– Не волнуйтесь, из ума ещё не выжил, – бросил он. (Хотя, откровенно говоря, такой вывод просто напрашивался.)
Он подошёл к стулу, на котором слабо корчилась мисс Редл. Наклонился к женщине. Долго, глаза в глаза, изучал некрасивое лицо. Секретарша издала невнятный возглас.
– Прекратите! – неприязненно сказал Ходько. – Что вы её рассматриваете? Разве не видите, ей нужна помощь.
Он шагнул вперёд, словно хотел отстранить Мерлина от женщины, но чародей, не отрывая взгляда от секретарши, сделал жест – и полковник застыл на месте. Медленно пятясь, словно через силу, вернулся на место.
– Яви свой лик, – негромко велел Мерлин, воздев руки.
Эти слова произвели действие столь же сильное, сколь и неожиданное.
Субтильное тело мисс Редл вдруг выгнулось дугой и тут же обмякло. Её окутала невесть откуда возникшая дымка, этакий туманный саван, скрывший от нас женщину. Всего только на миг, но как только саван исчез… Я невольно зажмурился и даже замотал головой. Я подумал, что наконец-то сошёл с ума.
Вместе с туманом исчезла и мисс Редл.
Вместо неё на стуле сидела незнакомая женщина в длинном чёрном платье.
– Медуза-Горгона, – почему-то сказал, как охнул, Ходько сдавленным голосом.
– Та самая, из часов… – так же непонятно откликнулся Телепин.
Мерлин устало хмыкнул и огладил руками бороду.
– Фата Моргана, – уточнил он.
Михаил Буранов
Я издал неслышимый миру вопль. Да будет ли конец неожиданностям, подстерегающим в храме?
Что значит – Моргана? Почему Моргана? Куда делась мисс Редл, секретарша покойного Аткинсона, безответно влюблённая в покойного шефа? Зануда, ханжа, тупица – да кто угодно… Однако её чахлый облик никак не вязался с образом страшной и могущественной колдуньи.
Как описать?.. Фата была чудовищно прекрасна. Смертельно прекрасна. Ослепительно белая кожа, тонкие правильные черты, огромные антрацитные глаза, роскошные чёрные волосы – с одной стороны. С другой – кроваво-красные вампирьи губы, полуоткрытые в жестоком оскале. Безумная злоба, бушующая во взгляде. Ненависть, исказившая прелестное лицо…
– Ты забыла, что из рук врага нельзя принимать ни крошки, ни глотка. А я твой вечный враг, Моргана, – бесстрастно произнёс Мерлин. – И всё-таки выпила два кубка моего эля. Ну, и на что ты теперь годишься?
– Но мы же пили вместе с ней, – машинально сказал я, не в силах оторвать взгляд от фаты, которая пыталась приподняться на стуле – и не могла, словно прикованная к нему невидимыми кандалами.
– Верно, пили, – подтвердил чародей. – Только у вас эль как эль, а у неё особенный – с добавкой. Про ту добавку мне ещё Каридвен рассказала. Берёшь одну часть толчёного корня мандрагоры, добавляешь три части порошка из высушенного папоротника… ну, и ещё восемь ингредиентов. Получается средство, убивающее волшебную силу. «Может, пригодится», – сказала тогда Каридвен. Очень уж она не любила твою праматерь Морриган, – добавил Мерлин, обращаясь к фате. – Ну, и тебя, стало быть…
Вместо ответа Моргана издала длинное низкое шипение, состоявшее из череды непонятных, грозно звучащих слов, напичканных неприятными для слуха сочетаниями согласных звуков. Айрин зажала уши.
– Действует добавка-то, – спокойно заметил Мерлин. – Этому заклинанию пять тысяч лет, не меньше. Если бы не средство Каридвен, тут бы сейчас камня на камне не осталось. А от нас и пыли…
– Послушайте, – взмолился Баррет, – что всё это значит? Откуда тут взялась эта ведьма?
– Как это откуда? Сами же и привели, – сказал Мерлин, тихо смеясь. – Не знали, само собой, но всё-таки…
Я уже говорил, что фата вроде бы оставила меня в покое и даже куда-то исчезла. Но я-то знал, что, пока жива, от планов своих и желания отомстить не откажется. От ненависти ко мне… Она всё время была где-то рядом с Эйвбери, постоянно меняла облик и надеялась, что я потерял её из виду. Она-то не знала, что Грааль дал мне силу видеть всё, везде и на любом расстоянии. Так что за её действиями я наблюдал постоянно и распознавал, как бы ни выглядела, хоть хронику веди…
По словам чародея, в двадцатом столетии Моргана поняла, наконец, что в одиночку ей Мерлина и Грааль не одолеть. Требовался новый план действий, и она его придумала. Помогла, как ни странно, Вторая мировая война.
Когда союзники высадились в Британии, и сражения велись в окрестностях Эйвбери, Моргана стала незримой свидетельницей боя, в котором молодой офицер-десантник Аткинсон получил смертельную рану. Фата подобрала его, укрыла от российских солдат и вылечила – для неё это было нетрудно. Ни о какой доброте и милосердии, разумеется, речь не шла. Просто любвеобилие фаты не уступало её тщеславию и властолюбию. При виде мужественного, привлекательного, атлетически сложенного Аткинсона в ней вспыхнула похоть. Поставив офицера на ноги, она тут же уложила его в постель.
Их любовная связь длилась долго. В каком-то смысле Моргана привязалась к Аткинсону. Она последовала за ним в Лондон и помогла получить образование. Со временем бывший десантник понял, с кем спит, но вряд ли его это испугало. Он был околдован, как и все его бесчисленные постельные предшественники – и рыцари Круглого стола, и правители британских королевств, и богатые буржуа, и многие, многие другие. Но именно Аткинсону было суждено стать отмычкой к подземному храму, скрывавшему от мира Грааль и Мерлина.
Дело в том, что однополчанин десантника, также сражавшийся против союзников, вступил на английский престол под именем Филиппа Третьего. Изощрённый ум фаты быстро придумал, как можно использовать это обстоятельство, чтобы поставить точку в многовековой борьбе против чародея.
План Морганы держался на трёх китах. Первый из них – это монарх. Второй – победивший на выборах и ставший премьер-министром ярый националист и мистик Хэррингтон. Третий – традиционная ненависть британцев к франко-российскому союзу, усугублённая сокрушительным поражением во Второй мировой войне, и неизбывное стремление к реваншу. Слово «реванш» здесь было главным. О нём Альбион, взятый союзниками под жёсткий контроль, теперь мог только мечтать. Страна была разгромлена, и её правящий клан лишился надежды возродить военную мощь.
Как бывший однополчанин монарха, Аткинсон сумел получить у него аудиенцию. И там, в малых королевских апартаментах Сент-Джеймского дворца, он рассказал Филиппу, что в подземелье близ деревни Эйвбери графства Уилтшир вот уже полторы тысячи лет хранится абсолютное оружие, которое можно и нужно поставить на службу Альбиону. Аткинсон говорил, как учила Моргана. Просьбу верить и не считать сумасшедшим он добавил от себя. Закончил же сообщением, что является лишь послом могущественного существа, которое владеет тайной оружия и готово передать её Альбиону – на определённых условиях.
Сказать, что монарх был заинтригован, значит, ничего не сказать. Не то чтобы он безоговорочно поверил однополчанину… однако сумасшедшим тот вовсе не выглядел. Король пригласил Хэррингтона, и Аткинсон повторил то же самое – уже для премьера. Хэррингтон, крайне заинтересованный, потребовал доказательств. И тут же их получил. Моргана незримо присутствовала при разговоре и теперь, сбросив «полог невидимости», вступила в беседу. Излишне говорить о потрясении, которое испытали король и премьер при виде внезапно, из ниоткуда, появившейся фаты. Для пущей убедительности колдунья продемонстрировала обоим некоторые сверхъестественные способности, придавшие дальнейшим словам полную убедительность.
Ситуация была изложена так.
В гробнице Вест-Кеннет с незапамятных времён хранится артефакт невероятной мощи, известный в легендах и сказках как Святой Грааль. Да-да, та самая священная чаша. Тот, кто ею владеет, становится хозяином мира. Разметать неприятельские армии, поразить врага за тысячи миль, стереть с лица земли целые города и народы, вызвав потоп или землетрясение – всё это и многое другое сделать несложно, если Грааль в руках и выполняет волю владельца.
Однако захватить чашу чрезвычайно трудно. Во-первых, реликвию охраняет сильнейший чародей Мерлин (да-да, тот самый…). Во-вторых, и это главное, Грааль никогда не дастся в чужие руки – напротив, испепелит всякого, кто попытается его взять. Таким образом, Мерлина необходимо уничтожить, а чашу, попросту говоря, приручить.
Как этого добиться?
Надо создать некое специальное учреждение. С одной стороны, оно организует в масштабе Альбиона сбор любых сведений, относящихся к магии и колдовству. Предстоит изучить древние рукописи и книги, возможно хранящиеся в тишине монастырских библиотеках, собрать изустные легенды, описание архаичных обрядов, старинные заговоры – словом, всё, что может содержать хотя бы крупицы древнего тайного знания. Она, Моргана, будет лично просеивать найденную информацию, чтобы почерпнуть магическое сырьё, с помощью которого укрепит собственную мощь и создаст оружие против Мерлина. Если угодно, заклинание-убийцу.
Другая задача будущего учреждения сложнее. Здесь речь уже не о магии – о науке. Необходимо создать некий переходной механизм или прибор, который свяжет Грааль и хозяина в единый организм. Приспособит человека к энергии святости, излучаемой чашей. («Адаптирует», – пробормотал Баррет.) Настроит на волну Грааля и, тем самым, позволит управлять чашей в своих интересах… Как это сделать, Моргана понятия не имеет. Ясно только, что здесь потребуется глубокое изучение свойств Грааля и человеческого мозга, многочисленные опыты и вообще работа, рассчитанная на годы. Нужны учёные люди, техника и – деньги, деньги, деньги. Но игра сто́ит свеч, не так ли ваше величество?..
Задав множество вопросов, потрясённые король и премьер взяли тайм-аут. Ослепительную перспективу реванша – да что там, мирового господства! – надо было тщательно обдумать. Навести все возможные справки. Оценить, насколько вековая мечта с помощью неожиданных союзников осуществима…
Состоялось ещё несколько встреч в том же составе, но это уже были, скорее, рабочие встречи, в ходе которых шлифовалась схема деятельности, обсуждались детали, распределялись роли. Хэррингтону предстояло взять проект под личную опеку. Решили, что будущее учреждение возглавит Аткинсон, а Моргана постоянно будет рядом с ним в роли обычной секретарши. Король поручил Хэррингтону негласно оказывать им всё возможное и невозможное содействие. Максимальная секретность проекта была очевидна и не обсуждалась.