Ася смотрела на потухший огонь и вспоминала, как, не видя дороги от слёз, бежала домой, как собрала чемодан, покидав в него самое необходимое, а у самых дверей столкнулась с отчимом. — Ты куда? — спросил он. — К бабушке, насовсем. Я не вернусь. Он схватил её за руку и затащил в комнату. — Ты о матери подумала?! Что случилось? Несчастная любовь? Так это мелочи. Ася дословно помнила проповедь, прочитанную им. Он много и красиво говорил о долге, о том, что она их лицо и не имеет права подвести семью, ещё о том, что мать не переживёт, если с Асей что-то случится, что мать любит её настолько, что ему родного ребёнка не родила. Но она твёрдо решила начать жизнь сначала. — Я уезжаю. Простите меня за всё, Егор Филиппович, но я не могу остаться. И за маму тоже простите. Я была бы рада сестре или брату, если бы я могла что-то изменить в прошлом, я бы с удовольствием. Простите меня, если можете. И сбежала в посёлок к бабушке. Через месяц после приезда встал вопрос о трудоустройстве. Вот тогда она и познакомилась с Диной и Валерией Павловной. А летом приехал Егор Филиппович и привёз ей корочку о прохождении клинической ординатуры.
Часть 43
Олег вошёл в собственную приёмную как раз перед началом обеденного перерыва. Секретарша Марина сидела в наушниках и, напевая что-то себе под нос, увлечённо красила ногти, не замечая ничего вокруг. Не заметила она и появления шефа. В комнате висел запах ацетона. Олег уже набрал в грудь воздуха, чтобы высказать секретарше своё возмущение, но отвлёкся на большой тёмно-бордовый чемодан, стоящий у стены…
— Марина, это что? — обратился Олег к девушке. Она не реагировала. Олег подошёл к столу и взял в руки пузырёк с лаком.
— Ой, Олег Александрович, хорошо, что вы пришли. А то тут посетительница чемодан оставила, а сама ушла куда-то. А я на обед опаздываю, мы с девчонками из отдела кадров договорились.
— Ты сюда обедать пришла или работать? — возмутился Олег. — А нет, ты ж устроилась на работу ногти красить. Всё, уволена.
На глазах Марины появились слёзы, она часто-часто заморгала и заикаясь спросила:
— За что?
— За то, что обязанности свои не выполняешь.
— Так вы ж не просили ничего. Вас с утра не было. А так я готова, всё-всё, что скажете, сделаю.
Олег вдохнул и выдохнул, чтобы взять себя в руки. Конечно, эта непроходимая тупица у него работать не будет, хотя за неё просил человек, которому отказать было невозможно. Но это сейчас не имело значения.
— Принеси мне чистый костюм и халат, сделай кофе, а главное, объясни, что за посетительница с чемоданом.
— Так она не представилась, — хлопала глазами с накладными ресницами Марина.
Олег лишь рукой махнул, прошёл к себе, сел в кресло и с удовольствием вытянул ноги. Устал.
Дверь отворилась, пропуская Марину, закатывающую чемодан к нему в кабинет.
— Пусть он у вас постоит, — обратилась она к нему, — а то украдут ещё из приёмной. Вы же его посторожите?
«Непроходимая дура! — подумал Олег. — Нужно убирать эту красоту неземную подальше от себя».
— А чего ты чужой чемодан мне притащила? Надо было охранника вызвать, пусть сторожит.
Он откровенно издевался, но Марина юмора не поняла.
— Так я сейчас позвоню в службу охраны, скажу, что это ваше распоряжение.
— Иди уже… Приятного аппетита, — пожелал Олег. Хотел напомнить про халат и кофе, но за Мариной закрылась дверь.
Подумал, что чудо это он терпеть больше не будет — уволит! А там уж пусть её родители делают что хотят: хоть дома оставят, хоть в университет какой засунут свою весёлую дурочку — только бы подальше от него. А он больше не поддастся уговорам «нужных» людей и работать будет человек, на которого он сможет положиться.
С этими мыслями позвонил в реанимацию и попросил принести историю женщины, которую только что оперировал, а заодно спросил о состоянии ребёнка. Сам налил крепкий кофе и только устроился с чашкой за столом, как в дверь постучали.
— Ну, здравствуй, Олежек! — произнесла стоявшая на пороге Татьяна с улыбкой. — Не ждал, небось. А я тут как тут, точнее, как снег на голову.
Олег встал, взмахнул руками от радости и перевернул кофе на себя. Вздрогнул от неожиданности и огорчился своей неуклюжести.
— Теперь и не обнять тебя, чтоб не запачкать, — рассмеялся он, попытавшись отряхнуть кофе с одежды. — Но если бы ты знала, как хочется!
Олег шагнул навстречу Тане, на ходу снимая халат, отбросил его в сторону, а потом обнял её.
— Главное, чтоб жизненно важные органы не пострадали, а остальное отстираем, — со смехом ответила она, прижимаясь к широкой мужской груди всем телом.
Выпускать Таню не хотелось, да она и не сопротивлялась его объятиям. Он же думал, что если бы мог, то и не отпускал бы её никогда, потому что, несмотря на все научные звания и регалии, она всегда была для него прежде всего женщиной, той самой, с которой хочется делить закаты и рассветы… Вот бы и она испытывала те же чувства, но это, увы, мечты — у неё своя жизнь в Москве, работа тоже своя, и в её планы вряд ли входит переезд в провинциальный город, да и создание семьи с руководителем центра репродуктологии не предусмотрено. Оставалось наслаждаться лишь вот такими моментами, хотя хотелось большего, много большего.
Олег не удержался и поцеловал её в висок, нежно, может быть, излишне интимно… Она же подняла голову, встретившись с ним взглядом.
— У нас есть неделя, — произнесла твёрдо, освобождаясь из его захвата. — Нам хватит недели на обследование?
Олег отпустил нехотя, настроение резко упало. Нет, не суждено его мечтам сбыться. Ну что ж теперь. Для Танечки он сделает всё возможное и невозможное.
— Постараюсь уложиться. Ты ела сегодня?
— Хочешь взять кровь?
— Да, а потом отвести тебя пообедать.
— Мне нравится твой план. Олежек, ты не представляешь, как я хочу стать матерью. Хотя, конечно, не представляешь, ты же мужчина.
Она улыбалась, но в её улыбке сквозила грусть. Он растерялся. Олег всегда чувствовал себя неуверенно в присутствии Тани. Так было и год, и пять, и десять лет назад. С того самого момента, как они познакомились. Сейчас всё это казалось глупым. Ведь вполне очевидно, что взаимности ждать не приходится, а его потянуло в розовые дали. Дурак, да и только. Видимо, ацетон Маринин башку ему повредил или близость желанной женщины заставила не той головой думать. Надо в руки себя брать да на грешную землю возвращаться.
— Сейчас костюм сменю и пойдём, — сказал и вышел из кабинета.
Пока сестра-хозяйка несла ему халат, умылся холодной водой и окончательно пришёл в себя. А вернувшись в кабинет, обнаружил на столе чашку горячего кофе, приготовленного Таней.
— Спасибо, — поблагодарил её.
— Что оперировал? — Она кивнула в сторону истории на его столе. — Для кесарева слишком долго.
Он лишь рукой махнул.
— Кесарево было первым этапом, потом пошёл на экстирпацию матки с придатками, удалил большой сальник, произвёл тазовую и парааортальную лимфаденэктомию. После гистологии станет ясно, что делать дальше. Рак яичника рос вместе с беременностью.
Она покачала головой, развела руками.
— Ребёнок?
— Недоношенный и незрелый, но тянуть было нельзя. Шесть–семь по Апгар, у нас хорошая детская реанимация, надеюсь, с ним всё будет хорошо. — Он помолчал минуту, а потом сменил тему. — Пошли сдавать анализы.
Через несколько часов они снова поднялись в его кабинет. Рабочий день подходил к концу.
— Ты на машине, Олежек? — спросила Татьяна. — До гостиницы довезёшь? Я не бронировала, но надеюсь, что комната найдётся.
— Есть вариант получше. Зачем тебе тратить деньги на сомнительные гостиницы? Ты профессор, а не дочь Рокфеллера. Предлагаю остановиться у меня — жилплощадь позволяет, а дочка моя спокойная, особо не помешает.
— Дочка? — В глазах Татьяны читались испуг и разочарование. — Так ты женат? Когда успел-то?
— Нет, Таня, не женат. Такая, как ты, не встретилась, а на другую я согласен не был. Поехали, познакомлю тебя с моей Дашей.
— Загадочный ты, однако. — Олег отметил, что к Татьяне вернулось доброе расположение духа. — Откуда дочка? Неужели в пробирке целого ребёнка вырастить умудрился?
Он рассмеялся в голос.
— Ну, не настолько я гениален, да и запрещено это. Но за веру в мои возможности — спасибо! Если серьёзно, длинная это история. Но я люблю мою Дашу. Нет, не так — я её обожаю. К её рождению я имел самое прямое отношение. Она создана вот этими вот руками, так что я её отец, всё! Слава Богу, мне удалось юридически всё оформить, без всяких там удочерений.
— А мать её жива? — поинтересовалась Татьяна.
— Конечно, но она и не мать вовсе. Не удалась, в общем. Ребёнком не интересуется, а Дашка генетически ей чужая, так что наследственность не отягощена. По факту я у неё и папа, и мама, но мы с ней справимся.