дил с ума по навороченным автомобилям, уже мог позволить себе свою первую серьезную машину: старый желтый четырехскоростной HK Monaco, который хранился в гараже его отца.
Летом 1974 года они заключили контракт с лейблом Майкла Гудински Mushroom Records и начали работу над первым (и единственным) альбомом Something To Say. Примерно в то же время AC/DC начали впервые работать в студии вместе с Боном Скоттом. Альбом был спродюсирован еще одной местной звездой Лобби Ллойдом из панк-металл группы Coloured Balls в ходе одной из интенсивных 12-часовых сессий и был выпущен в декабре 1974 года. Buster Brown выглядели как серьезные конкуренты AC/DC и, может, быть даже находились на шаг впереди. Но их будущее было полностью разрушено, когда Радд, который имел привычку задавать один и тот же вопрос много раз подряд, был ограблен через несколько недель после того, как альбом появился в магазинах. Это произошло, когда братья Янг, уже узнавшие об успехе Buster Brown, «выстрелили».
Фил помогал мыть машины в гараже своего отца, когда барабанщик Тревор Янг – не имеющий никакого отношения к братьям Янг – из группы Coloured Balls остановился поболтать с ними. Тревор слышал, что в город приехала новая группа AC/DC, у которой контракт с Alberts, и музыканты ищут нового ударника. В течение первой недели января состоялось полдесятка клубных шоу с Расселом Колеманом, с которым записан один из альбомов Стиви Райта на ударных и Джорджем Янгом на басу. Колеман хорошо играл, но группа не рассматривала его в долгосрочной перспективе.
Братья хотели взять кого-нибудь, кого они могли бы контролировать, кто пока не сделал большего, чем они сами, и кто не был Колеманом.
И Тревор предложил Филу позвонить кому-нибудь из группы и, возможно, даже взять его приятеля Джорди Лича, который к тому моменту тоже уже ушел из Buster Brown. Фил подумал, что это отличная идея по сравнению с перспективой работы на мойке с отцом. Лич, однако, считал по-другому (через несколько месяцев он и Андерсон создадут группу Rose Tattoo).
Связаться с AC/DC в 1975 году было несложно. Дом на улице Lansdowne Road к тому времени уже стал знаменитым на весь город, а молодые музыканты знали Майкла Браунинга. Благодаря двум телефонным звонкам – Майклу и от Майкла – Филу была назначена встреча в этом же доме. Когда он приехал, его встречали только братья. Стояла некомфортная тишина. Янги вернулись с концерта поздно ночью и все еще ходили по дому в нижнем белье. Но они, конечно же, не потрудились объяснить это Филу. Они просто показали ему на ударную установку в коридоре, за которую тот сразу сел. Ангус взял свою гитару, а Малькольм – бас. Потом они оба закурили и начали играть. Не какие-то песни, которые Фил мог бы знать, а еще не выпущенный альбом High Voltage. Когда он справился с этим, они сыграли еще пару стандартных рок-н-ролльных песен, чтобы посмотреть, как себя покажет этот парень. Братья были впечатлены. «Приходи завтра, – сказал Филу Малькольм, когда они закончили. – Познакомишься с Джорджем…»
Неделю спустя Радд получил одобрение от старшего брата, и в AC/DC появился новый участник.
Его первый концерт, где на басу все еще играл Джордж, состоялся в клубе El Toro в Ливерпуле в Новом Южном Уэльсе. Они все еще играли шесть каверов за вечер – три песни Элвиса, две – Rolling Stones и, обязательно School Days Чака Берри. Затем шли семь песен, которые должны были появиться на новом альбоме, плюс Can I Sit Next To You, Girl, и потом Rock’N’Roll Singer. Уже тогда появилось фирменное «звучание» AC/DC. «Они стали настоящей музыкой после того, как Фил присоединился к группе, – вспоминает Браунинг. – Он был одним из них: маленькой жесткой печенькой. И он не давал никому вокруг парить себе мозги». Лобби Лойд описывал Фила как настоящего рокера: «Он был своего рода дверью в гардеробную».
Начиная с их первых репетиций Малькольм настаивал, чтобы Радд «убрал все лишнее» и придерживался монотонного ритма в какой бы то ни было песне. Вся вспышка должна была исходить от Ангуса, а остроумные реплики – от Бона. Ритм, который являлся движущей силой, не мог быть «тяжелее, чем задница утки под водой», а должен был быть своего рода обрамлением и исходить от Малькольма и Фила вместе. Фил не был до конца уверен в том, что ему нравилась такая расстановка, но он знал, кто здесь главный, и начал хорошо ладить с Малькольмом, иногда даже лучше, чем Ангус. «Ты всегда знал, какое положение занимаешь для Малькольма и, соответственно, для всей группы. Он все продумывал за них. Они должны были просто принимать это и делать», – говорит Браунинг.
Как вскоре выяснилось, с живыми концертами у Фила было еще меньше проблем. Его восьмое выступление с AC/DC должно было состояться на четвертом ежегодном фестивале Sunbury Pop Festival. Он проводился в последние выходные января для 15 тысяч человек на ферме в 620 акров на полпути от Sunbury до Diggers Rest под Мельбурном. Как раз на первом Sunbury в 1972 году Billy Thorpe & The Aztecs показали себя уважаемой рок-группой. С тех пор фестиваль стал самым массовым ежегодным мероприятием для австралийских рок-талантов. Каждый год это было какое-то супер-шоу. Хорошо выступить на Sunbury означало возможность полной трансформации карьеры для групп. В прошлом году это случилось с Skyhooks. Когда в последний момент AC/DC поступило предложение выступить субботним вечером, Майкл решил по максимуму этим воспользоваться. В случае хорошего выступления 1975 год мог стать годом, когда об AC/DC заговорили бы все. Его желание практически исполнилось, правда не совсем в той мере, в которой он предполагал.
В 1975 году хедлайнером на субботнем фестивале должна была быть еще одна группа, Deep Purple. Проблема заключалась в том, что до последнего момента никто не был уверен, какая же из групп все-таки приезжает. После выхода альбома Stormbringer, автором которого был сооснователь и звезда группы гитарист Ричи Блэкмор, дела в Deep Purple обстояли не особенно хорошо. Организаторы тоже нервничали. Год назад они привезли Queen в качестве хедлайнеров и увидели ужасающую реакцию публики, которые скандировали: «Идите восвояси!» Когда за несколько дней до выступления прошел слух о том, что Purple практически точно не приедут, организаторы позвонили Майклу, чтобы проверить, смогут ли AC/DC выступить на субботнем шоу. Но когда он с группой приехал на место, оказалось, что Deep Purple все же здесь, с горами оборудования, осветительных приборов и толпой собственных техников, которые не очень хорошо срабатывались с местным персоналом.
Братья, все трое, включая Джорджа, должны были пройти через толпу, чтобы попасть в гримерную. Они уже пребывали в отвратительном настроении после того, как им сказали, что AC/DC выйдут на сцену, только когда Purple завершат свое выступление. «Мы были уже почти там, но когда Purple выступили, мы стояли и смотрели, как разбирают сцену. Они собирались полностью ее разобрать, что означало, что мы бы вышли только около четырех утра», – говорит Браунинг. Тогда он попросил команду начать собирать сцену для AC/DC. Вместо этого техники Deep Purple, которые никогда до этого не слышали об AC/DC, начали угрожать, что Майкл вместе с группой, Джорджем и всей командой ввяжутся в большую драку прямо перед 15 000 фанатов. В итоге AC/DC не сыграли ни ноты.
Пьяная и обдолбанная толпа стояла и смотрела, как группа проходит сквозь них к своему автобусу. На следующее утро Майклу снова позвонили организаторы с извинениями за произошедшее субботним вечером и с приглашением сыграть вечером воскресенья.
Майкл ответил им, что именно они могут сделать со своим предложением, потому что Малькольм с Ангусом были в ярости. «После этого я стал всерьез думать о том, чтобы вывезти их из Австралии. Местная группа просто не могла получить здесь такого же уважения, как зарубежные звезды», – вспоминает Браунинг.
Тем временем отношения внутри AC/DC начинали налаживаться. Они учились по-настоящему любить друг друга и полностью понимать. У Бона, серийного алкоголика и наркомана, никак не укладывалось в голове, как Ангус мог отдавать столько энергии на сцене, находясь на диете только из чашек чая, пачек сигарет, чипсов, шоколадных батончиков и молочных коктейлей. На каждом шоу Ангус находился в центре внимания, несмотря на то, что Бон тоже был на высоте. Конечно же, все взгляды были прикованы к младшему Янгу, в том числе благодаря школьной форме, но основной частью представления было то, как он выдавал зажигательное шоу каждый вечер. Преобразовав «утиную походку» Чака Берри в свою собственную версию, он добавил еще и движения головы, которые практически никогда не прекращал, даже во время гитарных соло. Также был момент, когда он взбирался Бону на плечи, при этом отбрасывая гитару. В завершении выступления Ангус спрыгивал со сцены и ходил своей утиной походкой сквозь толпу, стоял на столах, запрыгивал на них и бегал вдоль бара и, в конце концов, падал на пол на танцевальной площадке и крутил воображаемое колесо для хомячков. Ангус сделал бы что угодно, чтобы привлечь внимание толпы, большой или маленькой. «Я бы срал и ссал на людей, если бы это было необходимо», – сказал он в одном из интервью. Джордж Янг смотрел на все со стороны и говорил своему младшему брату: «Если ты вдруг споткнешься и упадешь посередине выступления, посмотри на толпу и притворись, что так было задумано».
У Бона были свои способы привлечения внимания. Когда в каком-то городе местные власти предпочли заплатить группе больше, лишь бы на шоу «не было никакого неприличного поведения», Бон вышел на сцену и сказал: «Давайте быстро с этим покончим – трахайтесь, срите, ссыте!» Ангус покачал головой: «Вот так все и случилось – наши деньги мы потеряли». И если народ удивлялся тому, как Ангус спускается со сцены в поту и с сигаретой, то все эти люди просто не понимали, что выступления делали с Боном. Его все еще преследовала хроническая боль после аварии, которая случилась восемь месяцев назад, поэтому он отходил от сцены, притворяясь, что не знает, куда идет, и падал на колени, чтобы подышать. Бон шутил и обвинял свои вредные привычки и вечеринки накануне – как было в тот раз, когда посередине шоу в Hard Rock Café он упал, а Малькольм и Ангус должны были петь в конце выступления – и в метафорическом смысле так оно и было. Докторам, которые объявляли, что он мертв, было лучше знать. По прошествии времени и после восстановления здоровья Бон научился выдерживать 90-минутные выступления. Для этого он в том числе позволял Ангусу быть хозяином сцены. Но тут пришло то время, когда смешной парень просто плакал…