родолжала мило улыбаться, но обе молчали. Наташа заморгала растерянно и испуганно, готовая, кажется, бежать и звать на помощь, но в дело неожиданно вмешался Радик.
– Ну, чего встала? Пошли. Не ссы. Пусть хоть попробуют тебя обидеть. Получат разборки со мной.
До ближайшего супермаркета было десять минут езды. Девушки остались ждать в машинах на стоянке, а мужская часть компании отправилась за выпивкой и едой. Между холодильниками с мясом Котов преградил путь Радику.
– В пьесе Островского «Бесприданница», которую ты, Жирный, конечно, не читал и никогда не прочтешь… рассматривается случай, аналогичный нашему. Чтобы не быть помехой друг другу, два соперника бросают жребий.
– Не загружай меня своей хуйней, – отмахнулся Радик. – Ты мне не соперник. Забирай носатую у Добрыни и не маячь.
– Ни хуя, – возразил Котов. – Девушке нравятся умные и стройные парни. С жирными и тупыми ей некомфортно. Она мне сказала об этом сама.
Радик показал Коту короткий волосатый средний палец.
– Слышь, ты, ботаник… Новенькая моя, ты понял? Андерстенд?
– А вы ее вдвоем оприходуйте, – посоветовал Максим, выбирая колбасу.
Котов вздохнул.
– Иногда, Жирдяй, при виде тебя мне хочется включить неиллюзорные топки Холокоста… Но я полон благородства. Я сам предлагаю тебе классическое решение спора. То есть я уступлю тебе очередь, если так захочет судьба.
Кот сунул руку в карман и достал монету. Радик хлопнул его по руке. Монета упала и покатилась между витринами, прямо к ногам Максима. Он пристукнул ее подошвой.
– Орел? Решка?
– Ну решка, – лениво ответил Радик. – Только ебать я хотел…
Максим убрал ногу. Котов взглянул на монету и сделал равнодушное лицо.
– Ну что ж… Еби, раз хочется. Ты – первый. Но я на очереди.
У кассы они наткнулись на Добрыню с полной корзиной мелкой снеди.
– Девки еще бананов просили, – напомнил он.
– Наших мало? – хмыкнул Радик. – Слышь, главное не забудь! То, что доктор прописал.
Добрынин прищурился на кассиршу, выкладывая на ленту презервативы.
– Девушка, можно узнать, а почему повсеместно исчезли из продажи резиновые изделия типа «голубая луна»?
– Быстро разбирают, – равнодушно ответила та.
– Скажите-ка! И куда катится этот мир?
– Так вы у себя и спрашивайте. Вам же «голубая луна» понадобилась, не мне, – резонно возразила кассирша.
Ветер нес по обледенелому асфальту снежную пыль, закручивал воронками. Когда Максим сел в машину, Китти мягко, с придыханием упрекнула его:
– Вы долго. Мы уже соскучились. – После пары перекрестков тем же тоном, еще нежнее, она шепнула ему на ухо, имея в виду новый автомобиль Радика: – Между прочим, машина как машина. Твоя мне больше нравится. И водишь ты здорово, Макс. Быстро и уверенно… То что надо. То, что я люблю.
Знакомый барыга ждал их на бульваре неподалеку от дома. Добрынин сбегал за товаром, и Вика, все еще недовольная решением не ехать в клуб, сразу успокоилась и оживилась. Охранник не хотел открывать ворота во двор, но, получив свой медный обол, пропустил обе машины.
– Все-таки деньги – ключ от всех дверей, – заметила по этому поводу Китти. – Хотя, конечно, за деньги не купишь счастье и настоящую любовь.
Пока Максим отключал сигнализацию, Добрынин прошелся по квартире.
– А тут приспособлено! – сообщил он, вернувшись в кухню. – Две спальни, два сортира. В гостиной плазма и колонки приличные.
– Это представительская квартира, – пояснил Максим. – Дед ее держал для приема гостей.
– Здесь мы и примем, – одобрил Котов. – И погостим.
Бодро похлопав себя ладонями по груди и по ляжкам, Добрыня изобразил перед новенькой очередной фольклорный танец.
– Слышу радостную весть – подъезжаем к Киеву. Неужели я и здесь никого не выебу?
Оглядываясь вокруг, Наташа тревожно улыбалась.
– Ой, успокойся уже со своими шуточками! – потребовала от Добрынина Вика. – Лучше давайте уже чего-нибудь жахнем для оптимизма. И тыц-тыц можно включить, скучно без музыки.
Котов разлил виски, Добрыня вынул из кармана брикет таблеток и преломил, разделяя меж пирующими, как насущный хлеб. Радик подсоединил к музыкальному центру свой коммуникатор и врубил «тыц-тыц» на полную громкость.
Взглянув на таблетки, Китти сморщила носик.
– А кокса нету?
– Кокс у Максимена.
– Обожаю Макса, он всегда на чистом коксе, – промурлыкала она.
– Да ну, – сплюнул Радик. – На те же деньги можно спидами затариться на неделю. И приход нормальный. А с кокосом – двадцать минут, и снова загружайся.
Радик налил в стакан кока-колы, съел таблетку, а вторую протянул Наташе. Новенькая испуганно наблюдала за его действиями.
– Да не бойся, глотай, – улыбнулась ей Вика. – Это бодрилки, party pills. Просто весело будет…
Максим тем временем размял по две дорожки кокаина – для себя и для Китти.
– Вот как полезно иметь много кредитных карт, – похвалила та. Шмыгнув, прибавила: – А порошочек забойняк. Еще вискариком догнаться… Балтийский коктейль.
– Мальчики, мы вас любим! – заявила Вика, изобразив посреди кухни что-то вроде женского выхода лезгинки. Добрынин поддержал ее порыв, демонстрируя навыки, когда-то освоенные в кружке народных танцев.
– Хоп-хоп-хоп! – закричал он свирепо, а затем даже схватил со стола кухонный нож и зажал в зубах.
Новенькая вдруг засмеялась, звонко и весело, не как обычно смеются женщины, а совсем по-детски.
– Торкнуло, – отметил Радик и с грубоватой нежностью потрепал ее по затылку, скользнул ладонью по тощим лопаткам вниз. Котов, никогда почти не принимавший стимуляторов, глянул на него зло и налил себе единоличную порцию виски.
Наташа казалась удивленной. Было заметно, что она огорчена внезапным равнодушием Котова, который явно нравился ей больше, чем Кочетков.
– Ой, а куда вы столько хавчика набрали? Тут на неделю хватит! – воскликнула Китти, разбирая сумки.
– А это Жирный припас, его по накурке на жор прет.
– А что, и покурить есть? – обрадовалась Вика.
– Ты же знаешь нас, беби. Мы такие парни, что у нас всегда два варианта, – подмигнул ей Добрыня. – И по жизни, и в личном, и в конкретном случае.
– А какие? – робко улыбаясь, спросила Наташа.
– Первый – это вариант номер один, – охотно пояснил Андрей. – А второй – это без вариантов.
Разложив закуску на тарелки, они перебрались в большую гостиную. Чтобы окончательно отделаться от мыслей о кладбище, Максим все же съел половину волшебной таблетки, поделившись с Китти, хотя вначале собирался обойтись кокаином.
Катя так и прилепилась к нему, нашептывая нежности на ухо, заботливо поправляя его волосы, изображая живой интерес к его переживаниям.
– Это был твой дедушка по маме или по папе, Макс? Ужасно, конечно, что он умер. Теперь твоя тетя будет всем управлять? Представляю, что начнется!
– Да что начнется-то? – возразила Вика. – Ну, может, Василия подвинут. А может, и нет. Администраторов сократят, это могут. А в остальном – что для нас-то изменится? Как получали копейки, так и будем. Куда уже меньше?
– Ну, не знаю. Василий с Дорошевским неспроста на ушах стоят…
– На нас это не отразится, – заверила Вика твердо. – Разве что Измайлов скажет «бай-бай» своему сладкому Игорьку. Но это их проблемы. Мальчику давно пора понять, что вечно у него сосать никто не будет.
– А может, будет? – улыбнулась Китти.
– Слышь, Максимен, – спросил вдруг Радик, – а твой папон тебя в детстве не трогал за пи-пи? Ну и все такое… Колись давай, мы никому не скажем.
– О-о, опасный поворот! – замерла на месте Вика.
– Похоже, Макс тебя щас сам потрогает за пи-пи, – засмеялась Катя. – Да так, что ты уже не станешь папой, дорогой.
Максим привстал было, но первый порыв остыл при взгляде на щекастую, лоснящуюся физиономию Кочеткова.
– Еще раз услышу – дам в ухо, – просто пообещал он Радику. Тот пожал плечами.
– Да ладно, чего я сказал?
В эту минуту Добрыня заорал из дальней спальни:
– Нашел! Бля буду… Мужики, бля буду…
Сгибаясь от смеха, он вынес и бросил на диван стопку дисков с безыскусными картинками. Его хохот вызвал фильм «Первый бал Наташи Ростовой».
– О, давай сюда! – оживился Радик.
Они нашли пульт, включили телевизор. Пропустив сюжетную завязку, перескочили к эпизоду, где Наташа Ростова, худощавая, но с полными ногами, неубедительно стонала под натиском голозадого Андрея Болконского, а Пьер Безухов дрочил ей на лицо.
– Слышь, Жирдяй, а ты копия Безухов! Пиздец, один в один!..
Новенькая с ужасом смотрела на экран. До нее, возможно, впервые дошло, какая перспектива может ожидать ее этим вечером. Максиму показалось, что она готова разреветься. Котов тоже наблюдал за девушкой. Он незаметно подлил в стакан с кока-колой виски и протянул ей.
– На, попей.
– Суперкомпост, – заметил Радик, справедливо оценивая порнуху. – Еще чего там? Есть азиатки?
– Есть анал с большими неграми. Ого, приколись!
– Ой, ладно, Андрей! – возвысила голосок Вика. – Мы сейчас не будем же смотреть эту фигню! Включи телевизор, пускай там крутится как фон. И поставьте уже нормальную музыку! У меня столько энергии! Потанцевать хочу – умираю!
Радик поколдовал над дисплеем айфона и снова врубил какой-то жесткий бит.
Безбожный пир, безбожные безумцы! Вы пиршеством и песнями разврата ругаетесь над мрачной тишиной, повсюду смертию распространенной…
– Андрей, Андрей… Я упаду… Андрей, я каблук сломаю! – визжала Вика.
– Гоп-гоп-гоп! – орал Добрыня.
– А ну, сопли утри! Пошли, чего жмешься! Давай – выпила и пошла! – подбадривал Наташу Радик.
Выйдя из комнаты, Максим заперся в самой дальней спальне и набрал номер отца.
– Да, слушаю, Измайлов, – голос звучал деловито, но с жирными нотками сытости.
– Извини, папа, я поздно… Я не смог приехать. Вернее, я устал.
– У тебя всё в порядке? Как прошло на предприятии? Где ты?
– На предприятии нормально, посидел и уехал. Я в гостях.