ну.
А его сиятельство, между тем, не терял времени даром: за спиной то и дело громыхало, раздавалась ругань и треск деревьев, и с каждым ударом из игры выбывал еще один из наших товарищей. Но уцелевшие пока держались, и упрямо следовали приказу командира: не открывали огонь, а просто «перекатывались» вперед перебежками по семь-десять метров, пытаясь держаться за сугробами и толстыми стволами деревьев.
Будь у меня связь, я непременно рискнул бы подобраться поближе, разглядеть Гагарина и уже дальше корректировать действия группы по рации, но первую скрипку в этой схватке играть не мне.
Да и вообще не скрипку, если разобраться — так, от силы тарелки. Или большой барабан. Который может ударить всего раз, в самом конце пьесы.
А может и не ударить.
Пробежав еще примерно метров сто, я скатился за пригорок и продолжил путь по низине. Так далеко в лес никто еще не добирался, и снега было чуть ли не по колено, зато здесь мы с гардемаринами уже могли не прятаться.
Первая часть маневра как будто удалась — моя крохотная группа почти вышла на позицию. Я еще не мог видеть Гагарина, зато чувствовал прекрасно: старик сместился чуть ближе к нам, не давая остальным поймать себя в кольцо, и то и дело взрывался мощью Дара. Работал коротко, одиночными импульсами — видимо, уже успел потратить изрядную часть резерва и теперь экономил.
И все время перемещался — с запредельным даже для тренированных гардемарином проворством.
— Расходимся, — прошептал я, указывая бойцам направление. — Действуем вместе, по моей команде.
Забравшись на самый верх заснеженной гряды, я, наконец, увидел Гагарина. Темная фигура металась внизу, выхлестывая подбирающихся гардемарин. Несколько человек уже выбыли и теперь шагали обратно в сторону стоянки, но семеро уцелели и понемногу стягивались к его сиятельству полукругом. Он не мог видеть всех, зато передо мной поле боя лежало буквально как на ладони.
Перехватив автомат, я съехал вниз, скользя спиной по снегу. И двинулся вперед, выцеливая окошечком коллиматора силуэт между деревьями. Еще шажок, второй, третий…
Пора.
— Огонь! — рявкнул я на весь лес, вдавливая спуск.
Автомат толкнул прикладом в плечо и задергался, выбрасывая гильзы. Я отстрелял магазин и тут же на ходу зарядил следующий. Сейчас точность не так важна — достаточно всадить как можно больше пуль в Щит, который Гагарину теперь придется держать со всех сторон разом.
На мгновение я даже смог увидеть накрывшую его сиятельство полусферу — столько ей пришлось принять урона. Гардемарины не только стреляли, но и атаковали элементами, заливая «броню» искрами и пламенем. Я сам швырнул пару Молотов и зарядил наискосок Саблей, а потом снова рванул вперед, укрываясь за деревом.
Сработали мы неплохо, но и у Гагарина осталась еще пара тузов в рукаве: он вдруг рванул разом на два десятка шагов в сторону, и брошенная кем-то Свечка прошла мимо, оставив на земле кратер чуть ли не с метр в диаметре. И прежде, чем мы снова сумели поймать в прицел нечеловечески быструю темную фигуру, группа лишилась еще двоих.
— Давим! — Я вскочил на ноги и, забросив уже бесполезный автомат за спину, снова бросился вперед. — Он уже устает!
Конструкты разогнали тело, и время послушно замедлилось. Стрекот автоматов развалился на отдельные глухие удары, и я даже смог увидеть уходящую куда-то в небо очередь — похоже, Гагарин выбил еще одного. Даже спалив три четверти резерва он все еще двигался быстрее любого из гардемарин, и мне пришлось выложиться полностью, чтобы хоть на пару секунд уравнять шансы.
Гагарин взмахнул тростью, и из серебряного набалдашника вырвалось белое пламя. Не обычный Разряд, а что-то нестандартное из арсенала «двоек» и «единиц». Огонь сплелся в тугой хлыст и метнулся мне навстречу, срезая тонкие сосенки. Я пригнулся, пропустил элемент над собой, и перекатился вперед, уходя от второго удара. Третий кое-как отбил Щитом, махнул через поваленное дерево…
И вдруг обнаружил себя вдавленным в снег у ног Гагарина.
— Вы убиты, господин прапорщик, — усмехнулся Гагарин, ткнув кончиком трости мне в грудь.
— Позвольте не согласиться, ваше сиятельство. Мы убиты.
Я разжал пальцы, и из моей ладони вниз скатилась тренировочная граната. Я не стал дергать чеку — не слишком-то приятно, когда даже крохотный заряд детонирует прямо над ухом.
— Вот как? — Гагарин прищурился. — Думаешь, такая железка смогла бы мне навредить?
— Вряд ли. — Я чуть приподнялся на локтях. — Но вы держали круговой Щит, а значит, приняли энергию взрыва полностью. При определенных обстоятельствах такое может забить синапсы. И если у нашей группы осталось еще хотя бы пять человек…
— Четверо. Но в целом вы правы. — Гагарин протянул мне трость, помогая подняться. — Зайти в тыл, атаковать со всех сторон и с близкого расстояния, перегрузить Щит свыше максимальной мощности… Полагаю, это была ваша идея?
— Так точно, ваше сиятельство, — вместо меня ответил чудом уцелевший командир. — Если вы согласны хотя бы на ничью — это целиком и полностью заслуга господина прапорщика.
— Ничья? Как вам будет угодно, судари. В конце концов, вы справились куда лучше своих товарищей. Так что сейчас самое время вернуться к ним и снова вспомнить немного теории. — Гагарин рассмеялся, оборачиваясь ко мне. — Вы ведь мне поможете? Уж не знаю, откуда, но вам явно многое известно о работе с силой Дара.
Что я всегда говорю себе в таких случаях?.. Не высовываться?
Ну да, конечно.
Глава 21
— Это последний?
Я оторвался от ноутбука и посмотрел на Камбулата, который с грохотом поставил передо мной очередной ящик.
— Пока да. Но осмотрели еще не все.
— Хорошо.
Я довольно улыбнулся, пробегая взглядом по строчкам таблицы. Пусть Морозов наверняка уже считал все местное добро своим, сам склад принадлежал нам с дядей. А значит, нежданно свалившиеся на голову богатства всенепременно нужно учесть.
Ну… или не учесть.
Автоматы АКСУ. Семь.
Ручной противотанковый гранатомет РПГ-7. Пять.
Выстрелы к РПГ. Восемнадцать.
Патроны к автоматам. Тоже восемнадцать.
И все это не в штуках, а в ящиках.
С пистолетами было пожиже — всего тридцать две единицы, но зато «глушеные». И еще примерно столько же немецких хеклеровских «МП», богато снаряженных для специальных операций: ПБС, коллиматоры, ЛЦУ, тактические фонари и планки под все это добро. Несколько мешков с формой, коробки с тепловизорами, ПНВ, картонные коробки с разгрузками, бронежилетами, шлемами…
Террористы явно обживались тут не одну неделю. И бог знает, сколько добра они успели вывезти перед внеплановым визитом гаредмаринской роты…
— Не лазил бы тут, Вовка, лишний раз, — недовольно буркнул дядя, сидевший на диване у стены с большой кружкой чая в руках. — Не наше это все. Нас тут так… присмотреть поставили.
— Ну а как ты будешь присматривать, если не знаешь, за чем? — усмехнулся я.
Вообще-то базу нашел я, и в ее отбитии принимал очень даже деятельное участие. Так что, если мне вдруг понадобится что-то из этого добра, я не стану долго думать и звонить с просьбами Морозову — ни старшему, ни уж тем более младшему.
Что с бою взято — то свято. Так что четыре комплекта экипировки, включая тепловизоры, шлемы, броню и пистолет-пулеметы в полном обвесе и с боекомплектом уже лежали в багажнике у Камбулата, ожидая переправки в нашу штаб-квартиру в Корпусе.
Как показала практика, современная версия Петербурга изрядно отличается от той, что я знал десять лет назад. И произойти здесь может что угодно. И на такой случай я хотел бы, чтоб у меня и моих друзей было все, что необходимо как для отражения неожиданного нападения, так и для тайной ночной операции, в которую не захочется втягивать гардемаринов с Гагариным во главе.
Но дяде об этом знать, разумеется, незачем.
— Как-как присматривать… Каком кверху.
Кажется, сегодня дорогой родственник определенно был не в настроении. Мне на мгновение даже захотелось поддеть его, напомнив про собственный подвал, оставшийся в Ростове. Там-то он наверняка держал на строгом учете все, до последнего ржавого патрона.
А здесь — «не лезь», «не трогай»… А я, вообще-то, за все это добро жизнью рисковал.
Я встал, размял затекшую спину и подошел к Корфу, корпевшему над ноутбуком, подключенным к серверу «Конвоя». Пальцы так и летали над клавиатурой, рождая строки кода, от усердия его благородие барон даже губу закусил, а в обычно спокойных и даже чуть сонных глазах пылал охотничий азарт…
В общем, олимпиадник наконец-то попал в естественную среду обитания и теперь отрывался по полной.
— Ну что, как дела?
Корф увлекся так, что не сразу обратил на меня внимание — пришлось даже хлопнуть его сначала по плечу — дважды, а когда не отреагировал — потрепать по макушке.
— А? Что? Где?
— Как дела, говорю? — повторил я.
— Да никак, — Корф нахмурился. — Тут точно что-то интересное есть. Просто так защиту такого уровня не ставят. Тройное шифрование, нахрапом не пробиться. Пока не пробиться. Но я их сделаю!
Глаза чудо-хакера снова загорелись азартом, и он отвернулся к экрану, на котором повелевал своим кодом, хищно вскрывая чужой.
Кем бы ни был компьютерщик «Конвоя», я бы не поставил на него и копейки.
— Ну, давай, работай.
Подойдя к панорамному окну, из которого открывался вид на главный склад, я окинул взглядом ряды микроавтобусов, стоящих внизу. Пару вилочных погрузчиков, штабеля поддонов в углу…
Нет, определенно надо с этим что-то делать. Негоже такому добру без дела простаивать.
— Да что ты делать собрался? — раздался возмущенный голос за спиной. Кажется, последние слова я произнес вслух. — Чего тут ковыряться? Дали и дали, сиди, радуйся, сами все за тебя сделают!
Я вздохнул, развернулся и подошел к столу, за который переместился дядя. Оперся на столешницу и проговорил, изо всех сил стараясь не показывать плескавшегося внутри раздражения.