– Здесь ничего нет сложного, – заявил он, вооружаясь щипцами. – Главное, чтобы сок и осколки панциря не брызнули соседу в глаз. Или на любимый галстук.
– У меня нет любимого галстука, – заявила Марьяна, продолжая смотреть на него с ожиданием.
– Это облегчает мою задачу. Вот таким варварским образом мы кромсаем ему клешни… Разламываем спинку. В голове нет ничего интересного – ее откладываем. Мясо достают вот этой вилкой. Но я, с твоего разрешения, по-цыгански, руками. Я люблю его высасывать.
– Продолжай же, раз начал, – потребовала Марьяна. – От каких важных вещей меня хотят отвлечь?
Георгий взглянул на нее и отложил своего рака.
– Пойми правильно, я не хочу сказать, что ты глупее, или недальновиднее, или тебя проще обмануть. Просто ты не знаешь всех подводных камней на этой реке. И я не знаю. Даже Павел Сергеевич не имел подробной карты. Но вопрос еще в том, что ты мыслишь как производственник. А я – экономист. Я привык строить модели даже при стопроцентной неопределенности. И наши сегодняшние позиции не слишком обнадеживают. Короче говоря, если прямо сейчас не заняться вопросом жесткой охраны активов холдинга, мы можем уйти в глубокий даунсайд.
Для доходчивости Георгий начертил на салфетке схему, по которой обычно действуют в подобных случаях, – через скупку акций у миноритариев, через новую эмиссию, путем занижения стоимости активов и оформления самых сладких объектов в залог. Марьяна слушала его с каким-то болезненным вниманием, и он в конце концов решил, что напугал ее сверх меры.
– Конечно, я не гарантирую, что все пойдет именно так. Но мы должны хеджировать риски. Павел оставил достаточно грамотное завещание – я по его просьбе прорабатывал пункты по имуществу в офшорах. Как ты знаешь, он передал мне доверительное управление этим пулом. И я собираюсь фиксировать этот вопрос. Через неделю поеду к Вальтеру, проведу таким образом рождественские каникулы. Вероятно, на часть собственности придется наложить арест по нашим искам. Если не получится контролировать активы до твоего вступления в наследство по-другому.
Он отложил ручку, и Марьяна подвинула ему свой пустой бокал, а когда он налил ей вина, выпила все до дна.
– Мне нужно подумать надо всем, что ты сказал. Я обсуждала эти вопросы с нашими юристами, и они заверили меня, что наследство будет оформлено с соблюдением всех правил и мы сможем вступить в права собственности в надлежащий срок.
– Кто может поспорить с такой формулировкой? Только здесь работает и другое правило. Если деньги не радуют, значит, – они не ваши.
– Непонятно только, почему ты предполагаешь самое худшее от наших партнеров, – возразила она. – Отец не имел дела с людьми, которым не доверял. Их дружба проверена годами.
– Можно доверить кошке охрану дома от мышей. И за это поделиться с ней молоком. Но доверять ей жареную курицу на блюде, наверное, все же не следует.
Сложив исчерченную им салфетку, Марьяна убрала ее в карман.
– Хорошо, я тебя услышала. Все это нужно серьезно обдумать.
– О том и речь.
Она попыталась заняться лобстером, но тут же отложила вилку. Он видел, что его сообщение произвело должный эффект.
– Знаешь, Георгий, вчера я пересматривала старые фотографии… Когда ты женился на Веронике, мне было лет десять или одиннадцать. Помню, как взрослые обсуждали тебя за столом. Отцу почему-то не нравилось, что ты красиво говоришь. Он был уверен, что ты просто болтун и бездельник. Что из тебя не выйдет толку. Он изменил это мнение далеко не сразу… Я как-то напомнила о тех его словах. Не так давно, года три назад, когда мы благодаря тебе запускали проект с «Альмагестом». Папа тогда сказал, что ты, если захочешь, и сейчас можешь уболтать любого. Что красноречие – твоя сильная сторона, но нам следует ее опасаться.
– Нам всем следует опасаться друг друга, – кивнул Георгий. – Это как в телепередаче про жителей морского дна. Все едят всех.
Она не усмехнулась, только прижала ладони к раскрасневшимся щекам.
– Кто-то меня вспоминает – щеки горят… Я не привыкла столько пить. Можно задать тебе один личный вопрос, Георгий? Ты хоть немного любил мою сестру? Или это был только стартап-проект, как ты начертил в своих схемах?
– Конечно, я любил Веронику, – ответил Георгий Максимович с надлежащей твердостью. – Просто мы меняемся со временем, и наши чувства меняются тоже.
– Да, я понимаю, мужчины устроены иначе, чем женщины. Вы полигамные существа. Пока мы храним домашний очаг, вам нужно повсюду сеять свое семя… Так распорядилась природа. Вам, наверное, трудно с этим бороться. У папы тоже была любовница – возможно, ты знаешь. Прямо в доме. Мне было неприятно видеть ее каждый день, а он совсем этого не понимал. Я сразу ее уволила, хотя я знаю, что ему бы это не понравилось. Наверное, это нехорошо – всё, что мы делаем под влиянием чувств… Ты должен знать – он что-то ей подарил или оставил по завещанию?
– Напротив, – покачал головой Георгий, вдруг осознав, что именно сейчас может пойти ва-банк, – я всегда считал, что нужно прислушиваться к чувствам. Я доверяю интуиции, первому впечатлению… И давно подозреваю, что ответы на все главные вопросы жизни лежат на поверхности. Вот что бы ты сказала, если бы я предложил тебе… ну, например, заключить брачный союз? Со мной?
Марьяна помолчала – но не удивленно и не обрадованно, а так, словно давно ожидала этого вопроса.
– Тебе интересно, что бы я сказала? Во-первых, я бы спросила тебя: зачем? Для чего мне это нужно?
– Ну, я бы ответил, что это в наших общих интересах. Что нам полезно объединиться, чтобы сохранить бизнес. Что мы много лет работали бок о бок, что мы находим общий язык и вполне могли бы поладить. Я не прав?
– Я бы сказала – ты прав. Многие, почти все семьи связаны общими финансовыми интересами. Но мне не нравится, когда брак двух людей превращается в бизнес-проект. Я знаю много таких историй, когда мужчина и женщина объединялись ради дела, а потом делили имущество через суды и скандалы в прессе.
– Но ведь есть и успешные примеры, – возразил он.
– Какие же? Когда муж открыто спит с моделями и проститутками – впрочем, для меня это одно и то же, – а жена живет с тренером по фитнесу? А на людях они изображают счастливую пару и дают интервью для глянцевых журналов? Может быть, такой брак и есть самый прочный, но я старомодна – мне противна подобная идеология. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то не за того, кого интересует мой бизнес, а за мужчину, которому буду интересна я сама. Я, кажется, еще могу рассчитывать, что меня будут любить и уважать как женщину, а не только как главного акционера. Потому что я тоже живой человек, а не подпись под контрактом и не калькулятор в юбке, как меня называют твои компаньоны. Я стараюсь не слушать сплетен, но ты напрасно думаешь, что мне их не передают…
Вошел официант с чайником и чашками на подносе, забрал тарелку Георгия с руинами розового панциря и почти нетронутого рака Марьяны.
Георгий Максимович не то чтобы пожалел, что затронул скользкую тему, но и не рад был тому, как повернулся разговор.
– Кстати, какие у тебя планы на Рождество? – поинтересовался он, чтобы переменить предмет беседы.
Марьяна снова замолчала – было видно, что ей неловко за свою горячность. Рассматривая и поворачивая в руках чайную ложку, она переспросила:
– Планы на Рождество? А у тебя? Да, ты сказал, едешь в Женеву.
– В Женеву, в Андорру, в Аликанте. Займусь фондом и дочерними. Планирую пообщаться и с немецкими друзьями – надо спасать «город-сад». В общем, обширная деловая программа. А ты собираешься куда-то?
– Да. Я улетаю на Бали. С Антоном Сирожем, – сказала она.
Этот выпад, расчетливо припасенный к концу ужина, попал в цель. Георгий почувствовал себя по-идиотски. Он понял вдруг, как нелепо выглядела со стороны его хваленая предусмотрительность, как неуместен был разговор о женитьбе и предостережения, видимо, слово в слово повторявшие все то, что Сирожи говорили Марьяне о нем.
– Мы едем большой компанией – моя подруга Светлана с мужем и детьми, друзья Антона, тоже супружеская пара, – пояснила она. – Будем жить в очень живописном месте, в отдельных бунгало, но с полным обслуживанием от отеля. По крайней мере на фотографиях выглядит очень привлекательно.
– Что ж, Бали – отличный выбор. Я там был года три назад, впечатления самые приятные. Неплохие пляжи, и климат очень мягкий.
Георгий поднес к губам чашку и машинально отпил, обжигая нёбо.
– Осторожно, чай очень горячий, – запоздало предупредила Марьяна, как ему показалось, с некоторым злорадством.
– Да, я уже обжегся, – признался он.
Проводив Марьяну до ее машины, Георгий сел за руль и позвонил компаньону, решив поделиться новостью. Все эти дни после ссоры в бане Саша был благостен и кроток, как ученый лев святого Марка, но теперь вдруг показал зубы.
– С Сирожем, на Бали? А я так и знал! Что и следовало доказать: кто с топором – тому и мясо.
– Не паникуй раньше времени, – осадил его Георгий. – Даже если самый негативный сценарий – будем искать варианты сотрудничества.
– У меня есть подкупающее предложение, – взвился компаньон. – Может, давай схлопнем дело, обкешимся и разбежимся? Сдадим все схемы Сирожам на блюдечке с голубой каемочкой? В виде презента на свадьбу?
– Никто не собирается сдаваться, – возразил Георгий. – Марьяна тоже не факт, что в итоге встанет на их сторону. Она все понимает не хуже нас.
– Она-то, может, и понимает, а вот понимаешь ли ты – большой вопрос!.. Ну, скажи еще, что мое дело сторона! Что я не вкладывался столько лет, не ишачил ночами и сутками! А сколько я дерьма за тебя съел? Ну еще на хер меня пошли для полной картины!
– Да что вы все меня тащите жениться, как пса на веревке? – возмутился Георгий. – Как будто это единственный выход! И что за привычка лезть в чужую жизнь…
– Ну ладно, извини, – спохватился почему-то Марков. – Закрыли тему. В понедельник я с утра к управделами, а потом в офис. Увидимся.