— Кто меня слышит, прием.
Рация снова зашипела.
— С кем я говорю? — послышался голос старшего Чернова.
— Это Лев? Лев Чернов?
— С кем я говорю, мать твою?
— Слушай, урод, я Николай Васнецов, и я только что прострелил башку твоему тупому брательнику.
Рация ответила тишиной. Лишь спустя минуту старший Чернов ответил:
— Я повешу тебя на твоих же кишках, мразь. Я отрежу головы всем, кто тебе дорог…
— Захлебнешься пыль глотать, — усмехнулся Николай и, отбросив микрофон, ударил прикладом автомата по рации.
Он уже выходил из помещения, когда услышал странный голос:
— Какая удивительная у вас карма, молодой человек.
Николай вскинул оружие и развернулся. В комнате никого не было. Только запертая глухая железная дверь, ведущая в еще одно помещение. Васнецов, держа оружие наготове, одной рукой опрокинул стол, на котором стояла рация. Оказывается, все это время под столом прятался жутковатого вида лысый старик с покрытым давно зарубцевавшимися язвами лысым черепом. Он медленно простер вперед худющие руки с кривыми, скрюченными и очень длинными пальцами и поднял безобразное щербатое лицо. Глазные яблоки его были совершенно белы.
— Ты еще кто?
— Я? Только не вздумайте меня убивать, молодой человек. — Старик улыбнулся страшной беззубой гримасой.
— Это почему? Мне патронов не жалко. А тебе и одного удара прикладом хватит.
— Не пытайтесь казаться страшным. Я чувствую вашу карму. Вы не головорез. Вы блаженный…
Васнецов испуганно отшатнулся.
— Ты кто такой, черт возьми?
— Я оператор пси-излучателя. Меня нельзя убивать. Больше никто с этим излучателем обращаться не умеет. Он там, в соседней комнате. Без меня он не будет нормально работать. А без него в город вернутся крысы. Огромные чумные крысы.
— Как же ты с ним обращаешься, если ты слепой?
— Так на ощупь. За столько-то лет я научился видеть ушами, руками, своим биополем… Меня ослепило в первый же день первой же ядерной вспышкой в этом городе.
— А какого черта ты служишь черновикам?
— Ну так излучатель-то у них. И, юноша, я им не служу. Я служу великому пси-полю! Я служу вселенскому разуму. — Он развел руками и запрокинул голову. — Люди для него менее заметны, чем для людей вши. Люди ничто. Если нет разума. Но высший разум вечен.
— Что за бред? — поморщился Васнецов.
Старик вдруг резко вытянул руку в его сторону и произнес:
— Опасайся ведьмы!
— Какой еще ведьмы?
Получив удар ногой в спину, Николай пролетел вперед, роняя оружие, и, ударившись о стену, упал.
— Меньше болтай, старый идиот, — огрызнулась ударившая Николая женщина, облаченная в серый камуфляж. Она достала из ножен, прикрепленных ремнями к бедру, внушительный тесак. — А тебя, щенок, я сейчас потрошить буду!
Николай посмотрел в ее сторону и засмеялся.
— Это ты, что ли, ведьма?
— Что смешного, недомерок? Я ведьма!
— Тук-тук, ведьма! — раздался за ее спиной голос Людоеда. — Инквизитор пришел!
Она обернулась и увидела перед своим лицом огромный ствол дробовика, выстрел которого тут же снес ей практически всю голову.
— Твою мать! — Васнецов презрительно стал стряхивать с себя то, чем забрызгал его этот роковой для ведьмы выстрел.
— Глянь, блаженный, какой штуковиной разжился! — воскликнул Людоед. — СПАС-двенадцать. Это, мать его, ручная гаубица!
— Я же говорил, что вы блаженный, — прокряхтел, улыбаясь, старик.
— Это еще что за чудо-юдо? — Илья взглянул на оператора.
— Чокнутый какой-то, — пожал плечами Николай, вставая и поднимая свой автомат.
Старик подполз на карачках к Людоеду и схватил его за сапог.
— Эй! — рявкнул Крест. — Охренел, что ли?
Он сделал шаг назад.
— У вас тоже, молодой человек, удивительная карма. Я прямо чувствую. Сила нечеловеческая. Только есть у вас ахиллесова пята. — Он улыбнулся. — Бойтесь женщины! Только женщина способна вас погубить!
— Иди в это самое, старый, — хмыкнул Крест, затем обратился к Николаю: — Может, грохнуть его?
— Не надо, — махнул рукой Васнецов. — Он не опасен для нас. Это он за «генератором чудес» следит. Убьем его, и крысы вернутся в город.
— Да-да, — кивнул старик. — А это плохо не только для черновиков. Для всех плохо. Когда я их прогнал, они сбились в огромную стаю. И такой стаей и вернутся. Эх. — Он вздохнул. — Что-то тут стало многолюдно в плане трупов. Пойду я отсюда.
Старик пополз к железной двери и, уткнувшись в нее лбом, чертыхнулся.
— Вечно забываю, — пробормотал он, нащупывая в кармане своего белого халата ключи. — Вы, молодые люди, поторопитесь. База Льва Чернова тут недалеко. Они занимают комплекс бункеров под бывшим штабом округа. Скоро тут будут.
Он нащупал дверной замок и, вставив в него ключ, открыл его. Затем толкнул дверь, обернулся и, уставившись на Николая своими слепыми глазами, снова показал безобразную улыбку и, кивая, проговорил:
— Ад уже здесь… Поторопитесь… Вам надо выжить. Надеюсь, вы его взорвете. Он очень мешает вселенскому разуму.
— Кого взорвем? Кто мешает? — недоумевающим тоном спросил Васнецов.
Старик заполз в темное помещение и оттуда донесся его голос:
— ХАРП, конечно, кто же еще.
И он захлопнул за собой дверь.
Нечасто посещающее Людоеда удивление застыло на его лице, когда он уставился на Васнецова.
— Что это за хрен? — спросил он.
Николай лишь пожал в ответ плечами.
В помещение вбежал один из освобожденных ими пленников.
— Вот вы где, — запыхавшись, проговорил он. — На перроне вроде чисто. Что тут?
— Ублюдки заперлись дальше в тоннеле, — ответил Людоед. — Боятся нос высунуть. Не пойму, как эти идиоты весь город столько времени в страхе держали. Или вы такие дурни, что не могли одолеть их?
— Ну что, выкурим их? — спросил боец, пропустив мимо ушей обидную фразу.
— Там рабы и женщины с ними. Погубим их. Да и сил у нас мало.
— Так неужели мы им женщин оставим и не освободим их?
— Сколько нас человек? — нахмурился Людоед. — И то половина раненых. Сами поляжем тут и их не спасем. Банда старшего Чернова сюда идет. Ловушка захлопнется, и все.
— Так что делать?
— Сейчас надо быстро уходить и поднимать весь город.
Над Екатеринбургом занялся мрачный серый рассвет. Десяток бронемашин и несколько танков в сопровождении сотен пеших черновиков тянулись к станции метро «Площадь 1905 года». Двигались они по бывшему проспекту Ленина от комплекса штаба округа.
— Весело, — совсем невесело пробормотал Людоед, глядя в бинокль. Они расположились на массивном холме, образованном развалинами здания городской администрации. — Так, Варяг. Всех раненых грузите на БАТы и валите в логово Демидова.
— А ты? — Яхонтов уставился на Илью.
— Я попробую связать их боем и немного задержать.
— Ты в своем уме?! Глянь, сколько их!
— Да вижу я, чего орешь. Гранатометы есть. Пару танков спалить точно успею.
— Один?!
— Ну если кто в подмогу останется, я не откажусь. Но ты с ранеными без вариантов уходишь и уводишь машины. Больше пилотов, способных водить самолет, я не знаю.
— Я тоже останусь, — заявил Николай.
Людоед взглянул на него и усмехнулся.
— В твоей дурости, блаженный, я не сомневался.
— Мы тоже останемся, — один за другим подали голос пленники, которых выпустили из клеток Васнецов и Крест.
— А кто группировки ваши поднимет? Кто клич по городу пустит?
Илья недовольно посмотрел на них. Он еще что-то хотел сказать, но в этот момент под его шинелью раздались треск и шипение. Людоед извлек из внутреннего кармана портативную рацию, которую получил от рейдеров в Аркаиме.
— Эй, Ахиллес, ты еще жив? — послышался голос.
— Жив, всем чертям назло. А с кем имею честь общаться?
— Не узнал, что ли? — зазвучал смех. — Это Дитрих.
— Дитрих? Не скажу, что рад тебя слышать. Как там ваши печенья? Как крыса поживает?
— Все издеваешься? Ты лучше скажи, это твои люди на развалинах администрации города прячутся?
— Если эта гора — развалины администрации города, то мои. А что?
— А я вас вижу, — засмеялся Дитрих.
Людоед осмотрелся.
— Ты где вообще?
— В Екатеринбурге, конечно, где же еще. Доставку пиццы и локального ада заказывал?
— Если честно, то нет. Что ты вообще в городе делаешь? Тут постреливают. А для ваших утонченных натур это опасно.
— Иди ты к лешему, Ахиллес. — Судя по голосу, Дитрих не обижался. — Кончай язвить. Уводи срочно людей за развалины и прячьтесь. Сейчас такой фейерверк будет, закачаешься.
Крест снова осмотрелся и, вытянув руку в сторону соседней горы обломков, спросил у местных:
— Что там было?
— Театр эстрады вроде, — ответили ему.
— Быстро все туда! Живо! — скомандовал он и снова обратился к рации: — С чего такая суета, Дитрих?
— Так эта толпа не по вашу душу тянется разве? Мы по радиоперехвату слышали, что сын майора Васнецова грохнул одного из лидеров черновиков, о чем сразу сообщил по рации его брату. Тот теперь намерен выпотрошить все живое в городе. Мы их малость успокоим сейчас. О… Я смотрю, вы БАТы вернули? Молодцы! Я же говорил, что вы и без нас справитесь!
— Да, но без вас скучно было.
— Теперь скучать не придется.
— Сколько вас в городе?
— Очень много. Совет санкционировал спецоперацию. Мы с ними связались, еще когда от Ганиной ямы ехали. Пристыдили вы нас шибко. Из Аркаима нам навстречу вышла колонна, и вот мы здесь. Крыса все равно подохла. Еще поймаем. Не беда.
— Прям день чудес сегодня какой-то, — хмыкнул Людоед. — У меня раненых много. Поможешь?
— Помогу. Через пару минут запустим зеленую ракету. Грузи раненых на БАТы, и пусть везут в сторону ракеты. Мы встретим. Полевой медпункт с нами. А сейчас хавайтесь по норам. Будет жарко.
Крест посмотрел в сторону быстро удаляющихся людей и двух инженерных машин, двигающихся к укрытию, которое он им указал. Затем еще раз взглянул в бинокль в сторону надвигающейся армады черновиков.