В школе Лангу дали прозвище «Матт». Возможно, это имя так ему понравилось, потому что позволило Лангу скрыть свое происхождение. Он рос, слушая записи кантри из коллекции отца, ему нравились исполнители, которые пели фальцетом, к примеру, Слим Уитман и Хэнк Уильямс.
Еще один южноафриканский продюсер Кевин Ширли объясняет: «Правительство Южной Африки в то время было настолько консервативно-христианским, что рок считался злом. “Вудсток” подвергался гонениям, а ЛСД и все, что связано с наркотиками, считалось частью этого зла. Конечно, мы не слышали никакого рок-н-ролла. В наших краях известен был только Саймони Гарфанкел, никаких Элвиса Пресли или The Beatles, ничего из этого».
Только после того как его отправили в Белфастскую среднюю школу в Трансваале, Ланг действительно связался с поп-музыкой. Начав с собственной группы, играющей на гитаре ритмичный и использующей угловые гармонии, Матт прославился на маленькой южноафриканской сцене. Тревор Рабин, член южноафриканской группы Rabbit, а также вокалист и гитарист, который практически вышел «в люди» в 1980-х годах с новой версией хита Owner Of A Lonely Heart, вспоминает, как видел игру Ланга в конце шестидесятых. «Он сделал версию песни Джо Кокера с небольшой помощью моих друзей, которые выглядели так же, как Джо. Это было необычно. Матт был невероятным певцом. Он мог делать что угодно со своим голосом».
Рабин тоже был хорошим певцом и музыкантом. До Rabbit он участвовал в группе Клайва Колдера Freedom’s Children, творчество которой можно было охарактеризовать как тяжелую смесь прогрессивного и психоделического рока даже тогда, когда эти термины еще не были изобретены. Когда Колдер стал заниматься постановками, Рабин начал работать с ним в качестве студийного музыканта. Именно Клайв познакомил Рабина с Лангом. «Я участвовал в качестве гитариста во всех записях Матта в Южной Африке, мы вместе сделали многое». В то время Рабин узнал то, что узнает любой музыкант, который позже будет работать с продюсером. По словам Боба Гелдофа, Матт Ланг был «сержантом-перфекционистом, который руководил другими так же, как руководил собой». Тревор Рабин описывал его так: «Я помню Матта, у нас с ним было странное время в студии. Он мог остановить все и сказать: “Это немного не так”. Я пытался менять музыку так и эдак, а потом просто сказал: “О боже, Матт. Что мы тут распутываем?” Он смеялся. В остальном, я думаю, что это был лучший продюсер в Южной Африке».
Рабин считает, что большая часть способностей Ланга проистекает из тяжелых ограничений, которым подвергались музыканты в Южной Африке в эпоху апартеида. «Западный рок был запрещен, а у нас не было известных артистов, которые могли бы чему-то нас научить. Живая сцена была очень маленькой и закрытой».
Они работали над несколькими альбомами, которые в конечном итоге стали известны как Springbok Hits – сборники западных поп-хитов, которые были перезаписаны и отлично спеты Лангом и его студийной командой во главе с Рабином. Кевин Ширли, который начал свою карьеру музыканта и продюсера в тех же студиях Ланга и Рабина и который потом будет работать с Led Zeppelin и Iron Maiden, объяснял: «Так как у нас был бойкот, из-за апартеида мы не получили никакой новой музыки. У Матта было семь лучших синглов, и их каждую неделю копировали на студии. Он объединил эти хиты в Springbok Hits, на котором было шесть треков с одной стороны и шесть – с другой. Он скопировал все звуки и музыку – и они были невероятно хорошо сделаны. Мы не могли тогда слушать оригиналы, но когда позже я сравнил сделанное с изначальным, я только убедился; его работа была невероятной. Так что Матт был исключительным музыкантом и продюсером, он мог работать практически с любым стилем».
Рабин говорит: «Матт был парнем, который умел сочинять, играть, и у него был талант. И теперь у него был лучший солист Стиви, у которого был замечательный голос. Но Матт дошел до такого уровня, что никто [в Южной Африке] не мог понять его творчество, и, я думаю, именно поэтому он уехал. До этого был диск, для которого я играл на гитаре для Матта, – альбом фанк-певца из Кейптауна по имени Ричард Джон Смит. Матт поднял его на совершенно другой уровень. Но он никогда не пытался продвигать себя. То, что делал он сам, было очень тихим и очень интроспективым. Неприхотливо, без какого-либо высокомерия. И это было невероятно!»
В начале 1970-х годов Матт женился на Стиви ван Керкен, известной в профессиональных кругах как Стиви Ванн. Она уже была звездой среди подростков в Южной Африке. В это же время Матт основал группу под названием Hocus. Но выступать в этих краях – по крайней мере во второй раз – было практически негде. Поэтому музыканты перебрались в Лондон, где сформировали новую группу под названием Stephen, которую почти сразу нанял Дэйв Ди – еще один эмигрант из Южной Африки и бывшая поп-звезда 1960-х годов, сейчас работающий на Warner. Но когда их дебютный сингл Right On Running Man не смог попасть в чарты, чета Лангов чувствовала, что их удача близится к концу. Стресс оказался очень сильным для брака, и в 1976 году Матт нашел новую любовь, Уну О’Райли из Белфаста, и вернулся к продюсированию других артистов.
Его первый заметный успех пришел с бирмингемским сикстетом City Boy, чьи интенсивные гитары, резкие клавишные и сложные вокальные аранжировки помогли создать новый имидж. Музыканты воспринимались как что-то среднее между «библиотечными мышами» и «ворами дисков», но их музыкальные потребности вписывались в понимание Ланга. Он мог петь и играть лучше, чем любой из них, поэтому группа была вдвойне счастлива от того, что этот все еще неизвестный молодой продюсер работал с ними на протяжении пяти альбомов.
Наконец, в 1978 году они попали в британский Топ-10 с хитом 5.7.0.5, который также вошел в Топ-30 в американских чартах. Имя Ланга стало известно на музыкальном рынке Лондона. Его знали как продюсера, который мог максимально использовать материалы артиста. Такие деятели, как Грэм Паркер, были великолепны вживую, но почти никогда не могли запечатлеть ту же энергию в записи. Ланг же в 1978 году выпустил второй альбом Паркера Heat Treatment – хотя сам певец, лысый коротышка в темных очках, никогда не был благодарен за это, жалуясь, что производство было «слишком тяжелым». Другие, такие как Клевер или молодой Хьюи Льюис, лучше разбирались в вопросе и предпочитали не записываться без Матта. Альби Доннелли, чья группа Supercharge, игравшая в стиле соул, была еще одним коллективом, который учился у рок-школы Ланга, вспоминает, как во время записи их первого альбома Local Lads Make Good он жил в доме группы в Ливерпуле, спал на диване и принимал холодную ванну по утрам, поскольку в доме не было отопления.
«Матт не пил, не курил и был вегетарианцем. Он много работал и был полон решимости, поэтому уже заранее было понятно, что он достиг успеха». Доннелли стал любимым саксофонистом Матта, и тот приглашал его сыграть для записей Boomtown Rats и Грэхема Паркера.
Канадский блюз-рок гитарист Пэт Траверс, нанятый группой Phonogram, вспоминает, как провел 23 часа в лондонской студии с Лангом и «вышел абсолютно ни с чем». Ланг, по его словам, «просто провел четыре часа за барабанами в одиночестве».
Примерно в 1977 году Ланг стал создавать звук, чем-то похожий на творчество AC/DC. Тогда он выпустил дебютный диск The Motors, и настроению группы особенно соответствовали трек открытия и первый сингл. Песня Dancing The Night Away с длинным и внушительным вступлением, взрывающимся многослойными гитарами и мощным припевом, имела незначительный успех в чартах. Но у The Motors не было ни узнаваемого фронтмена, ни соло-гитариста, и остальные песни, кроме исключительной Dancing The Night Away, не были так хороши. Матт вывел эти треки настолько далеко, насколько мог. AC/DC же, с их обширной базой, уже большой аудиторией и «врожденной воинственностью», были для продюсера с кудрявыми волосами и еще более «волнистым» музыкальным восприятием чем-то совсем иным.
AC/DC отправились на встречу с Маттом Лангом в студии E.Zee Hire в марте 1979 года; ни одна из сторон не знала, с кем встречается, и, честно говоря, это мало что значило. Если бы Ланг знал о ситуации Джорджа Янга, он, конечно же, не подал бы вида. Хотя позже Малькольм пошутил, что если бы он знал, что новый продюсер работал на Boomtown Rats, «ему бы никогда не позволили пройти через дверь». Но этот продюсер сумел избавиться от потрепанных ирландских панков. Также про него думали, что он правильный парень и может добавить «полированную яркость» в записи AC/DC для радио. Rat Trap, первый номер от Rats, был выпущен Маттом всего четыре месяца назад и звучал как что-то между The Easybeats и AC/DC: шикарный поп с припевами из рока. Гелдоф вспоминал, как Rats записали демо в маленькой студии в Дублине за считанные часы. «С Маттом запись длилась восемь недель. Было 78 дублей только для Lookin After Number One. Как обнаружил Гелдоф, а позже и Янги, “звук должен быть нарушен в его составных частях, чтобы дать [Лангу] больше контроля на заключительных этапах смешивания инструментов”. Они жили в квартире рядом со студией, начинали рабочий день в десять часов утра и обычно заканчивали в два часа ночи. “Мы чувствовали себя неадекватно, в основном потому, что Матт был блестящим музыкантом и не терпел нашего беспорядка”».
Все, что братья Янг знали о Матте Ланге, когда впервые встретились с ним, это то, что им рассказал Майкл Браунинг, а именно то, что он гений. И это Малькольм и Ангус презирали. Ян Джеффри смеется, когда вспоминает первую встречу музыкантов и продюсера: «Когда появился Матт Ланг, с его вьющимися волосами и в зеленых калошах, все посмотрели на меня с выражением: “Что за хрень?”». Тревор Рабин очень ярко описывает сцену: «Он вошел очень тихо, дружелюбно, но при этом очень уверенно. Он быстро заработал уважение. И когда вы показываете свою работу без всякого высокомерия, люди уважают ее и следуют ей, доверяют ей».