Было уже понятно, что история не грозит особыми репрессиями, лишь оставит неприятный осадок. Тем большей неожиданностью оказался для Георгия последний звонок Саши. «Действуем по внутренней инструкции, план девять», – коротко сообщил партнер и дал отбой.
«План девять» работал в случае непредусмотренного появления в офисе налоговиков, обэповцев и других непрошенных гостей. Согласно этому плану, который был разработан лет пять назад, в период конфликта с недружественными конкурентами, Георгий должен был ехать на старую дачу в Рощино, включив только телефон экстренной связи, там ждать Эрнеста и по необходимости ставить в известность о ситуации нужного человека в прокуратуре, своих московских партнеров и Вальтера. «План десять» предполагал уже дальнее путешествие – через финскую границу в аэропорт Хельсинки и в Женеву, пока команда во главе с Марковым держит оборону на месте. Все понимали, что противодействовать системе Георгий сможет, только располагая свободой перемещения. Боксировать в наклонной позе было слишком неудобно.
Правда, на этот раз Георгий решил не придерживаться плана буквально. Он позвонил из машины главному юристу холдинга Фридману и главбуху Анне Сергеевне, которую по странному совпадению именно сегодня вызвали в налоговую разбираться с какими-то прошлогодними задолженностями, а затем поехал на Мытнинскую, чтобы на всякий случай перестраховаться – почистить жесткие диски и почту на двух макинтошах, уничтожить кое-какие документы и записки.
Эта заняло около полутора часов. За это время обыск (в ходе которого Эрнест и Фридман уже отметили ряд процедурных нарушений) продвинулся от бухгалтерии к кабинету Маркова. Камеры безопасности записывали происходящее, Осипенко даже ненадолго вывел изображение на какой-то закрытый ресурс, и Георгий несколько минут сам наблюдал в режиме онлайн, как проверяющие с понятыми осматривают кабинеты.
Затем, отпустив машину и водителя, Георгий взял такси и поехал пообедать. Он ждал больше часа, пока наконец в ресторанном зале не появился Карпцов, без всяких признаков беспокойства на лице, словно бы даже довольный тем, как складывается ситуация.
– Честное слово, такого кино я не видел с конца девяностых, – заявил Эрнест с улыбкой. – ОМОН в масках, положили всех на пол, включая женщин, потом согнали в переговорную. В туалет водили под охраной… Даже кого-то пытались лично обыскать. При этом постановление оформлено непонятно как, люди совершенно некомпетентные, действуют нагло, нахрапом… Особо и не скрывали, что под заказ. Я вечером подготовлю апелляцию и жалобы по каждому случаю.
– Что в сухом итоге? – спросил Георгий.
– Докладываю. Мы в разработке с начала этого года. Помнишь, ты уволил такого человека по фамилии Фролов? Вот этот Фролов теперь – их источник. Тебе подумать, что и насколько он знает… Короче, возбуждено уголовное дело, что не очень хорошо, но излечимо. Арестованы счета, что совсем не хорошо, но было предсказуемо. Забрали бухгалтерию и скрутили винчестеры – но мы ведь были готовы к такому развороту событий?
– Сервер в Женеве, – напомнил Георгий.
– Да, забыл сказать – Сашу Маркова задержали и увезли для допроса. Никак было не отмазать. Фридман поехал с ним.
Эта новость обеспокоила Георгия.
– И что?
– Ну, наверное, будут вербовать… Не знаю. Или припугнуть хотят, на дурака. В любом случае обязаны отпустить через три часа. Пусть попробуют не выполнить, упыри.
– Сам что об этом думаешь?
– Знаешь, чем Россия отличается… ну, ну, например, от Катманду? – ответил Эрнест вопросом в своем стиле.
– Тем, что там сначала жарят, а у нас едят живьем?
– Ну почти угадал – аппетитом госчиновников. Другими словами, я думаю, это такой чапаевский наскок, психическая атака… За неимением серьезных аргументов. Кстати, Казимир не исключает, что авария с обрушением конструкций – тоже черное дело чьих-то недобросовестных рук, оплаченных врагами партии. Словом, будем надеяться, что это – устрашающая акция сверху, а не первый ход в шахматной партии, которую нам кто-то хочет навязать…
Георгий взглянул на него, расслышав ноты сомнения в журчащем голосе.
– Что замолчал? Вербализируй до конца.
Эрнест повертел в руках фарфоровую перечницу, отчего-то розовея щеками, словно готовился признаться в тайном пороке.
– Только пойми меня правильно… Я хотел сказать, что женщины… все же устроены иначе, чем мы. Они эмоциональные существа, более непредсказуемые. Что-то в этом духе. Нам нужна ясность, конкретика, полный обзор. А женщина, напротив, стремится к движению в романтическом ключе. Озеро надежды, вулкан страстей, всё в тумане… Не знаю, как ты, но я постоянно с этим сталкиваюсь. Ну то есть мужчине не придет в голову вмешивать в бизнес личные чувства, а для них это в порядке вещей. Помнишь, Чугунков как-то хорошо сказал про самурая и гейшу?..
– Ты хочешь просветить меня, как устроены женщины? – проговорил Георгий. – Или это намек, что я оказался в теплом месте, но в плохое время, как гигиенический тампон?
– Извини, – замялся Эрнест, – поверь, я никогда не стал бы поднимать эту тему, если бы тут не было так тесно переплетено. – Он снял и начал протирать очки. – Мы все тебя очень уважаем, Георгий. Ты лидер, человек ярких идей, с тобой интересно работать и общаться. Конечно, у каждого есть свои слабости… И это, строго говоря, абсолютно твое личное дело. Мы ни в коей мере не посягаем… Но, может, как-то попытаться нейтрализовать Марьяну на время? По крайней мере не дразнить гусей?.. Знаешь, иногда лучше дорого заплатить, чтобы дешево отделаться. Я имею в виду, было бы вполне логично, что супруги вместе отдыхают в Испании…
Георгий и сам был уже почти уверен, что этот наглый рейд обэповцев организован и оплачен по инициативе Марьяны и ее дурных советчиков. В пользу этой версии говорил и внезапный отъезд жены, и ее странное поведение в последние дни. Он понимал, к чему клонит Эрнест, – их новое сближение с Марьяной решило бы множество вопросов. Но в этот раз он не мог, да и не хотел отступать с отвоеванных позиций.
– Я тебя услышал, – кивнул он Эрнесту. – Что еще?
Карпцов открыл свою папку.
– Вот, посмотри, Лев Моисеевич набросал вопросы по паевому фонду. Он, кстати, нас сегодня очень грамотно поддержал. Хотя говорят, два юриста – три мнения, но лично я считаю, что лучше действовать комплексно, чтобы ничего не упустить…
– Меня-то хотели? – задал Георгий последний вопрос.
– Хотели, но не с безумной страстью, – улыбнулся Эрнест. – Думаю, тебе стоит до завтра побыть «на даче у знакомых», а мы с Фридманом пока пропишем диалоги для кульминационной сцены.
– Сашу мне только вытащите, – особо попросил Георгий. – Как будут новости, звони по экстренной связи.
Эрик протянул руку и поднялся.
Георгий понимал, что если его захотят найти «на даче у знакомых», в первую очередь будут искать у Игоря. Но дело пока не принимало настолько серьезный оборот, а переждать временные трудности можно было и здесь, совмещая полезное с приятным. Он не хотел пока звонить Марьяне и предъявлять бездоказательные претензии; нужно было дать ей время одуматься и повернуть назад. Он охотно принимал версию, что Марьяна решила припугнуть его из женской ревности, но не мог допустить мысли, что она перешла на сторону противника, объявив ему открытую войну.
В квартире Игоря Георгий сразу почувствовал, как его отпускает нервное напряжение. Странным образом с обретением собственного жилья мальчик изменил привычку к беспорядку и даже наладил кое-какой домашний уют. Мерно тикали часы в коридоре, в кухне и в ванной комнате было чисто и светло, а кавардак в спальне вполне объяснялся торопливостью утренних сборов.
Георгий немного удивился, увидев черного облезлого котенка, который выскочил откуда-то ему навстречу и сделал лужицу под кухонным столом. Заперев кота в кухне, Георгий прошел в комнату и, не раздеваясь, прилег на кровать.
Ему показалось, что он задремал на секунду и тут же проснулся, но за это время за окном совсем стемнело. Из-под двери пробивался свет. Был какой-то осадок на душе – да, сообразил он, ОБЭП и неприятности на стройке. Но в следующую минуту ему ярко вспомнился сон, который он только что видел. Вместе с Павлом Козыревым они сидели в ресторане на Эйфелевой башне. Как на ладони виден был весь Париж – крыши, парки, мосты через Сену. Они ели улиток в виноградных листьях и пили белое вино, беседуя о каких-то приятных вещах. В этом сне все было залито солнцем, пронизано летним светом, и Георгий испытывал глубокую радость, наблюдая повсюду игру живых красок… Но потом явилась тревога, угроза или предупреждение – в улитках начали попадаться косточки. Георгий стал разворачивать листья и увидел, что ест не улиток, а человеческие пальцы – и узнал пальцы Игоря, округлые розовые ногти… И тут же стальные конструкции огромной башни начали разрушаться, падая ему на голову.
– Ты дома? – позвал он мальчика и сел на постели, включил лампу над кроватью.
Игорь вошел, котенок вбежал за ним.
– Как это я уснул? – проговорил Георгий, снимая часы и массируя затекшее запястье. – Сам не заметил… Откуда взялся зверь?
– Одна девочка на курсах подарила. Он очень породистый, – заявил Игорь, приготовившись отстаивать права животного на совместное проживание.
– Ради бога, убери его из комнаты. А завтра отдай обратно. Нет оснований рассчитывать, что этот гадкий котенок превратится в прекрасного лебедя. Еще не хватало, чтоб после каждого романтического свиданья от меня несло кошками.
– А что ты командуешь? – возмутился было Игорь, но все же поймал котенка и выдворил за дверь. – Я приучу его, не волнуйся… Пока нужно просто обувь убирать.
– Ты вообще представляешь себе, что значит завести животное? – ворчливо возразил Георгий. – Это не игрушка. Конечно, они славные, пока маленькие… Но за ним же нужно постоянно ухаживать – мыть, чистить ковры. Я уже весь в кошачьей шерсти, посмотри…
– Хочешь выпить? – сменил тему мальчик. – Еще остался твой кальвадос.