Эмбер задумчиво кивает, отсылая копии самой себя на работу с механикой. Большой световой парус громоздок, но может питаться двумя источниками энергии: оригинальным лазерным лучом с Юпитера и его отражением, идущим от теперь уже далекого основного светового паруса. Искушение – в том, чтобы сразу подогнать корабль к роутеру, полагаясь на луч как на источник постоянного ускорения, и пришвартоваться на космический порог. Но риск прерывания луча слишком высок. Прерывания случались и ранее, от нескольких секунд до нескольких минут, шесть раз за все время полета. Она не уверена в том, что именно вызывает простои луча (у Пьера есть теория, что объекты облака Оорта закрывают лазер; она считает, что, скорее всего, виновато урезание мощностей в Империи Кольца), но последствия мощностных потерь при маневрировании в квазизвездном гравитационном колодце гораздо серьезнее, чем временная утрата тяги во время свободного межзвездного полета.
– Давай просто перестрахуемся, – говорит она. – Здешний гравитационный колодец весьма глубок, и нам нужно играть в пинбол аккуратно. Не хочу, чтобы мы оказались на траектории свободного полета – без подачи мощности и с отрубленным парусом, жестко и разрушительно тормозя о верхние слои какого-нибудь из местных спутников.
– Вот это я понимаю – предусмотрительность, – соглашается Борис. – Марта, а ну-ка поработай над этим. – Жужжание, будто от роя мух, свидетельствует, что гетероморфная рулевая принялась за работу. – Думаю, мы сможем получше взглянуть на роутер через два миллиона секунд, но если мы куда-то торопимся…
– Нет необходимости в анализе протокола, – небрежно бросает Эмбер. – Где же… а вот ты где. – Она наклоняется и подбирает ИИНеко – та ластится к ее рукам, лижет ей пальцы язычком, похожим на наждачную бумагу. – Кошка, ну а ты что скажешь?
– Хочешь пожарить на этой штуке картошечки? – спрашивает зверюга, уставившись на артефакт в центре главного экрана на мостике.
– Нет, просто поговорить, – отвечает Эмбер.
– Ну ладно. – Образ кошки тускнеет и начинает двигаться рывками, забирая местную вычислительную мощность на такой скорости, что зримые параметры физической модели нарушаются. – Сейчас откроем порт.
Проходит субъективная минута или две.
– Где же Пьер? – тихо спрашивает себя Эмбер. Некоторые показатели технического обслуживания, которые она может прочитать со своим привилегированным доступом ко всем корабельным системам, вызывают беспокойство. «Странствующий Цирк» работает почти на восьмидесяти процентах загрузки. Что бы ИИНеко ни делала для того, чтобы установить интерфейс роутеру, это занимает ужасно много вычислительной мощности и пропускной способности. – И где этот чертов адвокат? – добавляет она как бы запоздало.
«Странствующий Цирк» невелик, но его легкий парус послушен при управлении. ИИНеко захватывает скопление ячеек на его поверхности, превращая их из прямых отражателей в сопряженные фазами зеркала: маленький лазер на корпусе корабля начинает мерцать 1000 раз в секунду, и луч отражается от модифицированного сегмента зеркала, фокусируясь в когерентную точку прямо перед далеким лазурным огоньком роутера. Кошка увеличивает частоту модуляции, добавляет пучок каналов, использующих различные длины волн, и начинает выдавать сложный набор заранее выработанных сигналов, какими обеспечивают обычно формат кодирования для высокоуровневых данных.
– Оставьте адвоката мне. – Эмбер вздрагивает, оглядывается по сторонам – и ловит на себе взгляд Садека. Он сдержанно улыбается – одними краешками губ. – Дипломатия и юристы – вещи несовместимые.
– Твоя правда! – Роутер потихоньку увеличивается – прямо перед ними. Вереницы перламутровых сфер закручиваются причудливыми петлями вокруг скрытого ядра, не то расширяясь, не то выворачиваясь наизнанку в систолических импульсах, порождающих перестройки структуры волну за волной. Алое пятнышко лазерного света окрашивает одну из бусин; внезапно она ярко вспыхивает, отражая данные обратно на корабль.
– Ого! – вырывается у Эмбер.
– Контакт, – мурлычет кошка.
Кончики пальцев Эмбер белеют там, где она сжимает подлокотники своего кресла.
– Что они нам передают? – тихо спрашивает она.
– Не передают – говорят напрямую, – поправляет Неко. – Это торговая делегация, и к нам они загружаются прямо сейчас. Я могу использовать эту переговорную сеть, которую они нам ранее прислали, чтобы подрубить их напрямую к нашим системам, если хочешь.
– Стоп! – Эмбер нервозно привскакивает с места. – Не давай им свободного доступа! О чем ты только думаешь? Запри их в тронном зале, и мы дадим официальную аудиенцию через пару часов. – Она делает паузу. – Тот сетевой слой, посланный ими… Ты можешь сделать его доступным для нас и создать нам на его основе слой перевода в их систему отображения грамматики?
Кошка оглядывается, раздраженно постукивая хвостом.
– Послушай, лучше просто загрузи себе эту сеть да и не парься.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь на этом корабле запускал чужеродный код, пока мы его тщательно не проверим, – настаивает Эмбер. – Пускай будут заперты на территории Лувра как можно тщательнее. Играем только по нашим правилам, иначе никак, ясно?
– Ясно, – ворчит Неко.
– Торговая делегация, значит, – размышляет Эмбер вслух. – Как бы поступил папа?
Вот он только что был в баре, разговаривал с Сю Ань, копией Бориса и привидением Донны-журналистки, а вот внезапно оказывается в совершенно другой обстановке.
Сердце Пьера, кажется, колотится в грудной клетке, но он заставляет себя оставаться спокойным, оглядывая тусклую, обшитую дубовыми панелями комнату. Это неправильно, настолько неправильно, что означает либо крутой сбой систем, либо действие пугающего уровня привилегий на его персональное царство. Единственный человек на борту «Цирка» с такими привилегиями – это…
– Пьер?
Она стоит у него за спиной, и Пьер сердито оборачивается.
– Зачем ты меня сюда притащила? Совсем такт растеряла?
– Пьер…
Он осекается и смотрит на Эмбер. Он не может долго сердиться на нее, особенно – глядя в глаза. Она не настолько глупа, чтобы хлопать перед ним ресницами, но при этом – обезоруживающе мила. Но все же что-то глубоко внутри него протестует против ее присутствия.
– Что случилось? – коротко спрашивает он.
– Я не знаю, почему ты меня избегаешь. – Она делает шаг вперед, останавливается и прикусывает губу. – Не поступай так со мной. Это… больно, знаешь ли.
– Конечно, это больно. – Ему самому больно от этих слов. В голове все еще звучат крики отца – как тогда, в детстве, когда отец застал его со старшим братом, Лораном. Теперь ему нужно сделать выбор между отцом и Эмбер, но он не хочет выбирать. Ему стыдно. – Я… в общем, у меня кое-какие проблемы.
– Из-за той ночи?
Он кивает, и теперь она делает шаг вперед.
– Мы можем поговорить об этом, если хочешь, – только скажи. – Она наклоняется к нему, и он чувствует, как его оборона рушится. Он протягивает руку и обнимает ее, Эмбер обнимает его в ответ и кладет подбородок ему на плечо, и в этом нет ничего плохого – как может что-то настолько хорошее быть плохим?
– Мне стало не по себе, – бормочет он, зарывшись в ее волосы. – Мне бы в черепушке порядок навести…
– О, Пьер. – Она гладит его по затылку. – Ты должен был сказать. Если тебе что-то не нравится, мы не будем это делать.
Как объяснить, что ему сложно вообще признать, будто что-то пошло не так?
– Ты притащила меня сюда не для этого, – говорит он, меняя тему.
Эмбер отпускает его и почти с опаской отступает.
– Что же с тобой такое? – спрашивает она.
– Что-то случилось. – Он не столько спрашивает, сколько утверждает. – Мы что, уже установили контакт?
– Да, – подтверждает она, скорчив гримасу. – В Лувре сейчас заперта инопланетная торговая делегация. И это – проблема.
– Инопланетная торговая делегация. – Он перекатывает слова по внутренней стороне рта, пробуя их на вкус. Они кажутся парадоксальными, холодными и медлительными – после горячих слов страсти, которые он так старался не произнести. Что ж, сам виноват, что сменил тему.
– Торговая делегация, – повторяет Эмбер. – Мне следовало заранее угадать. Мы же хотели сами пройти через их роутер – так ведь?
– Ага. – Пьер вздыхает. – Думали, так оно и будет. – Молниеносный рывок в модуль управления Вселенной обнаруживает, что у него еще осталась некая свобода действий, так что Пьер материализует кресло и усаживается в него. – Сеть червоточин, соединяющих роутеры, самовоспроизводящиеся узлы связи, на орбите вокруг большинства коричневых карликов галактики. Так ведь было написано в брошюре? Именно этого мы и ожидали. Ограниченная пропускная способность, не слишком полезная для зрелого сверхразума, превратившего свободную массу своей Солнечной системы в компьютер, но достаточная, чтобы позволить ему вести переговоры со своими соседями. Разговоры, осуществляемые через сеть с коммутацией пакетов в реальном времени, не ограничиваются скоростью света, но связаны общей системой отсчета и задержкой между сетевыми прыжками…
– Да, примерно так и есть, – соглашается Эмбер с высоты своего рубинового трона, материализованного рядом с его креслицем. – Но торговой делегации мы все же не ждали. Знаешь, они ведь уже загружаются к нам на борт, но что-то во всем этом мне видится ну очень уж подозрительным.
Пьер морщит лоб.
– Ты права, в этом нет никакого смысла, – наконец говорит он. – Ни капельки.
Эмбер кивает.
– Я ношу с собой привидение отца – так вот, он тоже думает, что дело нечисто.
– Послушай своего старика. – Губы Пьера кривит горькая усмешка. – Мы собирались прыгнуть в самое Зазеркалье, но, похоже, кто-то нас опередил. Вопрос – почему?
– Не нравятся мне такие вопросы. – Эмбер тянется к нему, и их пальцы сплетаются. – И еще этот иск. Нужно провести дуэль как можно скорее.
Он выпутывается из ее хватки.
– Я был бы куда спокойнее, если бы ты не назначала меня дуэлянтом.