– Меня никто не ждет. Просто здесь я всем мешаю, – возразил Игорь, сдерживая пьяную икоту. – Он все там проплатил, чтобы от меня избавиться. Обучение какое-то, шесть месяцев, как будто я не понимаю! Но теперь мне все равно. Пускай живет как хочет, пускай женится… А я тоже буду делать что хочу! Тоже найду себе приключений. Я, между прочим, все понимаю, я не такая простокваша, как вам кажется на первый взгляд.
Филипп заметил укоризненно:
– Никто так и не говорил. Но я считаю, это правильно, что ты решил ему ответить. Нельзя им позволять растирать о себя ноги!..
Игорь взглянул в лицо Равилю.
– А я вас видел на пляже в Аликанте. Вы еще нам заработать предлагали с Вадиком. Это охранник, его ко мне приставили, чтобы я не потерялся. Зато теперь потерялся, ну и наплевать…
– В гостях у сказки под салатом заливье, – насмешливо хмыкнул Бяшка. – Персональная охрана, Будапешт… Прямо не верится, что с такими лютыми валютными одну водку пью.
– Бяша, хризантема моя, что это ты так распетушился? Все задираешь малыша? – сверкнул щелочками заплывших глаз Равиль. – Не влюбился, случаем?
Бяшка резко хохотнул.
– Чтоб я влюбился без предоплаты? Я не девочка в песочнице.
Филипп не унимался.
– Ой, а я вспомнила – Жора, бармен, квартиру сдает! Надо позвонить ему срочно. Мне к девяти в клуб – если что, поедем вместе и возьмем ключи.
Лысый Август Петрович с дрожью в голосе вмешался в разговор:
– Я не совсем понимаю ситуацию. В чем состоит затруднение Игоря? Может быть, и моя помощь могла бы как-то быть полезна?..
– Игорь жил с очень богатым человеком, – снова с готовностью начал рассказывать Филипп. – А теперь этот спонсор его бросил…
– Никто меня не бросил! – оборвал его Игорь, хлопнув по столу ладонью. – Я сам! Мне плевать… Давайте еще выпьем. Мне понравилось про ангела-хранителя… Главное, в тему. Только не надо мне сочувствовать. Спасибо, конечно, но я в порядке.
Он еще хотел спросить Филиппа, настоящие ли у него сиськи и есть ли что-то между ног, но, очнувшись, осекся на полуслове. Как раз принесли горячее, и он понял, что должен поесть, хотя бы насильно, иначе снова потеряет ощущение реальности.
Игорь не знал, сколько времени они просидели за столом, но показалось, что довольно долго. Бяшка рассказывал еще какие-то истории, Август Петрович охал и заводил глаза, Равиль часто отлучался поговорить по телефону. Филипп ушел раньше, чтобы подготовиться к работе, – он выступал в ночном шоу в гей-клубе. Этот клуб находился где-то недалеко от ресторана, и когда они расплатились, Август Петрович предложил пройтись пешком.
Поднявшись из-за стола, Игорь обнаружил, что его плохо слушаются ноги, но на холодном воздухе он несколько взбодрился и протрезвел. Они пошли вперед вместе с Бяшкой, старики отстали, обсуждая какие-то свои дела.
– А этот… Равиль Маисович… он сутенер? – спросил Игорь.
– Китаец-то? Ага, вроде того.
– А он китаец?
– Ага, китайский мандарин… Говно вопрос, Гарик, – хмыкнул Бяшка, пряча озябшие руки в карманы короткой курточки с меховым воротником. – Сам-то откуда? В смысле – питерский?
– Да, – ответил Игорь. – А ты?
– Я так и понял – гонору много, еще не разгрузили. А я из Кузни, из Новокузнецка. У нас там своя осень средневековья. Четыре ребра сломали, с гостей шел… А тут я год в Культуре учился, на актерском: вокально-речевые жанры эстрады. Типа массовик-затейник. Сперва познакомился с пацаном… Но тоже одной любовью сыт не будешь. А ты натурально манекенщицей работал? Прямо вот так ходил?
Кривляясь, Бяшка изобразил подиумную походку, отчаянно виляя бедрами.
– Называется «демонстратор одежды», – ответил Игорь, невольно улыбаясь. – Так девчонки ходят, на каблуках. У парней просто свободные руки, прямая спина. А с этим Августом Петровичем ты тоже спал? Он же старый, лысый, у него изо рта воняет.
– Да ладно, всего пятьдесят два. Бывает и хуже. Твой спонсор, что ли, сильно молодой? Молодые не платят.
– А этот… Филипп… у него сиськи настоящие? – спросил Игорь, чтобы не говорить про Измайлова.
– Ну типа. Он гормоны пьет, от них железы набухают. Плюс такие штуки с поролоном. А так почти не заметно, если лифчик снять.
– А член у него есть?
– Ага. Но только чтоб пописать. Я лично не понимаю кайфа, но некоторым нравится. Наполовину баба, наполовину мужик. Он же еще, по ходу, звезда сцены… Так что у него тариф заряженный, не беспокойся.
– Мне его жалко, – проговорил Игорь, засовывая руки подмышки, чтобы сберечь тепло.
– Ага, пожалей, – кивнул Бяшка. – Он-то тебя не пожалеет… Это же просто тварь. Помесь хорька, ящерицы и штопора.
Игорь посмотрел ему в глаза.
– Ты тоже?..
Он кивнул.
– Я тоже, Гарик. Мы все тут суки. Такая жизнь. Как ни крутись, а жопа сзади.
От промозглого холода, от алкоголя Игоря била крупная дрожь.
– И я хочу быть сукой, – проговорил он. – Хочу ничего не чувствовать…
Бяшка покосился на него:
– Отходняк? Порошка надо хапнуть, и сразу будет небо в алмазах. Я даже знаю, у кого взять.
В клубе они прошли вслед за Равилем в вип-зону, где можно было сидеть на возвышении за столиками и видеть весь зал. Здесь громко играла музыка, вспышки света ослепляли, и Игорю снова сделалось не по себе.
– Чего, в натуре здесь ни разу не был? – спросил Бяшка, кивая кому-то в негустой толпе танцующих. – Ну, пошли на экскурсию. А служба соцобеспечения пока закажет красивым мальчикам дринк.
Он взял Игоря за руку и потащил в зал, отыскал глазами крупного, черного до синевы негра, который болтал с высоченной женщиной у барной стойки.
– Здорово, Арсен.
Тот ухмыльнулся им обоим.
– Бяша, здравствуй… А ты – новый? Ты красивый. На дискотеку пойдем?
– Пойдем, пойдем, – пообещал Бяшка. – Держи, на двоих.
Они с негром встретились руками, и, снова расталкивая посетителей, Бяшка повел Игоря дальше, мимо туалетов, мимо охранника, к двери с надписью «Входа нет».
Изнанка клуба была как везде – голые серые стены, пыльная свалка старых фонарей и перепутанных проводов в углу. В маленькой костюмерной пахло пылью и духами. На перекладине под потолком колыхались блестящие платья, на трюмо разноцветной россыпью сверкали баночки, тюбики, флаконы.
Игорь не сразу узнал Филиппа в существе, сидящем у зеркала. С ярким макияжем, с плюмажем из перьев на голове, в женском корсете и в чулках он был похож на какую-то длинноногую птицу вроде марабу.
– Тебе не предлагаю, самим мало, – по-хозяйски сдвинув баночки с угла столешницы, предупредил Бяшка.
– Ну ты вообще уже! – возмутился было Филипп, но посторонился, освобождая место.
– Говорил с Жорой?
– Да, квартира недешевая, но учесть, что в центре, две спальни, нормальный ремонт…
Сделав дорожку прямо на зеркальной столешнице, Бяшка кивнул Игорю.
– Давай первый. Умеешь?
Через обрезанную коктейльную соломинку Игорь втянул носом порошок. Бяшка размял еще две «дороги» и тоже склонился над столом.
– Так что можно сегодня посмотреть, – продолжал Филипп. – Бяку у Арсена брали?
– Ага. Компост, как обычно. Но у Бога добавки не просят, – Бяшка повернулся к Игорю. – Кстати, манекенщица, предупреждаю, с Арсеном лучше не связывайся. Знаешь, он из Нигерии, у них колдовство разное, культ Вуду. Утром проснешься в негритянской общаге, уделанный всеми его сородичами. А у них вот такие пряники в штанах, – он показал размер руками. – Это тебе не филькина зубочистка.
Порошок подействовал сразу – Игорь ощутил, как нервная бодрость разлилась по телу, и голова снова сделалась ясной и пустой.
Филиппу нужно было идти на сцену, и Бяшка потянул Игоря обратно в зал, держась за руку горячей рукой, поглядывая весело и как-то обещающе.
У столика, где сидели Август Петрович и Равиль, собралась пестрая группка из трех-четырех парней. Бяшка тряхнул головой.
– Я не понял, где цветы и шампанское для секс-звезды? И что здесь делают люди в секонд-хенде?
Парни неохотно потянулись к стойке, Равиль пошел за ними, Бяшка почему-то тоже.
Игорь сел за стол, и тут Август Петрович подался вперед и с присвистом зашептал ему в ухо, брызгая слюной:
– Игорь, я давно ищу молодого человека, чтобы он отвечал моим духовным запросам… У меня нет семьи. Может быть, я пригласил бы такого юношу жить у себя. А со временем, если бы наши отношения сложились, я бы сделал его своим приемным сыном. Я хочу вам добра, Игорь, я хочу вас спасти! Мы прямо сейчас можем поехать ко мне, это самый лучший выход. Поймите, Равиль – опасный человек, а вы совсем не знаете жизни. И эти, другие – Филипп и Александр, они вам не друзья, это опустившиеся люди, у них нет никакой морали, они стремятся вас использовать. Вы еще слишком неопытны, вы не понимаете этих вещей! Я очень одинокий человек, Игорь, я хочу вам помочь, от всего сердца!
Его несвежее дыхание было таким неприятным, что это мешало Игорю понимать смысл слов. Он только отстранялся все дальше, а старик все ближе склонялся к нему, и они рисковали потерять равновесие на своих стульях, но тут возвратившийся Бяшка пронзительно свистнул и заорал своим звонким голосом:
– Оле-оле! А вот и наша Маролева Карго!
Под квакающий музыкальный проигрыш на сцену выскочил Филипп в сверкающем платье с глубоким вырезом, а за ним – трое парней в комбинезонах, надетых на голое тело.
За другими столами тоже засвистели, захлопали. Вокруг сцены и по залу вертелись слепящие лучи. У Игоря закружилась голова.
Равиль Маисович вернулся к столу, потирая восковые руки.
– Ну как вы, цветочки? Чем же вы там так долго занимались?
Август Петрович, обнадеженный молчанием Игоря, совсем близко придвинул к нему свой стул, стараясь незаметно коснуться то локтем, то коленом.
Хрустальный голос Филиппа лился из накрашенного рта.
– Это он сам поет? – спросил Игорь, наклоняясь к Бяшке.
– Ага! – крикнул тот. – И сам билеты продает!
Покрутив пальцами возле лба, рассмеялся счастливым смехом.