Георгий впервые слышал про путешествие в Африку и пока не был готов высказываться на этот счет. Впрочем, ему не хотелось говорить и на другие темы. Чтобы не молчать, он время от времени делал подходящие замечания о сервировке, соусах и винной карте, испытывая странное чувство, словно за него говорит кто-то другой. Этот другой ел и пил за него, что-то отвечал на обращенные к нему реплики, в то время как сам он неотвязно размышлял о том, что услышал от Рослика. И о том, как справиться с безрассудным желанием сейчас, немедленно, встать из-за стола и отправиться к Майклу Ковалю, чтобы предъявить свои права на Игоря.
Присутствующие уже обсуждали другие темы – недавно вышедший на экраны фантастический по затратам фильм, телепередачи с участием звезд комедийного шоу, косметические процедуры, которые женщины рекомендовали или не советовали друг другу.
Марьяна, обычно сдержанная во внешних проявлениях чувств, при друзьях охотно демонстрировала победительную нежность в отношении Георгия, то касаясь его руки, то прислоняясь к плечу, словно ища защиты.
– Это был самый тяжелый период в моей жизни, – говорила она с приличествующим случаю достоинством. – Только Георгий помог мне справиться. Не знаю, что бы я делала одна.
– А что Максим? Он теперь тоже у вас в компании? – спрашивала учительница. Марьяна отвечала:
– Да, занимается рекламными проектами и работой с арендаторами. Конечно, ему недостает опыта и ответственности, но мы решили сразу вводить его на руководящие должности, пусть разбирается на месте. Папа считал, что научиться чему-то можно только на практике. Меня он с юности водил по стройкам, заставлял досконально изучать документацию, поэтому я знаю весь технологический процесс. Это очень помогает в решении текущих вопросов. Ведь даже мелочи приходится держать под контролем, никому нельзя передоверять.
– Представляю, как сложно управлять такой махиной, – сочувствовал Алексей, в компании которого работали всего десять человек.
– Сейчас, слава богу, мы почти определились с правами собственности на основные активы, хотя вопросов еще много, и это будет тянуться, видимо, не один год. Важно, что мы выполняем все обязательства по контрактам, сохранили свои позиции на рынке и репутацию, а это – главный капитал. Думаю, если папа нас видит, он должен быть доволен.
Она положила ладонь на рукав Георгия, и он накрыл ее руку своей.
– Может быть, пора подумать, кому все это передать, – с улыбкой проговорила учительница и завела разговор о своих двух детях. Затем беседа перешла на сауны, которыми торговал ее муж.
За десертом учительница слегка уколола Марьяну, поздравив с окончанием долгой холостяцкой жизни, а психолог Света заметила, что ради такого результата стоило подождать, и довольно смело подмигнула Георгию. Подводя итоги встречи, друзья отметили, что Марьяна чрезвычайно похорошела и что они прекрасная пара, а рождение ребенка сделает идеальным их и без того достойный зависти союз.
Почти не скрывая облегчения, Георгий пожал мужчинам руки, усадил Марьяну в машину и велел водителю ехать в Озерное. Он сейчас только заметил, что приближается гроза – сухой разряд сверкнул в небе, обложенном тучами, затрещал отдаленный гром.
– Ты мог бы не так откровенно показывать свое пренебрежение к моим знакомым, – проговорила Марьяна совершенно неожиданно, так, что он даже отвлекся от своих мыслей.
– О чем ты? Отличные ребята, мы отлично посидели.
– У тебя на лице было написано все, что ты думаешь про них. Ограниченные мещане с узким кругозором. Да, может быть, они не такие утонченные и образованные, как бы тебе хотелось, но они нормальные люди. У них хорошие семьи… И потом, конечно, ты считаешь: с кем еще она может дружить, как не с такими же обывателями?
– Ты очень мнительна. Я ничего не имею против твоих друзей, – проговорил он вполне искренне. – Просто немного устал сегодня. И эти вопросы про Шамшева, ты знаешь сама.
Она слегка осадила назад.
– И что про Шамшева?
– Придется делать, как хочет Дробот, другого выхода нет. Сдадим, а потом перекинем схему подключения. И я решил послать туда Одинцова, а Ищенко взять в офис. Он грамотный дядька и, кажется, не вор, но не умеет заставить людей работать. Как ты на это смотришь?
Она пожала плечами.
– Ты же уже все решил, зачем спрашиваешь? Ты же все знаешь лучше меня. Кстати, ты так и не рассказал, что такое фонари и космонавты.
Ухватившись за возможность отвлечься от своей навязчивой ревности, Георгий охотно пояснил:
– Изволь – все просто. Фонари – это буферные «черные» фирмы, оформленные на «космонавтов», то есть случайных людей. Студенты, пенсионеры… Мы давно уже не пользуемся такими рискованными схемами, если ты это хотела спросить.
– А какими схемами ты пользуешься?
– Только легальными. Ты, кажется, имеешь на столе все аудиторские отчеты. Мне странно, что ты не знаешь этой терминологии, работая в бизнесе столько лет.
Сжав губы, она посмотрела ему прямо в лицо.
– Да, я видела отчеты, но многое так и осталось для меня загадкой. Например, как ширится наша прибыль по «Альмагесту»? То, что показано в документах, – это меньше половины, если даже не треть. Я всегда считала, что мажоритарный собственник…
– Давай не будем это сейчас обсуждать, – перебил ее Георгий. – Там все довольно запутано по структуре управления… Мы как-нибудь сядем, и я постараюсь ввести тебя в курс.
– Интересно, почему ты не сделал этого раньше?
Георгий размял шею, наклоняя голову из стороны в сторону, чтобы стимулировать кровообращение.
– Честно сказать, Марьяна, есть вещи, в которые тебе лучше и правда не вдаваться. Так считал и твой отец. У каждого свои задачи. По-моему, мы и объединились, чтобы разделить полномочия, доверяя друг другу. Ты несешь ответственность за свои решения, а я – за свои.
– Значит, ты женился на мне, чтобы разделить полномочия? – проговорила она после паузы, и он не выдержал, вспылил:
– Прошу тебя – закроем эту тему! Раз и навсегда. Что за день сегодня… Еще эта чертова гроза.
Гроза и вправду началась – с разверзшихся небес хлынули потоки воды, затопляя дорогу и провоцируя очередной транспортный коллапс. Тяжелый наэлектризованный воздух теснил дыхание, Георгий вспомнил про валидол, предложенный Росликом, и тут же ощутил покалывание в левой части груди.
– Все, возвращаемся, – решил он, оглядывая ряды машин, заполнивших всю дорогу перед ними. – Там, видимо, авария на выезде, будем добираться до Озерного полночи. Едем на Мытнинскую, ко мне.
– Нет, – с неожиданным упрямством заявила Марьяна. – Мне там не во что переодеться, нет косметики. Ты можешь ехать куда пожелаешь, но я хочу попасть к себе домой.
– Перестань, ради бога! – прикрикнул он и дал указания шоферу. – Давай опираться на здравый смысл, а не на капризы. Еще не хватало слететь с трассы в такую погоду. Завтра купишь себе блузку и пару колготок. И не создавай проблему там, где ее нет!
Она не стала спорить, но всю дорогу молчала, а в квартире ушла от него и заперлась в ванной.
Георгий снял пиджак и галстук, заварил чай. Душевное равновесие постепенно возвращалось, и через несколько минут он постучал к ней в дверь, крикнул:
– Хорошо, извини! Открой. Ну же, Марьяна!
Она сидела на краю ванны с сухими злыми глазами.
– Вызови мне такси, – потребовала она. – Я хочу уехать.
– Перестань, какая муха тебя укусила! Пойдем, я сделал чай. Я дам тебе халат.
– Я не буду надевать твой халат, – произнесла она негромко, очень спокойно. – И мыться в твоей ванной. Здесь все грязное.
Она открыла шкафчик над сушилкой с полотенцами, достала оттуда коробку и вытряхнула в раковину ее содержимое: презервативы, несколько баночек с лубрикантом, пластиковые наручники, которые Георгий купил как-то от скуки в магазине секс-игрушек в аэропорту, но так и не использовал ни разу.
– И давно ты роешься в моих вещах? – спросил он, досадуя на себя, что не выкинул эту коробку или по крайней мере не убрал подальше.
Ее лицо пошло красными пятнами.
– Ты сам меня до этого довел! Я случайно открыла сайты, которые ты смотрел в Интернете, меня чуть не вырвало!.. Я думала, ты сможешь измениться, и ты бы мог, если бы хотел! Но тебя привлекает эта мерзость… Конечно, ты же не заурядный обыватель, чтобы дорожить семейными ценностями и уважением других!
– Успокойся, – проговорил Георгий, стараясь сохранять самообладание. – Все это нужно выбросить. Я просто забыл.
– Как у тебя все просто – выбросить! Грязь не в этой коробке, а в твоей душе! Я исповедовалась батюшке… Он сказал, что твоя распущенность – это смертный грех, и ты должен каяться в нем всю свою жизнь, чтобы получить прощение!
Георгий пожал плечами.
– Странно, что он не посоветовал публично сжечь меня на площади.
– Не смей этим шутить! – воскликнула она. – Где ты был сегодня днем? Зачем ты отпустил водителя?
– Ты что, следишь за мной?
– Да, я все знаю! Я знаю – этот продажный подонок и не думал никуда уезжать. Ему же и здесь неплохо платят! Ты просто перевез его на другую квартиру и там продолжаешь это свинство! Ты к нему ездил сегодня, я вижу по твоим глазам!!!
Разозленный и удивленный ее неожиданной проницательностью, Георгий постарался все же сдержать эмоции.
– Успокойся, это только твои фантазии. Я налью тебе валерьянки.
Он направился в кухню, но Марьяна тут же догнала его, виновато заглядывая в лицо.
– Прости, я говорю ужасные вещи… Я не контролирую себя… Это какой-то кошмар. Но мне нужно знать! Скажи мне правду – ты продолжаешь спать с мужчинами, ты не можешь без этого? Просто скажи честно, я попробую понять.
– Я давно уже ни с кем не сплю, кроме тебя, – произнес Георгий, машинально снимая с локтя ее цепляющуюся руку.
Подняв к свету лицо, сощурившись, она вдруг отступила назад.
– Но ты же врешь… Я вижу! Или ты считаешь, что я совсем дура? Что мне можно навешать что угодно, и я все слопаю?! Ты же как наркоман! Ты час назад занимался этой мерзостью, а потом спокойно целуешь меня, спрашиваешь, как прошел день…