– Так точно, шеф! Больше не повторится.
– Будем надеяться. Что узнал?
Отис поднял на Фини взгляд, полный искреннего раскаяния.
– Понятно. Можешь ничего не говорить. Годишься только на то, чтобы спать на посту! Господи, за что мне такие испытания?
– Я снял комнату, шеф. Вам она не понравится. Заправился всего на двадцать евро. Вы приказали полный бак… И ничего не узнал.
– Ты умеешь успокаивать, Отис. Что с тобой стряслось?
Отис врезал ребром ладони по баранке, обложил матом все придорожные мотели в мире и их владельцев. Фини с трудом удержал смех.
– За что ты их так?
– Видели бы вы того придурка – сказали бы и не такое!
– Скоро увижу.
– Поберегите нервы, шеф. Еще секунда, и я бы его убил.
– Что помешало?
– Подумал, если я набью ему морду, то ничего не узнаю об этом месте. А так еще есть шанс. И спать нам пришлось бы в машине. Хотя, наверное, это будет лучше. Там грязи по уши. Не удивлюсь, если подушка набита тараканами.
– По крайней мере, ради дела ты сумел удержать себя в руках. Хвалю. Поехали на заправку. Здесь пока делать нечего.
Отис завел мотор, кивнул на лесную просеку.
– А вы, шеф? Что-нибудь узнали?
– Дорога упирается в скалу. Наверх уходит лестница, вырубленная в камне. Как в кино. Наверняка на вершине скалы какое-нибудь уютное гнездышко. Они не дураки. Туда без вертолета не заберешься.
– А лестница?
– Когда ты увидишь, каких размеров собачка ее охраняет, ты захочешь забыть наше дело и жить на одну зарплату.
– Собачку можно обойти…
– Ага! По дну пропасти. Я же говорю – место отличное. С двух сторон пропасть метров пятьдесят и отвесная скала. С третьей – собачка. С четвертой… даже проверять не стану. Наверняка там такая же пропасть.
Отис опустил стекло, сплюнул.
– Да-а-а… А если…
– Никаких “если”, Отис. Та собачка – вряд ли последнее препятствие. Чует мое сердце – соваться туда не стоит. Лучше подождать их внизу.
– Осталось всего шесть дней. Они могут и не спускаться.
– Обмозгуем это потом. Сейчас мне пора отдохнуть.
*
*
Ева вышла во внутренний дворик. Симон возился у клеток с мастифами.
– Доброе утро, Симон!
Старик махнул рукой.
– Доброе, синьора! Как спалось?
– Отлично! Как на курорте.
– Не мудрено. В горах воздух чистый. Это вам не город. Там дышать нечем. Вы уже осмотрели мои владения?
– Как раз хочу этим заняться.
Ева обошла дом вокруг.
– Симон… Там, позади дома… ничего нет?
– Есть. Там есть пропасть. Сто метров. И отвесная стена.
– И вы не боитесь там ходить?
– Чего бояться? Забор там крепкий. Я туда не свалюсь, а остальные меня не интересуют – нечего шляться по чужим владениям.
– Заборы, пропасть, собаки… У вас не дом – крепость.
– Ага! Только моя покойная жена называла этот дом иначе – тюрьмой. Говорила, что даже внутренний дворик вокруг дома, где вы сейчас стоите, похож на тюремный. А вольеры – на зону между колючками, где ходит караул с собаками, чтоб зэки не сбежали. И знаете что, Ева? Мне кажется, она была права. Ведь из дома, кроме как через вольеры, на свободу не выйдешь.
– М-да… Звучит жутковато.
– Не волнуйтесь. Вы – моя гостья. Вот ваша спутница – как ее там? Кристина, да? – вот она в тюрьме. В настоящей. Как и тот толстый тип. Как его?
– Батталья. Он адвокат моего покойного мужа. Чезаре вчера вам говорил.
– Да, помню. Так вот, для них мой дом – тюрьма.
– Скорее не дом, а подвал.
– Точно! Уж оттуда им не сбежать, будьте спокойны.
– М-да… Пойду-ка, приготовлю кофе. Вам вынести, Симон?
– Не откажусь.
Ева вошла в кухню. Чезаре и Лиза замолчали. Пока Ева готовила кофе, все трое перекидывались пустыми фразами вроде: “Хорошее утро, да?”. Ева налила себе и Симону, вышла. Лиза посмотрела на Чезаре.
– Ты так и не рассказал, откуда знаешь это место.
– Год назад, помнишь, мы с тобой…
– Некоторое время не общались.
– Ну, можно и так. Я вляпался тогда с парочкой таких же идиотов как и сам. Прятался от легавых. Оставил деду всю выручку.
– Хм… А ты молчун, однако.
– Хвалиться было особенно нечем.
– Ладно, оставим. Я вот тут подумала… Знаешь, Чезаре, мне кажется, этот русский ее любил.
Чезаре пожал плечами.
– Подумай сам – ну какая из Евы визитная карточка богатого бандита? Ты фонари на ее бедрах видел? Там же по пять кило целлюлита!
– Вы, женщины, пока не воткнете шпильку в подругу, не успокоитесь.
– Ах, оставь, Чезаре! Я смотрю правде в глаза. Не моя вина, что это не звучит Еве комплиментом. Он ее любил, этот русский. Не понимаю, за что, но это его дело. Другой вопрос, почему Ева настаивает на том, что муж использовал ее красоту… Ну где там красота, Чезаре? Ответь мне как мужчина.
– Смеешься?
Лиза улыбнулась.
– Не бойся. Не укушу.
– Позволь на твой вопрос не ответить.
– Этим отказом ты еще больше подогреваешь мой интерес. Так она могла бы тебя заинтересовать?
– Не меня, Лиза. Не меня. Но русский на ней женился.
– Потому что дурак. Ладно, другой вопрос. Если бы я завела себе такого вот Гвидо – что бы сделал ты, Чезаре?
Чезаре помолчал, погладил подбородок.
– Не знаю, Лиза. По-моему, я начинаю понимать этого русского и его завещание.
– Вот и я о том же. Шлюха она, наша Ева. Простая…
– Хватит, Лиза. Она в беде, и мы согласились ей помочь. Забыла?
– Я не о том. Хотела спросить – почему мы помогаем человеку, который сознательно загнал себя в угол? Ах, ладно! Бог с ней. Пора за дело. Как думаешь – может, смотаться в город?
– Зачем?
Лиза достала из кармана бумажку с номером.
– Хочу узнать, кто за нами следил ночью.
– Хм… Не помешает, но… Сама справишься?
– Волнуешься за меня или за дело?
– Угадай с трех раз.
Лиза поцеловала Чезаре в щеку.
– Я рада. Так я поеду?
Вошла Ева.
– Нацеловались? У меня предложение: а не накормить ли нам Кристину и Батталья?
Лиза поднялась.
– Вот ты этим и займись. Чезаре тебе поможет. А мне надо смотаться в город. Но сначала приму душ. Возьму твою машину, хорошо?
Ева кивнула.
*
*
Один за другим по трассе с воем промчались три спортивных байка. Гвидо разлепил глаза, обвел удивленным взглядом запотевшие окна, застонал. Внутренности Гвидо отозвались голодным урчанием. В бардачке Гвидо откопал шоколадный батончик, уплел за два укуса. Потом рассмотрел на обертке дату изготовления батончика, осыпал ругательствами прежнего владельца машины и свою незавидную судьбу.
Гвидо выбрался из машины, размялся, ощупал небритые щеки. На лице появилось смятение девушки на первом свидании, заметившей стрелку на колготках. Пять минут раздумий – и Гвидо втиснулся за руль.
Водитель встречного грузовика с удивлением наблюдал, как из леса выползла зеленая микролитражка.
Гвидо миновал малозаметный въезд в лесную просеку, съехал с трассы, подрулил к густому кустарнику.
Гвидо спрятал машинку, чтобы ее не видели с трассы. Зеленая микролитражка слилась с кустами как щука с кувшинками.
*
*
Отис вскочил на кровати, словно его окатили ведром ледяной воды. Стук в дверь усилился. Фини сквозь сон указал Отису на дверь.
– Открой!
Исполнить указание Отис не успел – дверь распахнулась от удара ботинка. На пороге стоял заправщик. Лицо – словно после трех бессонных ночей, волосы взъерошенные, в руках – разнос.
– Ваш завтрак.
Отис посмотрел на часы, послушал их ход, постучал пальцем по корпусу.
– Уже десять? На моих только…
– Девять.
– Вы же сказали, что завтрак в десять!
– У меня полно дел. Куда ставить?
Отис осмотрелся.
– А куда вы ставите всегда?
Заправщик шагнул к кровати. Отис едва успел поджать ноги, как на это место плюхнулся разнос.
– Приготовь, принеси, еще и поставь! Никакого уважения к чужому труду! Посуду сдадите мне.
Заправщик исчез раньше, чем Фини открыл глаза.
– Ты был прав, Отис. Я бы его тоже убил.
– За сто евро в сутки! Вот скотина!
Фини сел на кровати, осмотрел содержимое разноса, свалился на подушку.
– Убери это, Отис! Выкинь, а лучше накорми этим повара! Будет сопротивляться – я тебе помогу.
Отис вышел с разносом. Вернулся через пять минут.
– Унитаз позавтракал, шеф. Добавки не просил. Хорошо, что я прихватил с собой крекеры.
Перемолов челюстями печенье со скоростью кухонного комбайна, Фини достал из кармана конверт с компакт-диском.
– Хлеба мы уже объелись. Пришло время зрелищ. Тащи ноутбук, Отис.
– Сюда?! Ни за что! Вывалять ноут в этой грязи?
Фини огляделся, вскочил с кровати.
– Матерь божья! Ночью я этого не заметил. Что за свинарник!
Фини вылетел из комнаты, словно на улице раздавали золотые слитки.
В машине Отис проиграл видеозапись, пролистывая эпизоды по сигналу Фини.
– Ну, что скажешь, студент?
Отис извлек диск, закрыл ноутбук.
– А я все думаю, о чем это они говорили перед отъездом. Эта девушка, Лиза, вернувшись от Батталья, говорила так, словно видела эту запись.
– Видела, Отис. И у нее такой же диск. Что это нам дает?
– Лично мне – ничего. Порнуха как порнуха. Ее муж был прав, оставив ей такое завещание. Я б ее сразу…
– Молись, чтобы до такого у тебя не дошло. Черт, я думал, нам эта запись поможет. Но тут ничего интересного.
– Поможет в чем, шеф?
– Сам не знаю. Ладно, пора наведаться к нашему доброму хозяину. Пойдешь?
– Лучше вы, шеф. Я его точно прибью.
Фини рассмеялся.
– Держи себя в руках, студент. Терпение – золото.
– Удачи, шеф.
Фини поднял руку в жесте “Пара пустяков!”, покинул салон.
Служащий заправил минивэн, набитый орущими детишками, покосился на стоявшего рядом Фини.
– Чего тебе?
– Пивка. Ваш завтрак великолепен, но без пива…
– Не ври. Завтрак – дерьмо.
– Точно! Еле съел. Пива продадите? Маленькую, пожалуйста.