В своем обновленном гламурном имидже Fraternity продолжали выступать на разогревах в течение всего лета 1973 года: у Amon Duul II – в мае, у Pink Fairies – в июне, но после своего последнего выступления перед абсолютно незаинтересованной публикой паба в августе того же года Fang ушли со сцены. Бона все еще воспринимали как младшего члена группы, так как он присоединился вторым с конца. Несмотря на это, он чуть ли не больше всех переживал по поводу сложившейся ситуации, и, в конце концов, у него просто не было денег, чтобы купить билеты домой. Бон знал, что в последние дни Fraternity другие участники говорили о том, чтобы заменить его, в связи с чем он также был обижен на группу. Наконец, вспомнив о перспективе вновь увидеть английскую осень и зиму, Бон решился и взял им с Айрен билеты на самолет. По дороге в Аделаиду они заехали в Перт на Рождество, где провели три дня с Изой и Чиком, а затем отправились на поезде к родителям Айрен.
Несмотря ни на что, Бон все еще продолжал мечтать о музыкальной карьере. Ему было 27 лет, и он понимал, что уже староват по сравнению с поп-звездами, которым было по 21 году. У него не было никаких договоренностей, контрактов или группы, поэтому он не придумал ничего лучше, чем устроиться на «нормальную» работу.
Даже у Айрен были сомнения по поводу вокальной карьеры Бона. Они начали ссориться, он все больше пил. В начале 1974 года Бон работал чистильщиком рыболовных лодок. Через несколько недель он нашел себе работу попрестижнее на заводе удобрений Wallaroo, «разгребальщиком дерьма», как он шутил со своими оставшимися друзьями-музыкантами.
Бон оставался в коме еще три дня. Врачи предупредили Айрен, что нужно готовиться к худшему. Ее спросили, желает ли она пригласить священника и провести прощальный обряд?
Глава 5У тебя есть яйца
Малькольм Янг точно знал, какой бы он хотел видеть группу. Или думал, что знал. Одно было точно ясно: ему не нужно было, чтобы кто-то говорил, что делать, за одним исключением в виде его старшего брата Джорджа. Тот был единственным человеком, который, по мнению Малькольма, знал об AC/DC больше, чем он сам. Он рос в тени всемирного успеха своего брата, что в то же время давало доступ к различным фишкам австралийских музыкантов его поколения.
У The Easybeats были хиты – много хитов – не только в Австралии, но и по всему миру. Они писали свои собственные песни, записывали альбомы, но, в конце концов, вернулись из Лондона не просто разбитыми, но еще и по уши в долгах. У них была слава, они поняли правила игры, но на этом все. Базз Бидстрап как-то сказал: «Вся миссия Джорджа заключалась в том, чтобы поделиться с братьями своим опытом в The Easybeats. Они были очень близки к вершине, но немного до нее не добрались. Он хотел быть уверенным в том, что у его маленьких братьев не будет таких проблем ни в музыкальном плане, ни в бизнесе, ни в звукозаписи. Джордж был неотъемлемой частью Alberts Records, а они были очень крутыми, понимаете?» Единственным человеком, который лучше, чем Джордж, знал, что нужно делать, был сам Малькольм. В этом смысле Янги и AC/DC были более удачливыми, чем The Easybeats. К 1973 году музыкальный бизнес в Австралии начал становиться частью глобальной системы.
Бон находился в этой нисходящей спирали, которая, в конце концов, достигла своего дна вечером пятницы 22 февраля 1974 года. В ту ночь он умер, но воскрес. Будучи пьяным, он явился на выступление Mount Lofty Rangers в отеле Lion на севере Аделаиды. Как всегда, у него с собой была тетрадка с текстами и ритмами, а также бутылка Jack Daniels.
Никто не удивился, что при этом он приехал на своем мотоцикле Suzuki 550. Бон мог быть очень пьяным и при этом водить лучше многих, да и движения на дорогах особо не было. Гораздо больше окружающих обеспокоило настроение, в котором Бон пребывал. Он сказал, что снова «разругался» с Айрен. На этот раз покруче, чем обычно. И уже не в первый раз все подумали, что проблема состояла не просто в отношениях между мужем и женой, а, скорее, в голове Бона. Дело было не только в Айрен. Он был готов сцепиться с кем угодно, а Jack, скорее, подогревал его, нежели успокаивал.
Он стал ругаться и со своими товарищами по группе. Назвал одного из них мудаком. Потом другого. Предложил выбить им мозги. Потом вылетел через дверь, сел на мотоцикл, бросил пустую бутылку виски на землю так, что она разбилась вдребезги. И уехал, не оборачиваясь. Питер и остальные пытались остановить его. Им было все равно, останется он или уедет; они просто не хотели, чтобы он попал в аварию.
Айрен позвонила Винсу Лавгруву в два часа ночи. Она была на ресепшене больницы Королевы Елизаветы. Дело было серьезным. Бон на своем мотоцикле въехал прямо в приближающуюся машину. Он впал в кому и находился на грани смерти. Полиция нашла Айрен, та была в истерике. Она не знала, кому еще может позвонить. Лавгрув позже напишет, как поехал прямо в больницу и «увидел Бона, каким никогда его не видел». Разбитая челюсть была перемотана, большая часть зубов выбита, ключица сломана, также сломано несколько ребер, глубокие порезы вокруг гортани.
Бон оставался в коме еще три дня. Врачи предупредили Айрен, что нужно готовиться к худшему. Ее спросили, желает ли она пригласить священника и провести прощальный обряд? Одна из медсестер сказала ей, что перед тем, как Бон отключился, у него были галлюцинации. «Он говорил, что он певец», – закатила она глаза.
Восемнадцать дней спустя Бона Скотта выписали из больницы. К удивлению докторов, он остался жив, но пока был в плохом состоянии. Потребовалось время, чтобы он смог ходить без посторонней помощи, и еще больше – для того, чтобы он снова смог петь. Он потерял свою работу в Wallaroo. Потерял свой брак. Айрен поняла, что с нее довольно, ей было тяжело ухаживать за Боном с учетом постоянных перепадов его настроения. Она сказала Винсу, что не справляется, и они договорились «разделить» обязанности. Бон со своей стороны тоже хотел поскорее вернуться домой, но в течение следующих шести месяцев все реже и реже жил дома с Айрен и все чаще и чаще оставался у Винса и его жены Хелен.
Бон все еще ходил с палочкой, но хотя бы немного мог чувствовать атмосферу музыкального бизнеса. У Лавгрувов было собственное менеджмент-агентство под названием Jovan. Они работали с такими австралийскими артистами, как группа Cold Chisel (в ней тогда играл 18-летний Джимми Барнес, который позже выпустит мультиплатиновые соло-альбомы в Австралии), Skyhooks (которые представят свой первый альбом под названием Living In The 70s в том же году, но немного позже), Buster Brown (с будущим фронтменом Rose Tattoo Энгри Андерсоном) и еще несколькими. Как только Бон пришел в себя, то решил приносить хоть какую-то пользу и занялся постерами для Винса и Хелен, красил для них офис, помогал общаться с группами, которые приезжали на концерты. Все это он делал за несколько долларов и крышу над головой – и, что более важно, для растущей самооценки.
Когда в августе Винс подписал контракт с «молодой маленькой гламурной группой из Сиднея» под названием AC/DC, Бон снова предложил свою помощь. Конечно же, они оба знали Джорджа Янга еще со времен The Valentines. Винс уже успел оценить способность Джорджа и Гарри создавать коммерческие поп-проекты. Бону нравился Стиви Райт, бескомпромиссный фронтмен, на которого он сам хотел походить. За день до первого выступления в Аделаиде Джордж позвонил Винсу и сказал, что: а) они ищут нового вокалиста; б) студия не должна платить за выступление Деннису Лафлину, который тоже теперь был в «черном списке» Янгов. Джордж попросил Винса убедиться, что эти деньги получит Малькольм.
Винсу было все равно, кому отдавать деньги, до тех пор пока Джордж был доволен. Он не видел, как Эванс атаковал Лафлина перед тем, как драматично объявить о своем уходе из группы, но менее чем за 24 часа до концерта в Аделаиде у Винса был один ответ на их проблемы с поиском вокалиста. «Я сразу же сказал ему, что лучшим вариантом для этого будет Бон, – позже писал Винс. – Джордж ответил, что вряд ли Бон сможет выступать, ведь он сейчас слишком слаб, да и вообще уже не молод». Тогда Винс взял на себя смелость озвучить свою идею Малькольму и Ангусу: «Я сказал им, что Бон сможет это сделать так, как не сделал бы никто». Но у братьев уже успело сложиться свое представление о Боне, пока он показывал им город на своем старом седане "FJ Golden" 1954 года. Он был в своей блеклой красной спецодежде и рассказывал им, как недавно попал в аварию на мотоцикле. Ни Малькольм, ни Ангус не могли себе представить, как этот «старый хиппи» может заменить Эванса. Тем не менее в тот вечер они попросили Винса привести Бона на их выступление в Parooka Hotel.
Что касается Бона, ему понравилось то, что он увидел в тот вечер: молодая группа, полная энергии и вдохновения, у которой была пара собственных песен наряду со стандартными рок-н-ролльными каверами.
Больше всего его поразил Ангус, самый маленький парень в комнате, которого постоянно задирали местные компании, считавшие, что странно наряжать гитариста в школьную форму. Когда Ангусу, наконец, это надоело, он остановил выступление и сказал, что обернет провод гитары вокруг шеи каждого, кто еще раз выкрикнет подобное. Бон не мог поверить, что у такого маленького паренька действительно «большие яйца».
Но все же была одна деталь, которая его беспокоила. За кулисами после концерта Бон сказал Винсу, что у ребят еще недостаточно опыта и он не уверен, что сможет с ними выступать. Братья же сказали ему, что он уже «слишком стар для рок-н-ролла». Но, если он все же хотел бы попробовать, они предлагают ему порепетировать с ними позже в тот вечер на небольшом шоу, на которое также был зачем-то приглашен Дейв Эванс.
Бон был только рад принять подобный вызов и показать, на что способен. Сначала он хотел продемонстрировать, что является отличным ударником, на самом деле испугавшись, что он, может быть, и правда слишком стар, чтобы быть фронтменом. Но братья особо не впечатлились. Тогда они попросили уже опьяневшего Бона подойти к микрофону и спеть. Бывший барабанщик Fraternity Джон Фриман сел за барабаны, Брюс Хоу взял свой бас, а Малькольм и Ангус играли на гитарах. Они все еще продолжали играть старые мелодии Чака Берри и разные 12-барные блюзы посреди пустых бутылок до тех пор, пока утреннее солнце не начало вставать. Старый приятель Бона Деннис Лафлин поднялся, коротко переговорил с братьями и предложил Бону работу. А Бон, в свою очередь, сказал им, что подумает над предложением, и поехал домой к Винсу.