-то другой. — Меня тут даже не было, ты же знаешь.
— Иногда быть рядом не обязательно. — Психолог отвела взгляд. — Зачем-то делали полное вскрытие. Под вопросом врачебная ошибка…
— Медицинская, — они были настороже. — Не врачебная. Все назначения абсолютно правильные. А что Александр прятал часть таблеток и зачем-то проглотил их разом… Не иначе как решил, что они помогут облегчить дыхание. Недосмотрели медсестры, я полагаю.
— Ты знаешь про таблетки и утверждаешь, что это не твоя работа. — Психолог довольно усмехнулась. — Признай, одной смертью больше, одной меньше…
Они не отвечали. Они смотрели на это красивое наглое лицо и не понимали, как могли быть такими слепыми. Интересно, почему психопаты так редко убивают своих психологов или психотерапевтов? Они уже думали об этом, да. Но так и не нашли ответ. Может, пора сделаться психопатом и убить… для себя? Просто потому, что они поняли. Поняли, как «случайно» умер Николай, как таблетки попадали в стаканчик и под подушку Александру. Почему-то вспомнился Роман. Разве они стали бы убивать ту женщину, которой он всего лишь хотел отрезать руку? Роман не собирался убивать, он и сам мог справиться. Он сумел ускользнуть из больницы сам, без их помощи. Они давали ему от одного до трех месяцев, чтобы справиться с этим и вернуться в больницу уже надолго и совершенно бесповоротно целым.
Но у Романа не было этих месяцев, он умер вскоре после того, как оказался дома. Отравился таблетками. Разве кто-то пытался по-настоящему расследовать, откуда псих набрал таблеток? Даже больницу тогда толком не трясли, ведь не наркотики пропали.
Они продолжали молчать, и лишь глаза быстро двигались, отмечая каждую мелочь в давно знакомом кабинете. Книги, журналы, бюст какого-то психолога, на Фрейда не похож, других они в лицо не помнили. Выключенная камера, какие-то грамоты. Взгляд скользнул и неожиданно уткнулся в горящий между книгами синий огонек. Был ли он здесь раньше?
Они не знали. Но этот огонек вдруг вызвал невероятную злость — придушить бы ее прямо здесь! Только они больше не Александр и убивать могут по-разному, но в то же время нельзя забывать про осторожность. Никаких резких движений, тут и без того сказано слишком много.
— Я думаю, это ты убила его, — тем не менее произнесли они, чтобы оставить за собой последнее слово. — Неряшливо, так, что по результатам вскрытия подозрение может пасть на кого-то в больнице. Ты не умеешь работать чисто и завидуешь мне.
— Я? Завидую тебе? — Если до этого они еще сомневались, то теперь видели отчетливо, что правы. Фальшивая улыбка психолога выдавала ее с головой. И это наполняло горечью. Они были чужой марионеткой и спешили сменить кожу, едва кто-то умирал в больнице или после нее. Они даже не заметили, что таких смертей стало больше с того момента, как они решили помогать несчастным стать целыми хотя бы после смерти. Если бы не это, они были бы еще живы.
Стало очень жаль Николая и Александра. Даже Виктора и Романа. И других. Даже Бориса, хотя Борис, возможно, все-таки умер сам.
— Почему психопаты не убивают своих терапевтов? — спросили они вслух. Вышло случайно, но досада тут же улетучилась, едва они увидели страх в красивых темных глазах. Ее пока больше не хотелось убить, только подразнить. — Случайно на пути к свободе — да. А специально — нет. Может, если внушить кому-то такую мысль, то и шансы будут выше. Психопаты такие внушаемые, ты согласна? А то вон Костик — ты ведь знаешь Костика, хоть его и не выпускают пока к тебе? — представь себе, он хочет убить инопланетянина! Его отправили сюда лишь из-за того, что на карнавале он набросился со столовым ножом на человека в маске.
— Вон, — прошептала психолог, отступая к стене. А они и не собирались ничего делать, даже перчатки не достали. Интересно, они рассказывали психологу про перчатки? Хирургические. Седьмой размер. Может, ей тоже стоит пользоваться ими, а не следить тут? Наверное, если они когда-нибудь убьют ее, то наденут перчатки ей на руки. Непонятно зачем, просто мысль показалась забавной. И они улыбнулись, понимая, что впервые сами придумывают, кого и как убить. Это было волнующе.
— Психологов куда больше, чем инопланетян, — добавили они.
— Вон! — крикнула психолог.
Разве психологи могут так разговаривать с пациентами? Это ведь совершенно не профессионально. Но спрашивать об этом они не стали. Следовало решить, нужно ли им какое-то имя, если они решат убивать для себя, или оставить то, что дали родители. Думать об этом было странно, но приятно.
Они поднялись и вышли в коридор. Навстречу им попалась красивая высокая женщина. Если бы не красные припухшие глаза, можно было бы подумать, что она модель. Слишком много вокруг них стало красивых женщин — они даже подумали, что неплохо было бы убивать их, но тут же помотали головой. Таких убивать наверняка довольно скучно.
Можно попробовать, но чем они тогда будут отличаться от множества тех, кто еще раньше придумал убивать красивых женщин? Они пошли дальше, размышляя, много ли тех, кто решил убивать красивых мужчин, и как определять степень красоты — самим или с чьей-то помощью? Простые вроде бы идеи становились сложными. Кажется, чтобы самостоятельно стать тем, кто убивает не без причины, придется стараться сильнее, чем буквально залезать в голову других людей. Это обескуражило их.
И вместо того, чтобы настроиться на отдых или на себя, они пошли в крыло, где лежали больные на принудительном лечении. Никто не останавливал их и не спрашивал, куда они идут, больница была погружена в сонную послеобеденную дремоту. А они шли вдоль дверей и прислушивались к редким звукам за матовыми непрозрачными дверями.
Артем Ильич Зимин. Нет, этот вообще никого не хотел убивать, он постоянно хотел умереть сам. Станислав Юрьевич Попов. Снова преследователь, почти как Николай Рассохин, но совершенно лишенный художественного таланта.
Они остановились у этой двери и погладили ручку. Очень заманчиво, но Станислав преследовал юношу, и они не были уверены, что справятся с этим преследованием. Если даже Анна оказалась такой неуправляемой дрянью, на что им надеяться тут? Нет, если только позже… Много позже. Когда они все-таки отдохнут. А пока стоит зайти к Косте и узнать, в курсе ли он, насколько психологи похожи на инопланетян.
Они сидели у Константина, который слишком рьяно принялся за лечение и теперь полагал, что инопланетян не существует. Все, чего им удалось добиться, это того, что тот согласился, что психологов не существует тоже. Мелочь, а приятно.
И они покинули палату, убедившись, что у пациента нет ничего опасного. Им не нужно лишнее внимание, верно?
В этом крыле не было открытых окон, поэтому далекий вой сирен они услышали, только выйдя из него.
И все сразу стало кристально ясно.
«Надо было сразу придушить эту дрянь», — пробормотали они, бросаясь к кабинету психолога.
Глава 36
Игорю не терпелось в тот же день подобрать все ниточки, найти убийцу и… И он не знал, что дальше. По логике после этого должно было стать хорошо, но Игорь точно знал, что хорошо уже не будет. Не теперь, когда он остался без брата и его небольшая семья покачнулась, едва не рассыпавшись. Даже сильнее, чем после смерти папы.
Сделать ему удалось немного — только проверить алиби тех женщин из их картотеки, которые могли бы совершить подобное преступление, и только потом он вспомнил об Александре, набросившемся на него в больнице. Игорь вспомнил, как он тянул руки к его шее, и сжал кулаки. Но не обращаться же в отделение посреди ночи, пришлось ждать утра.
С психбольницей теперь работала Вероника, продолжая искать убийцу Ани. Она и отправила запрос информации на Александра и, по дополнительной просьбе Игоря, попросила сообщить, в какое время работала психолог. Насчет психолога ответили сразу, и Игорь со смешанным чувством узнал, что психолог в указанные промежутки времени была на работе. Он и сам не знал, что хотел услышать. Разве было бы ему легче, если б ему сказали, что брат не сумел отбиться от совсем еще молодой красивой женщины, которая не отравила и не ударила ножом в спину, а задушила, глядя ему в лицо?
Судмедэксперты работали быстро и делали все что могли. По крайней мере, теперь Игорь знал, что психолога заочно обвинил зря и, чтобы извиниться за подозрения, о которых она даже не знала, отправил к ней Ангелину. Точнее, он сначала попросил Халиман посоветовать хорошего специалиста, он же не дурак, понимает, что сотрудник на госслужбе не может спокойно брать частных клиентов. Но Алина Сергеевна с радостью согласилась, будто ждала подобного предложения. И, что удивительно, Ангелина тоже согласилась. Как оказалось, вольные специалисты и частные кабинеты психологов ее пугали, а вот «те, кто даже психов слушает» казались ей достойными доверия.