Радостных грабителей с несколькими ящиками ресурсов, которые напоминают небольшие кирпичики и квадратики, сделанные из разных материалов (кстати, вода тоже выглядит как крошечный прозрачный водяной матрас, который очень приятно мять в руках) встретил дежурный по кухне Синь с подносом бокалов, наполненных вчерашним напитком. Еще одно очко в пользу сегодняшнего дня.
Между прочим, даже дежурный по кухне носил перчатки, не такие белые, как в остальное время, а бежевые, но всё равно - перчатки. Я даже не сразу сообразила, что это тоже не кожа, в голову просто не приходило, что кто-то станет в них готовить. А когда присмотрелась – точно, перчатки. У всех. В любое время суток. Вполне вероятно, и в душе они их не снимают, потому что и в штабе не снимали, и хотя я умирала от любопытства, причину спрашивать не стала, не хватало мне ещё одной загадки, на которую они не изволят ответить!
- С удачным грабежом! – поприветствовал Синь вернувшихся победителей и слегка поклонился.
- Ничего себе размах, не ожидал, - сказал Зеленец, потянувшись к бокалу и произнес нечто вроде тоста. – Пусть и дальше не оставит нас удача!
Все подхватили тост, закричали и выпили до дна. И я, естественно, тоже. До дна в смысле, а не закричала, ещё чего – кричать в их честь!
- Это Айка наш талисман, судя по всему, - заявил Пепел.
- Прям там, - фыркнул Синь. – Знаем мы эти удачи, если каждый раз, когда поблизости симпатичная девчонка, объявлять её удачей, придется завести гарем сразу из пары сотен кисеек. Говорят, в некоторых родах так можно - заводят себе если и не десяток, так несколько, а потом…
- А я согласен, - неожиданно для меня поддержал Пепла Алой. – Как она тут появилась, нам стало везти, не знаю уж, почему.
- Ладно, так и быть, на ужин тогда будет сладкое! – заявил Синь.
Это был хороший день, чистый, светлый, хотя и ленивый. По крайней мере, для меня. Я помогла, правда, Синю на кухне, а потом ещё помогла Зеленцу расставить на игровой карте флажки текущей принадлежности рудников и подсчитать диапазон выключения ресурсов, но большую часть дня бездельничала.
На ужин, кроме такого же как вчера рагу подали нечто вроде сладкого печенья. Не скажу, что восторг, но на безрыбье… Я, оказывается, скучала по земным сладостям. На адаптации выдавали или сотни пиалок, наполненных не пойми чем, или какие-то белесые безвкусные пасты, а такую еду, как дома, пожалуй, тут я впервые встретила именно у кисейцев. Эх, жалко расставаться и с ними, и с печеньками (а тем более с покорившим меня напитком), уже привыкла, пусть и недолго мы были вместе.
Это ещё одно моё свойство – быстро привязываться. Видимо, чтобы потом, при разлуке, можно было всласть пострадать.
А вечером, вскоре после ужина пошел дождь и резко похолодало. Вернее, пошёл ливень, или даже потоки воды. Пошёл водопад, так вернее всего.
Кисейцы спрятали под навес всю походную мебель и включили в штабе обогревательный контур, расселись по местам и занялись кто чем. Я слушала их современную музыку, которую мне включил Белок, и жалела, что смысл песен остаётся для меня загадкой. Зато уловила рычащие и мурчащие звуки, которыми изобиловали кисейские песни. Особенно пронизывающе это звучало в медленных и грустных, которые, наверняка о любви.
Время шло, за мной никто не приезжал. Я адаптантов понимаю, по такой погоде собаку на улицу не выгонишь, не то что потащишься за мало нужным членом команды к чёрту на кулички. От монотонных песен и плотного ужина накатывала сонная оторопь. Я то и дело проверяла коробок, торжественно врученный мне командой во время ужина, в котором сиротливо ютились три бруска иссиня-черного блестящего радия. Эх, надо было четыре просить!
От нечего делать я снова стала осматривать кисейцев. Будь дело в ожидании, я бы давно уже уснула. Но успокоиться не давала одна мысль, которая постепенно выползла-таки на поверхность и отказалась уползать обратно. Она мучила, тянула, предостерегала. Она грозила, что если я не воздам ей должное внимание и забуду, никогда больше не смогу узнать что-то крайне важное. У некоторых поиски занимают всю жизнь, а я так глупо, так нелепо разбрасываюсь подсказками и даже прямыми указаниями.
Ты будешь жалеть. Ты будешь жалеть и никогда себе не простишь, - шептала она. И, в конце концов, я сдалась и стала внимательно к ней прислушиваться.
Мне нужно было узнать, кто он. Кто Парфен.
Спрашивать, естественно, бесполезно, всё равно не признаются. И что я могу сделать? Чисто теоретически?
Пытать их, пока кто-нибудь не сломается? Сомнительный вариант, я не люблю вида крови и думаю, мне не понравится хруст сломанных костей. Хотя… если начать с Алоя…
Нет, до такого скатываться не буду.
Слёзы мы проходили, угрозы, крики и мольбы тоже.
Нет, добровольно не признаются.
Значит, надо выяснить самой. На Земле, к примеру, можно было бы найти документы, удостоверяющие личность, вроде паспорта или прав. Но тут не вариант, в Союзе не используются бумажные носители, подтверждающие личности, а для просмотра закодированной в браслетах информации нужны такие полномочия, которые мне и не снились. Я ведь даже не гражданка.
И вот ещё что вспомнилось. Говорят, своего суженого можно увидеть во сне. Отсюда вопрос - не его ли я увидала, когда проливала реки слёз прошлой ночью? Боже, это кто, интересно, вызвал у меня такую реакцию? Не думаю, что кто-то из кисейцев, каждый из них вполне достойный молодой человек. Разве что я рыдала от жалости к нему, как к обреченному на себе жениться. С такой тещей, как моя мама…
Опять я не о том!
Если и так, всё равно подробностей сна я не помню.
Нет, бесполезно, мне не узнать, кто из них Парфен!
Что ж за прилипчивая-то такая мысль? Скоро за мной приедут адаптанты и пусть эти кисейцы катятся, куда хотят, со своими страшными тайнами! Вынудили меня испытывать угрызения совести, хотя я и уверена, что ничем не провинилась. Зачем они это делают?
Нет, я этого так не оставлю! Всё равно узнаю. Только как? Может, мне с ними переспать?
Я, не сдержавшись, фыркнула вслух, на меня покосились, но ничего не спросили.
Нет уж, это перебор. Хотя…
В смысле, переспать, конечно, не вариант, но если исходить из всемирного и вездесущего закона подлости, который в данном случае означает, что отвергнутый мною мужчина по любому тот идеальный и единственный, который мне нужен, значит, именно таким образом я и могу его вычислить.
Кого из них мне бы реально хотелось видеть на месте бойфренда? Нет, на месте мужа. На самом деле тут очень даже разные критерии оценки. С бойфрендом можно весело провести вечер или похвастаться им перед подругам, а от мужа ждешь поддержки на более глубоком уровне, куда доступа соседям и знакомым нет. Ждешь того мира, который и есть основа твоей жизни, твоего счастья.
Кого бы мне хотелось видеть там, рядом с собой?
Конечно, в такой системе оценки есть недосмотр. Можно, к примеру, некоторые недостатки простить или к ним привыкнуть, ведь кто идеален? Вот Синь очень болтливый, но со временем можно притерпеться и тогда…
Нет, по правилам, так по правилам. Вычеркнем даже мелкие раздражители. Итак, Синь отпадает, потому что утомительно болтлив. Алой, хоть и красавчик, но большая злюка. Желток чрезмерно и неоправданно оптимистичен, чем периодически раздражает, а муж не должен раздражать. Итак, Зеленец – зануда, как понятно из его командирского статуса, да и имя у него другое. Пепел…
Оглядывая комнату в поисках Пепла, я нечаянно встретила чужой взгляд, такой же нейтральный, как у всех остальных. Такой же нейтральный, как прежде, в течении всего времени пока я тут нахожусь.
Это было так, будто меня ни с того, ни с сего окатили ведром ледяной воды. Мгновенно, неотвратимо, всеохватывающе я поняла, кто из них Парфен. Это было так явно, что просто стыдно, отчего я так долго гадала. Он ведь единственный, кто ни разу не прокомментировал мои поступки, слова и поведение. Ни разу не поддел и не засмеялся. Ни разу не полез с претензиями и не пытался меня поставить на место.
А сейчас побледнел и нахмурился.
Люди с такими упрямыми лицами не прощают. Никогда. Никого.
Я встала на ноги и поплелась на улицу, игнорируя удивленные возгласы и вопросы. Даже за выигрыш я не смогла бы объяснить, почему и куда направляюсь, ведь за мной ещё не приехали, а на улице ливень.
Я прошла по коридорчику, как сомнамбула, с трудом понимая, что вокруг, вышла на улицу, и теперь водой меня окатило на самом деле, потому что дождик тут был не такой, как на Земле, в городе, где я жила. Вода текла не каплями, а струями, волосы тут же намокли, вокруг было темно, где-то высоко над головой гремел гром, небо светилось розовыми и зелеными изломанными молниями, а я брела по укатанной дороге, поскальзываясь, но не видела никакой цели, ни одного ориентира. Приближающегося вездехода тоже нету.
Нет. Нельзя так просто уходить. Я делаю, как любой другой человек, ошибки, да, я их делаю. Но я не специально. Я не хотела. И я ведь достаточно взрослая, чтобы если не попытаться исправить их, так хотя бы принять за них ответственность.
Когда я обернулась к палатке, он стоял в нескольких шагах позади. По лицу стекала вода, прилизав волосы, струилась по щекам, капала с ресниц и срывалась вниз. Он молчал.
Я подошла вплотную, и даже сквозь дождь ощутила, как к нему тянет. Если бы за последние два дня я хотя бы раз оказалась к нему так близко, вероятно, я бы почувствовала. Теперь нет смысла отрицать, теперь даже физическое притяжение видно практически визуально. Мой идеальный мужчина (ну, по крайне мере, предположительно), который уже не мой.
- Это был ты, правда?
Идеальные губы разомкнулись.
- Какая теперь разница?
- Это был ты. Я знаю, потому что ты единственный, о потере кого я жалею, когда думаю, что отказалась от попытки стать достойной спутницей. Единственный, за кого, по моему мнению, стоило бороться.
Он аккуратно пожал плечами.
- Ты можешь сказать сейчас это кому угодно.