— Да нет. Не похоже. У меня на это шестое чувство.
— А может, амнезия помутила ее рассудок и она плохо соображает, что к чему?
Но Саманта и с этим не согласилась:
— Охота на богатого холостяка — это, дорогая, в крови.
— Беда только в том, что он богат, пока холост. Это даже неприлично.
— А что, если Лаура готова смириться с ролью содержанки? — продолжала размышлять Саманта. — Во всяком случае, он содержит ее по-королевски.
— Что правда, то правда, — согласилась Иона. — Но тогда некоторым утешением может послужить то, что особенно долго он никого не содержит.
Саманта улыбнулась, но улыбку как ветром сдуло, когда она взглянула в зеркальце заднего вида.
— Ах ты черт! Его машины нет.
Проглотив пару таблеток аспирина, Лаура отодвинула бумаги, встала из-за стола и подошла к окну. Напротив высился отель «Мэдисон». Там в одном из покоев на восьмом этаже еще каких-то двадцать четыре часа назад она была в объятиях Адама и открыла поочередно рай и суровую, нелицеприятную правду.
Она стояла у окна, пытаясь отогнать муки отчаяния и опустошенности. Взгляд ее привлекла дверь, соединяющая ее кабинет с кабинетом Адама. Не долго думая, она подошла к двери, открыла ее и вошла туда.
Там было пусто. Адам резвился со своей компанией у каких-то Гибсонов. Но она всем сердцем чувствовала его присутствие и даже ощущала пряный запах крема для бритья, которым он пользовался.
Лаура прошла по ковру и уселась во вращающееся кресло за огромным красного дерева столом, заваленным бумагами, книгами, статьями, папками. Все это выглядело так, словно здесь работали. Разве можно было сравнить с тем первым днем, когда они переступили порог кабинета, и Адам корчил из себя делового человека, хотя это и было очаровательно.
— О, Адам, — прошептала Лаура, уронив голову на стол. — И зачем ты попался на моем пути и был столь обезоруживающе мил? Столь неотразим?
Она подняла голову, вздохнула, взгляд ее упал на телефон. Поколебавшись, она сняла трубку и набрала номер.
— Я вас не разбудила? — спросила Лаура Джессику, когда после долгих звонков та взяла трубку.
— Что ты, дорогая! Одно из преимуществ старости — это короткий сон Я смотрела телевизор.
— Случайно, не мыльную оперу «Все мои сыновья»?
В трубке раздался легкий смешок.
— Значит, Адам рассказал тебе о своей матери, телезвезде?
— Он рассказал мне обо всех женах отца.
— Да, он был такой пылкий, этот мой сынок. Терял голову при виде женской юбки. Влюблялся с первого взгляда. И тут же, не сходя с места, женился. И недели, бывало, не пройдет. Внешняя красота — вот что губило его. Сколько раз я пыталась растолковать ему, что внутреннее гораздо важнее внешнего. Надо искать, говорила я, женщину с добрым и любящим сердцем, с нежной душой, способной хранить верность и радоваться мелочам жизни...
— Миссис Форчэн...
— Да, дорогая. Зови меня Джессика. Как знать, может, скоро ты назовешь меня бабушкой.
У Лауры сдавило горло.
— О, Джессика, это ведь невозможно. Я так больше не могу. Мне надо...
— Тебе надо немножко терпения, моя дорогая.
— Но самое ужасное... самое ужасное — это что он, мне кажется, в меня влюблен.
— Это как пить дать. Конечно, влюблен.
— Отчего же я такая несчастная?
— Думаю, мы обе знаем отчего, — ласково проговорила Джессика.
Лаура хотела было ответить, как вдруг за окном раздался оглушительный грохот. Она посмотрела в окно и увидела зависший прямо напротив окна вертолет. Он был настолько близко, что она могла рассмотреть пилота. Лаура так и застыла, раскрыв рот.
— Ты где, Лаура? Что случилось? Что там за адский шум? — кричала в трубку Джессика.
— Адам, — кричала ей в ответ Лаура. — Это Адам. — Она перенесла телефон к окну: вертолет взмыл вверх и завис теперь над домом. Шум стал совсем невыносимым. — Я вам перезвоню попозже, — прокричала она Джессике и положила трубку.
Лаура вышла в коридор. Там только и говорили о том, что на крышу универмага Форчэнов приземлился вертолет.
Не дожидаясь лифта, Лаура в несколько прыжков преодолела три пролета до верхнего этажа, распахнула дверь на крышу и увидела стоящий на площадке вертолет.
Адам преспокойно сидел в кабине и смотрел на приближающуюся Лауру. Она подошла вплотную к вертолету и с ошеломленным видом уставилась на Адама.
— Залезай сюда.
— Что? — пыталась перекричать невыносимый шум Лаура.
Он протянул ей руку. Она колебалась. Но Адам восседал на водительском месте. Он не шутил. И Лаура знала это.
Трепеща от страха и предвкушения чего-то необычного, она забралась в кабину.
— Куда мы летим? — немного нервничая, спросила она, когда вертолет оторвался от крыши.
Адам даже ухом не повел.
— Ты хоть такое чудище водил когда-нибудь?
Он только ухмылялся.
— Надеюсь, ты не собираешься устраивать полет над Скалистыми горами, а?
Ухмылка Адама превратилась в лучезарную улыбку.
— Что же ты к своим Гибсонам не пошел? А куда ты Саманту дел? — Она никак не могла остановить этот поток вопросов. Ее прямо несло. Это, конечно, нервы. Возбуждение. Какое-то приподнятое настроение. А внутри все так и дрожало.
Адам продолжал хранить молчание, но в этом молчании не было ничего дурного. Он сейчас походил на мальчишку, у которого припрятан сюрприз, и он боится все испортить.
Поток Лауриных вопросов иссяк сам собой, когда минут через десять вертолет начал опускаться. Они приземлились на маленьком поле, где стоял один-единственный самолет. Лаура бросила опасливый взгляд на Адама. Что он такое задумал?
Он посадил машину рукой мастера и выключил двигатель. Внезапная тишина будто оглушила Лауру.
Взгляд Адама был прикован к ней. В этих голубых-преголубых глазах было столько теплоты и ожидания, что Лаура чувствовала, как сердце ее начинает таять. Она отвернулась от него и посмотрела наружу. На поле стоял маленький, сверкающий на солнце частный самолет с эмблемой Форчэнов на фюзеляже.
Лаура перевела взгляд на Адама.
— Ты что, умыкаешь меня, Адам?
Адам спокойно выдержал взгляд Лауры, но так и не проронил ни звука. Потом выбрался из кабины, обошел вертолет с другой стороны и помог ей, все так же молча, спуститься на землю.
Когда они подходили к самолету, дверца распахнулась, и оттуда появился трап. Лаура в недоумении остановилась, но тут же почувствовала, как рука Адама подталкивает ее вперед.
Она слабо улыбнулась: от всего происходящего у нее голова пошла кругом.
— Ну, будь что будет! — Она махнула рукой, посмотрев на голубое небо: оно было точь-в-точь то лазурное небо, что она видела в своем сне про Эдем. — Удачный денек для умыкания.
Все было так нереально — прямо из какой-то книжки — и в то же время никогда в жизни она не чувствовала себя так прекрасно. Подтянутый стюард в ослепительно белой форме налил ей в хрустальный бокал шампанского, а Адам намазал целую ложку русской черной икры на ее тост. Все это совершалось в тот момент, когда они уже были в воздухе, и самолет взял курс в неведомом для нее направлении. Лаура перестала приставать к Адаму с вопросами и решила отдаться необычности происходящего.
Разлив шампанское, стюард в мгновение ока исчез. Лаура откинулась на спинку непомерного, обтянутого тисненой кожей кресла, которое не только наклонялось под любым углом, но в довершение всего еще и вращалось. Она откусила кусочек тоста с икрой, и лицо у нее вытянулось.
— Соленая.
— Так принято, — улыбаясь, отреагировал наконец Адам.
Лаура, попробовала еще кусочек, прожевала, подумала и улыбнулась в ответ.
— Мда. Вполне приемлемо. Мне понравилось.
Адам расплылся в улыбке.
— Ну, это не самое трудное.
Лаура стала рассматривать изысканное убранство кабины. Лакированное розовое дерево, пушистые, орехового цвета ковры, полдюжины необъятных, под старину кресел. Салон напоминал роскошную гостиную.
— Это просто невероятно, Адам! Я ничего подобного в жизни не видела.
Адам пристально посмотрел ей в глаза.
— Ну, это как сказать, — спокойно проговорил он.
Лаура грустно улыбнулась.
— Ты, конечно, прав. Я ни о чем не могу говорить с уверенностью. Однако, моя интуиция и тот далеко не блистательный вид, который был у меня две недели тому назад в примерочной, свидетельствуют о том, что я не очень привыкла к полетам на частных самолетах. Скорее уж к поездкам на автобусах, коль на то пошло.
— Это как сказать, — снова повторил Адам. — Кто знает, может, ты и вправду беглая принцесса, принявшая обличье простолюдинки, чтобы улизнуть из королевского дворца с его скучными условностями, а на выходе из дворца тебе на голову свалилась горгулья, и ты в обалдении бродила по свету, пока не очутилась в универмаге Форчэнов.
— У тебя богатое воображение, Адам, — рассмеялась Лаура.
Адам склонился над ней, ища встречи с ее глазами.
— Мое воображение вырывается из повиновения, Лаура.
— А мое воспаряет невесть куда.
Адам привлек ее к себе и поцеловал.
Лаура беспокойно стала оглядываться по сторонам: руки Адама пробирались к ее груди.
— Стюард, — нервно прошептала она.
— Он появляется только тогда, когда я вызываю его звонком, — успокоил ее Адам. Его палец поглаживал нежную кожу у края лифа ее летнего платья.
— Но... я не могу... Мне как-то...
— ...хорошо? — с дьявольской усмешкой продолжил он за нее.
— Но правда, Адам...
Он снова поцеловал ее — сначала один уголок рта, затем другой.
— Но я этого никогда... раньше... не делала, — прерывающимся голосом пыталась она остановить его.
— Надо всегда быть готовым к новым ощущениям, Лаура.
Не в силах сопротивляться, она позволила ему спустить с плеч тоненькие бретельки своего платья. Когда его губы впились в ее затвердевшие соски, она, задыхаясь, все же пыталась как-то вывернуться, боясь, что кто-нибудь неожиданно войдет в салон.
— Мы здесь одни, Лаура. Совершенно одни. Поверь мне, — мягко, но настойчиво уговаривал ее Адам.