И вот получается, что говорить можно всё что угодно, а результат... А я о кисейце конечно, хорошего мнения, но нельзя не признать, что знакомы мы недолго и почти ничего друг о друге не знаем. Возможно, признание гудронки всё меняет и ставит с ног на голову?
Так, в метаниях и сомнениях и прошло время до прибытия кисейского корабля. К счастью, Мизо непроизвольно закрывала собой вид на гудронку, которая молча смотрела на Парфена и больше ничего не видела и не слышала, а тот так же увлеченно прятался в кресле и как будто специально от нас отворачивался.
Из пристыковавшегося катера мы попали сразу в кают-компанию, которая на кисейском корабле выглядела куда зрелищней, чем у вольнодумцев. Я сразу же облюбовала место у огромного иллюминатора, занимающего практически всю стену, путь к которому преграждала стальная крупноячеистая сетка, не давая подойти вплотную, однако красота увиденного за бортом не могла не поразить.
Я даже не сразу обратила внимание, что тут полно народу, а именно команда кисейцев в полном составе и вдобавок незнакомая мне кисейка. Все они наперебой говорили, здоровались друг с другом и вообще вели себя очень открыто, не скрывая радости от встреч, будто расставание длилось долго. Даже мне то и дело приветственно кивали.
- Айка, - пришлось полностью отвернуться от чудесного зрелища, расстилающегося за обзорным иллюминатором космического пространства, удивительно фиолетового и какого-то густого, плотного, и повернуться к Пеплу. – Это моя жена, Яста.
Я слегка занервничала, рассматривая кисейку, которую он привел с собой и теперь поддерживал под локоть, как нечто хрупкое и недолговечное.
- Очень приятно, - сказали мы с ней в один голос.
У кисейки была крепкая спортивная фигура, кудряшки до плеч и изящные перчатки до локтя. В вырезе довольно открытой кофточки виднелся край рисунка, покрывавшего тело и рисунок, этот был такого же темно-бежевого цвета, как её полосы на лице и представлял собой извилистые параллельно расположенные тонкие полосы, как схематические волны.
- Приветствую, - сказала она мягким голосом, который крайне не соответствовал ее уверенным спортивным движениям.
- Рада познакомиться, - поддакнула я, хотя терпеть не могла этот свой подхалимажный голос, который постоянно высовывался наружу, когда я знакомилась с мамиными подружками или неизвестными мне дальними родственниками, – уж больно не хотелось их разочаровывать, иначе потом проблем не оберешься, ведь по первоначальной родительской версии я идеальная дочь, воспитанная лучше любой благородной дореволюционной девицы и просто не имею права никого (в смысле, любимых родителей) подставлять, выкидывая нежданные коленца.
Не знаю, сколько бы глупостей я наговорила, дай мне время, но тут гудронка, на фоне кисейцев выглядевшая ещё более тонкой и гибкой, подошла прямо к Белку, спрятала руки за спину и звенящим голосом заявила:
- Наследник кисейского клана, прошу меня выслушать.
Парфен, который в это время разговаривал с Зеленцом, ощутимо побледнел и ринулся в их сторону, но Белок быстро остановил его движением руки.
- Слушаю, - одновременно ласково сказал Хиромэ.
- Вы везете меня домой, верно?
Тот аккуратно склонил голову, так чтобы и вежливо, и отстранённо.
- Да. Прошу прощения, мы поддались эмоциям и немного забыли о пережитых вами лишениях. Вы немедленно можете связаться со своей семьей и успокоить их.
- Очень на это рассчитываю.
И она осталась стоять, покачиваясь от нетерпения и явно ожидая, когда ею займутся.
Конечно, дальше болтать было уже невозможно, большинство кисейцев разошлись, остались только Белок, который уже отодвигал кресло для гудронки и нажимал кнопки вызова, сбоку я, Мизо и Парфен с тем самым растерянным видом, будто он позабыл, где он, что происходит, будто пропустил нечто важное, и теперь непонятно вообще, куда бежать и что делать. С противоположной стороны стола ещё сидел Зеленец, хмуро поглядывая на нашу странную компанию.
- Папа! – неожиданно вскрикнула гудронка и подалась к экрану. – Я жива! Я так рада тебя видеть.
Меня вдруг ощутимо повело в стороны. Вот так просто – раз, включила экран и увидела отца. Для кого-то встреча с родителями происходит так просто, так банально, а они в большинстве своём даже не осознают, какое это счастье.
А опереться-то не на что.
Мизо тут же посторонилась, Парфен оказался рядом и осторожно обнял меня за талию, так что можно было опереться на него. Кажется, без его поддержки я в лучшем случае сейчас бы разрыдалась, а в худшем - забилась бы в истерике.
- Папа! – кричала гудронка. – Мы летим домой! Ты устроишь мне праздник? Официальный, по случаю чудесного спасения?
На экране гудронец с широким лицом и толстым носом, чье лицо было покрыто глубокими морщинами, а шею подпирал высокий жесткий воротник камзола, только и делал, что кивал.
- И пригласишь всех родственников! И официальные группы других рас! Да? Сделаешь?
Он помедлил, но все равно кивнул с тем видом, когда осознаёшь, что иного ответа быть не может.
- А мама где? – спохватилась гудронка.
Дальше я уже не смотрела, потому что хотелось спрятаться от всего мира и пострадать. Вернее, я знаю, страданиями делу не поможешь, но мне нужна передышка. Пока получается никого не видеть, прижимаясь лицом к плечу Парфена, но вечно так прятаться невозможно. Вскоре гудронка закончит разговор и вернётся к нам, а её общество уютным никак не назовёшь.
- Пошли, - Парфен тем временем легко потянул меня за собой. – Пошли в каюту.
Я пошла. В спину летел восторженный голос гудронки:
- Я такое расскажу!.. Вы все так удивитесь, что слов нет! И не забудь, что приём должен быть шикарным! И надеюсь, папа, - тут в её тоне проскользнули высокомерно-официозные тона. – Надеюсь, кисейцам хорошо заплатят за моё спасение.
- Естественно, - ответствовал строгий родитель.
Дверь сомкнулась, отрезав нас от кают-компании. Теперь мы стояли посреди коридора, освещенного светло-зелеными длинными лампами и Парфен по-прежнему поддерживал меня за талию. И хотя вокруг никого не было, мы не бросились друг друга целовать, а тем паче раздеваться, как мне казалось, мы сделаем, оставшись одни. Мне было слишком печально, как, похоже, и ему. Он наклонился и на секунду прижался губами к моему лбу.
- Скучаешь по дому? – спросил прямо так, не отрывая губ.
- Жутко.
- Сейчас разберемся с… с текущими делами и можно будет подумать о способах добраться до Земли. Потерпишь?
Как будто у меня был выбор. Как будто я ребенок, верить в то, что кто-нибудь решит все проблемы за меня, а мне тем временем можно просто поиграть и даже покапризничать.
- Да, я буду в порядке, просто нужно немного отдохнуть. Слишком много всего… Пойдем, - попросила я. Не хотелось, чтобы кто-то случайно проходил мимо и застал нас вместе, потому что момент казался слишком личным. И вроде бы нет в нём ничего интимного – но всё равно чересчур.
Правда, ещё одно. Хотелось поблагодарить за неожиданную своевременную поддержку, я уже было открыла рот, надеясь, что голос мой не будет плаксивым, потому что терпеть не могу рыдать по-настоящему, это же не то же самое, что притворяться - но в этот самый момент разъехались двери и появилась гудронка, которая первым делом недовольно покосилась на руки Парфена, с какой-то стати оказавшиеся на моей талии. Он молча, но с каким-то по-детски бессмысленным упрямством обнял меня крепче.
В глазах Хиромэ замелькали мысли, а потом она ахнула:
- Тебе стало плохо! Конечно, я понимаю, ты так перенервничала, пока была одна среди дикарей. Давай пойдем вместе, я тебе помогу.
Она резво подцепила меня под руку и как раз показались Мизо и Зеленец. Оба синхронно осмотрели нашу скульптурную композицию на тему «третий лишний» и мгновенно сделали умные лица.
- Ладно, пойдемте, - Зеленец взял себя в руки первым и повел нас по коридору. Впрочем, коридор оказался очень коротким и закончился в нескольких метрах за первым же поворотом.
- У нас мало места, придется поселить вас в одну каюту. Но так как лететь всего чуть больше суток, думаю, поместитесь.
И нахмурившись, так, будто ему не особо приятно, что мы вообще будем находиться на борту, повёл нас дальше.
Каюта оказалась даже меньше, чем у вольнодумцев, зато кровати было две. Очередное отличие от фантастических представлений о развитых цивилизациях, покоривших космос - того кто привык думать, будто места на космических кораблях столько, что хоть на автомобиле рассекай, ждёт сюрприз – на самом деле там очень тесно.
Мизо вошла вслед за Зеленцом, который показал, где связь и экраны, вход в санузел и тут же бросился прочь, чуть не сбив с ног нашу троицу. Подозреваю, он так поступает с любым помещением, где живут особы женского пола – бежит то есть. Видимо, чего-то опасается.
- Спасибо, теперь я сама.
Ужасно хотелось избавиться от навязчивой помощи гудронки, стряхнув её с себя, но где там!
- Я понимаю, что тебе неудобно принимать помощь от незнакомого человека, но не переживай – всё будет хорошо, - терпеливо щебетала она, не отпуская моей руки.
Парфен явственно хмыкнул.
Отделаться от гудронки удалось только когда меня отпустил Парфен. Видимо, это послужило сигналом, и Хиромэ моментально отбросила мою руку в сторону, и хорошо хоть при этом меня не толкнула. Парфен отошел от нас на пару шагов и скованно сунул руки в карманы штанов. Мизо тем временем освоилась: упала на одну из кроватей, схватила пульт и принялась им щелкать, отчего вокруг зазвучала быстро сменяющая друг друга музыка.
- Хиромэ.
Парфен сделал секундную паузу, а гудронка тут же расплылась в улыбке и довольно прикрыла глаза. И правда, она, вероятно, недоумевает, отчего твердолобый кисеец всё ещё не упал перед ней на колени и не произнёс все подходящие случаю цветастые клятвы, дабы произвести на свою суженную впечатление.
Да-да, специально обидеть я её всё еще не могу, но думать гадости мне никто не помешает!