Но сделать ничего не успели. Изображение исчезло, и последние семь секунд экран ноутбука и панель на стене выдавали белый шум.
— И все, — тихо произнес я. — Вы видели помехи перед… перед тем, как это случилось?
— Видел, — кивнул Гагарин. — От бомбы такого не бывает.
— Верно. А еще бомбы не вырубают камеры. — Я закрыл файл и переключился на следующий. — Все системы наблюдения в радиусе километра легли примерно на полминуты. Электромагнитный импульс такой силы может выдать или ручной взлом слаботочной сети, или…
— Или атакующий элемент, — закончил за меня Гагарин. — А его подготовка накапливает статику, которая и могла давать помехи.
— Полагаю, так оно и было. — Я прощелкал с полдюжины файлов. — Тут записи еще с нескольких камер, но на всех одно и то же… А вот это, пожалуй, стоит посмотреть.
На экране снова появился дворец. Только на этот раз не Зимний, а Воронцовский, который уже полторы сотни лет принадлежал Пажескому Корпусу. Не знаю, откуда Соболев раздобыл эту запись, но уж точно не со стационарной камеры наблюдения. Судя по чуть дергающемуся изображению, снимали то ли на регистратор в автомобиле, то ли вообще на телефон.
Над центральной частью здания появился небольшой блестящий шарик, который в считанные мгновения разросся — и обрушился вниз, заливая весь кадр ярким светом. Кто-то негромко выругался… и все. Ровно одиннадцать секунд.
Который, пожалуй, были куда полезнее остальных записей вместе взятых.
— Значит, все-таки элемент, — задумчиво проговорил Гагарин, потирая гладко выбритый подбородок. — Неудивительно, что это пытались скрыть изо всех сил.
— Полагаю, вас тоже интересует, кто или что могло выдать импульс такой мощности. — Я отмотал назад и чуть увеличил изображение. — Похоже на обычную Свечку, но радиус… Это не «двойка». И даже не «единица».
— Может, несколько? — предположил Гагарин. И вдруг понизил голос, будто почему-то не хотел, чтобы его услышали мои товарищи. — Ума не приложу, где террористы сумели раздобыть Одаренных такого ранга, но пока это кажется наиболее вероятным…
— Не стоит спешить с выводами, ваше сиятельство. — Я с тихим хлопком закрыл ноутбук. — Но каким бы ни было… объяснение этого феномена, именно им нам и следует заняться. У оружия такой силы есть физическое воплощение. Найдем его — значит, найдем и тех, кто им управляет.
— Отличная мысль, десантура, — усмехнулся Гагарин. — Но как ты собираешься это сделать? Вряд ли террористы притащат тебе свое сокровище на блюдечке с голубой каемочкой.
— Зато у меня есть свой человек в Третьем отделении. И теперь, когда Резников отправился на тот свет, террористам понадобится новый связной… И я об этом узнаю. — Я заметил, что Гагарин явно собирается засыпать меня вопросами, и заговорил быстрее. — И вы, конечно же, тоже — чуть позже. Но всему свое время. Обещаю, как только я выясню хоть что-то — немедленно сообщу.
— Интересная ты личность, Острогорский, — проворчал Гагарин. — Не подведешь?
— Слово гардемарина. — Я коснулся виска кончиками пальцев. — Просто дайте мне немного времени. Уверен, я смогу раскрутить эту цепочку.
— Уж ты-то сможешь… кстати, по поводу времени. Ты еще не успел занять вечер двадцать шестого числа?
— Полагаю, нет. — Я на мгновение задумался, вспоминая расписание зачетов. — Конечно же, если меня не отправят в наряд.
— Не отправят. В крайнем случае выдерну тебя — якобы на службу. — Гагарин заговорщицки заулыбался. — Надеюсь, ты не станешь возражать против приглашения на небольшое… скажем так, семейное мероприятие?
— Вот как? — удивился я. — Официальный визит?
— Не совсем. Но отец зачем-то хочет тебя видеть.
Глава 24
Иногда честность — лучшая политика. Сегодня я в кои-то веки решил не юлить, не выдумывать очередную «командировку» в Зимний к гардмаринской роте, не удирать из располаги тайком и даже обойтись без увольнительных бланков, которые заботливо предоставил его высокопревосходительство Грач. А просто отправился к Разумовскому, по всем положенным правилам дождался аудиенции и попросил высочайшего дозволения отлучиться вечером на пару часов. В гости, по личному приглашению сиятельного князя Юрия Алексеевича Гагарина.
И, как ни странно, прокатило. Старик то ли пребывал в особенно хорошем расположении духа, то ли уже успел устать от наших с товарищами выходок, и здраво рассудил, что лучше будет разрешить мне прогулку за стены Корпуса, пусть даже в обход постановления из министерства, чем снова разбираться с последствиями похождений бравого юного гардемарина.
Так что совсем скоро я уже орудовал скребком, очищая от намерзшего льда стекла «Волги». Пожалуй, для визита к сиятельному князю можно было разжиться транспортом посолиднее — к примеру, позаимствовать «Икс» у Камбулата — но я все же решил, что именно водитель украшает свое транспортное средство, но никак не наоборот. К тому же на заснеженных столичных дорогах честный подключаемый полный привод был понадежнее хитрой немецкой электроники.
Впрочем, особенно напрягаться мне не пришлось: что бы там ни говорили о местном градоначальнике, коммунальные службы работали, как положено, и к вечеру улицы уже вычистили. Да и ехать оказалось совсем недалеко — всего-то шесть с небольшим километров до Каменного острова.
За мостом через Малую Невку я сбросил ход, чтобы получше рассмотреть, как здесь все изменилось за пропущенные мною десять лет. Но ничего особенного так и не обнаружил. Оставшийся позади Крестовский все это время активно застраивали — наверное, с самого открытия станции метро в две тысячи втором. Проложили новые дороги, отгрохали в западной части острова стадион втрое больше прежнего, натыкали домов вдоль центральных улиц…
А здесь, на Каменном, время будто застыло. Все те же узкие проезды, деревья по сторонам и компактные особняки в один-два этажа, стоящие на почтительном расстоянии друг от друга. Высотки, торговые центры и парковки на полсотни автомобилей, уже захватившие чуть ли не весь город, сюда так и не пробрались.
И неудивительно — те, кто населял остров уже две с лишним сотни лет, умели ценить уединение и покой. И пусть летние дачи за это время постепенно сменились полноценными городскими домами, ими все еще владели потомки соратников Петра Первого и императрицы Екатерины. Земля на Каменном стоила безумно дорого, а само соседство с титулованными графами и князьями — еще дороже, и даже обедневшие рода не спешили избавляться от бесценных соток и упрямо не пускали в дворянское гнездо нуворишей.
Гагарины владели чуть ли не дюжиной домов и особняков по всему городу, но Юрий Алексеевич предпочитал жить здесь, вдали от шума и столичной суеты. Переехал чуть ли в тот же самый день, как вышел в отставку, и с тех пор не выбирался в свет без особой надобности, делегировав все дела многочисленным сыновьям и племянникам. Да и гостей тоже принимал нечасто.
Но для меня почему-то решил сделать исключение. Неторопливо пробираясь на «Волге» к указанному адресу, я мысленно прокручивал в голове возможные варианты — от абсолютно безобидных до чреватых изрядными последствиями.
Что вообще могло заинтересовать старшего Гагарина так, чтобы он решил потратить чуть ли не целый вечер на какого-то там юнца, пусть даже награжденного Георгиевским крестом и получившего младший офицерский чин?
Догадок имелось предостаточно… но только догадок. Так что паркуя «Волгу» напротив двухэтажного кирпичного дома, я усилием воли прогнал все ненужные мысли. Заглушил мотор и, покинув авто, зашагал к крыльцу.
У которого меня уже ждал первый сюрприз: навстречу вышел не сам хозяин и даже не кто-то из местной прислуги, а невысокая фигурка, от ног до ушей закутанная в теплый пуховый платок. Девушка, совсем молоденькая — от силы на пару лет старше меня. Симпатичная… наверное — пока я мог как следует рассмотреть только чуть вздернутый аккуратный носик и копну рыжих волос.
— Владимир Острогорский, полагаю? — поинтересовалась незнакомка.
— К вашим услугам, сударыня. — Я коснулся пальцами околыша фуражки и изобразил учтивый поклон. — С кем имею честь?..
— Гагарина Алена Юрьевна.
Значит, дочка. То ли от второй, то ли уже от третьей супруги его сиятельства. Внешность девчонка, похоже, унаследовала от матери, а вот рост ей достался отцовский — даже в тяжелых зимних ботинках Алена едва доставала мне макушкой до плеча.
— Проходите, проходите, Владимир. — Она развернулась и зашагала по узкой протоптанной тропинке к дому. — Отец вас уже ждет.
Великосветский этикет подразумевал куда более многословные и продолжительные расшаркивание, но юная княжна то ли не хотела морозить меня на улице, то ли вообще решила наплевать на подобные мелочи. Да и двигалась совсем не как девица благородного происхождения, а разве что не вприпрыжку, чтобы поскорее добраться до крыльца.
— Господи, как же тут холодно! — Алена подышала на крохотные ладошки и принялась тереть их друг об друга. — Никак не привыкну…
Вряд ли она пробыла на улице дольше пары минут, но все равно уже успела замерзнуть. Впрочем, неудивительно: даже для не самой плохой погоды платка, наброшенного на плечи вместо пальто или куртки, все-таки маловато.
Зато под ним меня ждал приятный сюрприз: фигура у Алены оказалась что надо. Пусть весьма миниатюрная и без выдающихся… кхм, параметров, но в высшей степени приятная глазу: узкие джинсы и свитер из тонкой шерсти обтягивали все, что им полагалось обтягивать. Официальное мероприятие подразумевало бы скорее наличие платья, однако…
— А, вот и вы, мой юный друг! Раздевайтесь, проходите.
Да уж… Если дочка Гагарина лишь немного «задвинула» положенный в таких случаях регламент, то сам он, что называется, наплевал на все приличия с высокой колокольни. Хотя бы потому, что вышел встречать меня не в костюме и даже не в домашней одежде, а в огромных остроносых тапках из войлока и темно-коричневом махровом халате. Таком просторном и длинном, что мне почему-то не хотелось думать, есть ли под ним хоть какое-то подобие штанов.