– У нас тоже есть квартира в Барселоне, – улыбнулась Ева, – У моих родителей.
– Ты говорила, что родители живут в Европе, но я и подумать не мог, что это как-то поспособствует нашей встрече.
– Да, это удивительно. Но если бы не наша случайная встреча, я бы продолжала бесконечно заблуждаться на твой счет.
На секунду Адам помрачнел, затем отставив свой бокал, присел на корточки перед Евой и внимательно посмотрел на нее.
– Я безумно виноват перед тобой. Но это как раз то, чего не изменить.
Еве очень хотелось спросить, была ли вероятность, что он когда-нибудь надумал бы объясниться с ней, но сдержалась. Очевидно, Адам не любил разговоры в стиле «а если бы…» или «как же жаль, что…» Хорошо, они и впрямь бессмысленны. Но один вопрос в таких ситуациях всегда оставался открытым – сделал ли человек для себя выводы? Глядя на Адама, она не могла понять, но и уточнить напрямую, конечно же, не решалась.
– Хорошо, но я надеюсь…
– Я надеюсь, ты голодна? – бесцеремонно, в несвойственной ему манере, перебил ее Адам.
– Я ничего сегодня не ела, – честно призналась Ева.
И вряд ли смогу, добавила про себя.
Но Адам уже встал, открыл мангал и снял с решетки ароматное рыбное филе, с другой решетки добавил овощей и поставил перед гостьей тарелку.
– Надеюсь, тебе понравится.
За неторопливым ужином бывшие возлюбленные нашли много не запретных тем, которые можно было обсудить. Адам рассказывал о своей жизни и бизнесе в Испании. Ева много говорила о сыне. К концу вечера у нее появилось ощущение, что она просто встретилась потрещать со старым приятелем, причем не очень близким. Еще вчера, когда оба были застигнуты врасплох эффектом неожиданной встречи, они казались более искренними и открытыми. Сейчас же, взяв себя в руки, неукоснительно следовали правилу установленного Адамом табу на разговоры о прошлом и держались довольно отстраненно.
Однако Ева не могла не поинтересоваться одним насущным вопросом:
– Ты сказал, что уладил все дела перед отъездом. Означает ли это, что террористическая угроза миновала.
– Утверждать этого нельзя. Миновала угроза с определенной стороны, но когда и где она зародится вновь, с уверенностью никто не скажет. Разумеется, я не отпустил ситуацию, а оставил перед отъездом надежных людей в Москве. Честно говоря, я не ожидал, что уеду надолго, но этому поспособствовала более или менее спокойная обстановка. Все должно быть чисто еще какое-то время. И все же меня не покидает ощущение, что я гоняюсь за собственной тенью и что мое пребывание здесь – ничто иное, как затянувшаяся передышка перед очередной схваткой. Дай Бог, чтобы я ошибался.
После этих слов Адам глубоко задумался, а затем поспешил снова перевести разговор на отвлеченную тему.
Довольно скоро посредственные беседы надоели Еве, они даже начали ее раздражать. Ей не нужен приятель Адам. Может быть, когда-нибудь это и будет возможным, но сейчас воспоминания о пережитом еще слишком свежи и будоражат душу. Это на нем раны, в том числе и душевные, заживают как на собаке. А в ее хрупком сознании этот вечер может пустить корни мучительных воспоминаний. Так что, довольно.
Ева демонстративно посмотрела на часы:
– Мне, пожалуй, пора. Спасибо, ужин был чудесным.
На лице Адама мелькнула тень разочарования. Может быть, он тоже не удовлетворён официозом, который сам же и развел. Но препятствовать не стал.
Ева поднялась из-за стола с неприятным чувством. Как будто приглашение это было всего лишь необходимой формальностью, а не данью всепоглощающей любви двух сердец, которая хоть и осталась в прошлом, но так и не пришла к логическому завершению естественным путем. Как будто именно так и никак иначе Адам бы принял у себя в гостях любого старого знакомого, которого случайно встретил бы вдали от родной земли. У нее не было сомнений, что это их последняя встреча. Что именно вот так и был положен конец их истории.
Дабы почтить это событие минутой молчания, Ева, задумавшись, облокотилась на перила и устремила взгляд вдаль поверх темной морской глади. Адам встал рядом.
– Раньше я всегда тосковал по горам. А теперь не представляю жизни без воды. Если бы ты знала, сколько тяжких дум сглаживает шум волн и выдувает соленый ветер.
– Хотелось бы и мне ощутить это на себе по возвращении домой.
– У тебя есть сын – вот она новая жизнь, которую ты сама же произвела на свет. Дети – лучший способ регенерации души.
– Не спорю, – со смирением ответила Ева.
– Приходи завтра.
Ева посмотрела на него с удивлением. А как же поминки, которые она тут мысленно устроила. Он хочет увидеть ее снова? Это не конец?
– Могу заехать за тобой днем. Бери пацана. Я покажу вам места, которые вы точно еще не видели, – он заторопился расписывать прекрасные перспективы завтрашнего дня, как будто боясь получить отказ.
– Адам… – прервала его Ева, – Я не смогу завтра, – что-то внутри у нее оборвалось, но пришлось продолжить, – Завтра приедет муж на выходные, а в понедельник мы улетаем.
– Понятно, – скрывая нотки разочарования, спокойно ответил Адам. – Кстати, ты ничего не рассказала мне про мужа.
– Я вышла за Стаса. За того, с кем мы собирались пожениться, пока я не встретила тебя.
Адам удовлетворенно кивнул, как будто одобряя этот факт.
– Я всегда волновался, что разрушил твою жизнь. Я рад, что в итоге все встало на свои….
– Адам, – на этот раз Ева прервала его, волна возмущения чуть было не накрыла ее с головой, – Отвези меня домой. Уже поздно.
Ева поражалась ограниченности мышления своего собеседника. Неужели он и впрямь думает, что просто вклинился в ее жизнь на пару месяцев, а потом незаметно ушел, не оставив следов, а она спокойно пошла дальше своей намеченной дорогой? Кто он такой чтобы судить о том сложилась ее жизнь или нет?
– Может быть, прогуляемся по пляжу? Это займет всего на десять минут больше.
Скорее всего, Адам заметил, что задел Еву, и, наверное, хотел как-то сгладить последние минуты их общения. А может просто хотел его продлить, хотя бы ненадолго.
– Хорошо, – девушка смягчилась.
– Я прихвачу плед, вдруг ветер.
– Нет, не стоит. Я так дойду, – отрезала Ева.
И вдруг задумалась. Плед. Пляж. Ночь. Навевает романтику. Но это уже не про них. Совсем не про них. Нет, он просто бы накинул ей на плечи этот несчастный плед и ничего более. А если бы его тянуло к ней, так же как и ее к нему, то ему бы не понадобился предлог.
Так, строя мучительные догадки, Ева торопливо ступала босиком по остывшему песку. Она не хотела думать о том, что невольно пресекла попытку Адама устроить по-настоящему романтический вечер и сблизиться с ней. Нет. Вряд ли он намекнул бы на что-то подобное. Когда-то он не одобрил ее уход от жениха, так что пособником в предательстве мужа он уж точно не будет. Но Ева не станет его переубеждать, хоть ей и известно, что все касающееся мужа – фарс, недоразумение. К тому же сегодня он дал понять, что сближение в его планы не входит, что скорее всего вместе с неприятными воспоминаниями морские ветра выдули из его головы и остатки былых чувств к ней, к Еве.
Правда сейчас, когда они почти подошли к ее дому, он выглядел растерянным. Ева молчала и многозначительно поглядывала в сторону дома. Может быть, он и не хочет прощаться, но не смеет задерживать ее. А ей самой гордость не позволяла дать ему понять, что она и сейчас после всего пережитого готова ради него снова отказаться от человека, который теперь стал ей мужем, пожертвовать целостностью своей семьи, лишь бы снова быть с ним. Почему судьба так жестока, почему он пропал тогда, не объяснившись? Ведь все могло бы сложиться иначе. Если бы они пережили вместе тягости тех лет, то сейчас бы им ничего не помешало быть вместе.
– Прощай, Адам.
Ева достаточно времени выждала, прежде чем сказать эту фразу первой. Намного дольше, чем положено.
Даже при тусклом свете она заметила, как стоящий напротив нее мужчина побледнел.
– Это уж как судьбе будет угодно, Ева. Если что, ты знаешь, где меня найти. Я всегда тебе рад.
Он сделал уверенный шаг в ее направлении, чмокнул в щеку, затем развернулся и пошел прочь.
Ева стояла как вкопанная, провожая взглядом его удаляющуюся спину. Это было не просто прощание или точка в их отношениях. Она потеряла его во второй раз. А больно было почти как в первый.
Глава 23
Воскресный вечер подходил к концу, а вместе с ним и трехмесячные каникулы в Испании. Завтра Ева с сыном сядут в самолет и покинут солнечное побережье, скорее всего на весьма продолжительное время. Стас, который, как и намеревался, провел последние выходные лета с семьей на вилле, улетал более ранним рейсом. Билеты на самолет, которым улетали Ева с Севой, оказались давно раскуплены.
Но пока еще у всех оставалось достаточно времени для неторопливого прощального ужина. Впрочем, у Евы вторые сутки не было ни аппетита, ни настроения. Стас списал ее апатию на нежелание покидать домик у моря и возвращаться в сулящую скорые холода Москву. Ева же была благодарна мужу за то, что он сам придумал оправдание ее состоянию.
Ужинали на веранде. Наскоро перекусив, Ева отсела за коктейльный столик с бокалом вина. Впрочем, никто не обратил на это внимание. Стас всегда находил, чем развлечь Евиных родителей. Он что-то самозабвенно рассказывал, а мама с папой с нескрываемым удовлетворением внимали его словам. Стас и родители Евы были идеальным тандемом, ее муж так упивался общением с ними, что едва отвлекался на жену, которую давно не видел.
В этом вальяжно раскинувшемся в кресле человеке в белом льняном костюме с бокалом вина Ева увидела все свое будущее – такое же однотонное, идеальное, до боли скучное. Она не любимая женщина, она – трофей, символ и рискует остаться им на всю жизнь, если прямо сейчас этого не изменит. Она всегда знала, что со Стасом все будет энциклопедически ровно, да и соглашаясь выйти за него понимала, что хоронит себя заживо. Тогда это было так естественно для ее внутреннего состояния. Но теперь в ней снова трепещет чувство, такое приятное, немного подзабытое.