Во время их собственного концерта в Аллентауне, Пенсильвания, 17 сентября, с группой Dictators на разогреве, у которой AC/DC, кстати, тоже выступали на разогреве годом ранее в Нью-Йорке, промоутер Том Маккул рассказывал Дагу Талеру, что однажды Малькольм и Ангус подрались, споря о том, какую песню сыграть «на бис». «Один брат выбил зуб другому брату!» – позже вспоминал сам Талер эту историю. Единственным, на кого братья никогда не поднимали руку, был Бон: Ангус не делал этого, потому что слишком сильно любил Бона, Малькольм – потому что «Бон мог ударить в ответ, и это было ясно как белый день».
Январь 1978 года, Кинг Стрит, Сидней. В этом году австралийский летний тур AC/DC мог быть отменен, хотя прошло уже больше года с тех пор, когда они последний раз играли там. И это несмотря на то, что некоторые их выступления уже фактически были объявлены и разрекламированы. По официальной версии, концерты были отменены, потому что Клифф Уильямс до сих пор не получил разрешения на работу в стране. Но это не было правдой. Клифф вполне спокойно вместе с группой работал в студии над тем, что, как они надеялись, будет их лучшим альбомом. Настоящая причина заключалась в другом. «Их предудыщий австралийский тур был слишком болезненным для них, – рассказывает Майкл Браунинг. – Они даже не задумывались о том, чтобы туда вернуться. Мы просто понимали, что сейчас нужно выходить на международный уровень, и покорение Америки отлично поможет нам в этом».
Они делали все, чтобы покорить Америку и наконец «просто делать свое дело там». После долгого, почти бесконечного ворчания насчет «глупых янки» в последние месяцы в Америке Малькольм словно открыл глаза. Теперь для него США стали не просто местами и людьми. Это были совсем другие масштабы, в которых они могут что-то сделать, и понемногу у AC/DC это получалось. Дело было не только в приобретенных фанатах. Скорее в том, что они встретили множество других групп и музыкантов, людей из американского музыкального бизнеса, промоутеров, издателей, продюсеров, представителей звукозаписывающих компаний и радиостанций. Все эти люди сейчас работали с ними, а еще год назад они даже не слышали об AC/DC и не давали им даже шанса на то, что их записи могут быть выпущены в Америке. Группа всегда избегала того, чтобы относиться к своему положению с излишней серьезностью, но сейчас Малькольм наслаждался тем, что люди в Америке – стране-рекордсмене по покупке музыкальных дисков – начинают воспринимать AC/DC как настоящую серьезную группу.
Раньше они думали, что Австралия – предел их мечтаний, но оказалось, что существует кое-что гораздо лучше и масштабнее. Они сумели даже обогнать Британию, панков, которые тогда были «на волне». Однако в Америке им предстояло конкурировать с Aerosmith и Kiss, с Элисом Купером и Тедом Ньюджентом.
Раньше к этим «большим именам» они даже не могли прикоснуться, но сейчас Малькольм Янг понимал, что AC/DC могут увеличить ставки и предстать совершенно в новом свете. В итоге человек, который большую часть жизни с пеной у рта доказывал окружающим, что ему плевать на чужое мнение, в январе 1978 года вместе с группой вернулся в студию под руководством своего старшего брата Джорджа и его приятеля Гарри, чтобы завершить свой пятый альбом. И сейчас Малькольм чертовски сильно переживал, что подумают люди о финальном результате.
В промежутке между этими ранними сессиями и окончанием второго американского тура, открывшегося в Blue Oyster Cult в Питсбурге за четыре дня до Рождества 1977 года, Малькольм решил, что Powerage не будет похож на другие альбомы AC/DC.
Ежедневно проезжая сотни миль в тесном фургоне, в конце концов они не могли думать ни о чем, кроме музыки, которая звучит по радио. Впервые с тех пор, как они были детьми, братья Янг слушали такое количество музыки. Они бы никогда не сделали этого по собственной воле. Они часами слушали песню More Than A Feeling группы Boston, Fly Like An Eagle Стива Миллера и Feels Like The First Time группы Foreigner. День ото дня они возвращались к Роду Стюарту, ELO, Элису Куперу, Kiss, Бобу Сигеру, Питеру Фрэмптону, Heart, Aerosmith и Queen, всем, кто попал в Топ-40 лучших хитов в США в этом году. Более того, им приходилось слушать Hotel California the Eagles и Rumours Fleetwood Mac, которые были самыми продаваемыми альбомами даже не этого года, а целого десятилетия.
К тому времени как они были готовы вернуться в студию в Сиднее, к январю 1978 года, Малькольм и Ангус знали лучше, чем когда-либо раньше, что именно нужно сделать AC/DC, чтобы стать звездами в Америке. Они понимали, что на этот раз им придется сделать больше, чем пойти в студию с пустыми руками и под воздействием алкоголя и сигарет кое-как собрать альбом.
Powerage должен был стать их самой «тяжелой» работой, но в то же время самой музыкальной. Альбом был призван показать, на что способны AC/DC, показать всем, что они достигли того роста, о котором так много говорили музыкальные критики. В этот раз маленькие собачки решили не злиться на больших, а просто доказать все делом.
«Сейчас, когда в их группе был Клифф, а дела в Америке пошли в гору, они обрели уверенность, чтобы сделать то, что хотели, – говорит Майкл Браунинг. – Я имею в виду, что они, а особенно Малькольм, никогда не стеснялись говорить, что Powerage раскроет их музыкальные возможности». В результате для записи Powerage потребовалось больше времени, чем для предыдущих альбомов AC/DC, специальные сессии записи были распределены на несколько недель. Впервые испытав на себе, с каким жаром AC/DC могут работать в студии, Клифф Уильямс был полностью уверен: Powerage – особенный. Это был его любимый альбом группы.
Клифф рассказывает: «В этом альбоме было много “химии”, прямо настоящая феерия рабочей энергии. Однажды мы спустились в студию для записи альбома и провели там множество рабочих часов и дней… Это был огромный опыт, и альбом действительно получился довольно хорошим». Джерри Юинг описывает альбом так: «Для меня Powerage – это окончательное утверждение Бона Скотта. Похоже, они просто пошли в студию и оторвались. И вы можете это услышать. В нем есть неистовая энергия».
Powerage, задуманный как витрина, куда поместились бы и творчество самих AC/DC, и что-то от американских суперзвезд, с которыми они теперь делили сцену, был разделен пополам. Часть занимала более тонкая классика AC/DC, такая как мощный новичок Down Payment Blues. Разница в настроениях определяется изменением лирики Бона, который все еще пишет о долгом пути к вершине, но больше не мифологизирует себя и не говорит что-то вроде «Чувствую себя как бумажный стаканчик / Плыву по канализации». Замена дрожащих «блочных» аккордов былого времени была самым трансцендентным моментом для любого альбома AC/DC, лирика словно «смотрела сквозь любовь и боль».
Независимо от того, было это намеренным или нет, динамика на всех его девяти треках была одна и та же: сумасшедший спиральный рифф «Riff Raff», противоречащий одиночному стиху о том, что герой потерян в Мексике.
Здесь он почти буквально смеялся над собой. В следующий момент появилась еще одна соблазнительная вещь среднего размера, сложенная вокруг плотной, почти попсовой фигуры гитары, Gone Shootin. На этот раз, тем не менее, песня казалась действительно странной. Это был не столько рок-нуар, сколько темнота, которая накрывает вас с головой, когда вы меньше всего этого ожидаете и когда вы абсолютно не готовы с ней справляться. Это песня о девушке, которая всегда так загружена, что решила попрощаться со всеми. Учитывая пристрастие Бона к написанию текстов, берущих начало из его собственной жизни, невозможно не заметить, что хотя бы часть этой песни рассказывает о его взаимоотношениях с Сильвер, женщиной, которая до сих пор постоянно была в его голове.
Конечно, в этой композиции не было ничего праздничного. Несмотря на какое-то приятное преуменьшенное взаимодействие между двумя гитаристами, не столько дуэль или поддержка друг друга в бою, сколько просто совместные танцы двух партнеров, этот трек отличался своей смиренной, горько-сладкой лирикой и нарочито минималистичной, но эмоционально насыщенной игрой, и был похож на Hotel California или Rumours.
В оставшихся треках границы между старой школой, go-get-’em AC/DC и новым, более размеренным творчеством группы приятно размыты. Sin City начинается как все классические песни AC/DC – возвышенное вступление, оглушительный рифф – но опять же заключенная в песне история – намного глубже, чем в ранних треках, таких как Bad Boy Boogie. На первый взгляд, это история об игроке, проходящем весь жизненный путь в Лас-Вегасе, но на самом деле это очередная метафора AC/DC. А Gimme A Bullet с низко-серийными гитарами и гудящими барабанами звучит скорее как номер Lynyrd Skynyrd, чем что-либо, что AC/DC записывали на виниле ранее. Эта песня – о девушке, которая говорит своему парню: «Теперь иди своим путем, а я пойду своим». Похоже, здесь Бон снова обращается к Сильвер, особенно это заметно по строчке: «Пусть меня пронзит пуля, которая поможет мне избавиться от боли».
Два трека, которые завершают альбом, Up To My Neck In You и Kicked In The Teeth, также иллюстрируют эту новую динамику творчества группы. Хотя обе песни восходят к более ранним сессиям Powerage, состоявшимся шесть месяцев назад, только последняя звучит так, будто пришла из более ранней эпохи. Up To My Neck In You кажется уже гораздо более современной. Бон в этих композициях снова будто окунулся в атмосферу виски и женщин и те самые «хорошие-плохие времена», но гитары и барабаны здесь еще двигаются с ошеломленной грацией, что больше похоже на Rolling Stones середины семидесятых, чем на AC/DC. Был и еще один трек, Cold Hearted Man, но он попал только в самые ранние виниловые издания альбома, выпущенного в Великобритании, – позже он не вошел ни в один из CD или цифровых версий. Но это, на самом деле, не было большой потерей.