В начале года ввели новый предмет – изучение боевых знаков. К всеобщему разочарованию, первые занятия оказались сложнейшими лекциями. На этот раз Лиля даже не думала расслабляться. Она терпела и зубрила, боясь опять стать худшей. Цветкова смогла сдать теорию, наравне со всеми, но худшее оказалось впереди: первое практическое занятие. Еще до его начала студенты заподозрили неладное, обнаружив около кабинета ребят с выпускного курса. На все расспросы они либо отшучивались, либо молчали. За пять минут до начала подошла Арина Валерьевна в неизменной твидовой тройке и кроссовках.
– О, почти все тут. Правда, гости запаздывают. Ладно, заходите.
Студенты переглянулись – о ком она? – и несмело вошли внутрь.
Аудитория для практических занятий оказалась самым странным кабинетом, который когда-либо приходилось видеть Лиле, – стены были обиты матами, а вместо парт в ряд стояли десять барьеров, не больше метра в высоту. Единственные широкие скамейки были около двери – там устроились старшекурсники.
– Не нравится мне все это, – пробормотала Катя.
– Группа триста четыре, сегодня у нас по плану… – начала преподавательница, но ее прервал глухой стук, дверь слегка приоткрылась, и послышался до боли знакомый голос:
– Доброго дня, Арина Валерьевна.
Лиля вздрогнула, решив, что ей почудилось. На щеках появился румянец.
– Доброго, – женщина расплылась в улыбке. – Заходите, пожалуйста. Спасибо, что нашли время.
Студенты замерли – в кабинет вошли два охотника-оперативника в форме: серые рубашки с нашивками, черные брюки и ботинки на шнуровке. Один был молодым черноволосым парнем с раскосыми глазами и обаятельной хитрой улыбкой. Старшекурсники узнали его и приветливо помахали, парень же гордо выпятил грудь, демонстрируя блестящий значок. Второй вел себя куда сдержаннее. Его до сих пор очень хорошо помнили, а Руслан даже потер руку и насупился.
– Знакомьтесь, Серебров Борис Алексеевич и Чонаев Кир Маданиятович, – представила охотников преподавательница.
– Можно просто Кир. Как жизнь? – попытался разрядить обстановку молодой оперативник, весело подмигнул, но только Лиля отреагировала так же дружелюбно, остальные сухо поздоровались и не сводили глаз с Сереброва. Оба охотника отошли в сторону, а в центр комнаты вышла Арина Валерьевна.
– Приступим. Встаньте, пожалуйста, напротив барьеров по одному.
Цветкова успела занять место на другом конце комнаты и внимательно рассмотрела конструкцию. Невольно вспомнились препятствия, через которые заставляют прыгать лошадей. Ее же не заставят выполнять какие-нибудь кульбиты? Лиля осторожно постучала по преграде – обычная фанера, выкрашенная морилкой, две опоры по бокам, внизу колесики, на полу рельсы. Барьер двигался. Интересно зачем.
Арина Валерьевна привлекла внимание студентов, напомнила теорию, и когда убедилась, что вопросов нет, хлопнула в ладоши и скомандовала:
– Приступайте!
Создание самого простого знака «успокоение» требовало невероятной концентрации. В тот миг, когда Лиля вызвала на онемевших руках еле заметные искры, мышцы напряглись до дрожи. Кожу на кончиках пальцев закололо, как на морозе.
– Молодец, Цветкова, держи, держи! – к ней поспешила Арина Валерьевна. – Теперь рисуй знак. Сначала медленно выводи полукруг, а под конец быстро закончи, будто хочешь скинуть искры с пальцев.
Девушка послушно выполнила указание и с восторгом смотрела на искрящийся серебристый рисунок, зависший в воздухе. На секунду усталость исчезла, и Лиля заулыбалась. У нее получилось! У первой из всей группы!
– Теперь давай попрактикуемся.
– Что? Это не все? – Лиля удивленно подняла голову. К ней хотел было подойти заскучавший Кир, но Серебров его остановил. Девушка нервно сглотнула, когда охотник встал напротив нее.
– Как учеба, Цветкова?
Лиля поняла, что мужчина заметил ее реакцию и теперь будто издевался.
– Была неплохо.
– Группа, секунду внимания. Пока отдохните и послушайте. Сейчас Цветкова перейдет непосредственно к практике, – старшекурсники оживились, молодой охотник также смотрел с интересом, а вот одногруппники – с искренним сочувствием. Арина Валерьевна продолжила:
– Как вы помните, источником всех знаков служат ваши собственные эмоции. В первую очередь нужно добиться гармонии внутри и с помощью знака передать это состояние другому человеку. «Успокоение» применяют чаще всего, чтобы утихомирить агрессивно настроенного человека. Так как вам пока рано контактировать с аддиктами, то сейчас вы будете отрабатывать знак при помощи упражнения с барьером.
После этого Арина Валерьевна повернулась к девушке и охотнику:
– Цветкова, Борис Алексеевич использует телекинез и будет удерживать барьер. Эмоциональный источник для этого знака как раз злость. Так что ваша задача, используя «успокоение», ослабить телекинез и сдвинуть барьер на три шага вперед. Это все. Вопросов нет? Тогда приступайте.
Звучало довольно просто. Лиля растерянно взялась за верхний край преграды и хотела было толкнуть, но колесики словно вросли в пол. Борис Алексеевич просто смотрел на барьер, никаких знаков или искр, но чертова штука не трогалась с места!
– Как это возможно? – пробормотала девушка, поднимая руку. Искры зажглись не сразу, но Лиля сконцентрировалась изо всех сил, аккуратно вывела полукруг, и в воздухе застыл знак. На этот раз он сиял ярче и не исчезал, девушка готова была поклясться, что свет словно вытягивает силы. Лиля налегла на барьер и сдвинулась ровно на шаг!
– Получилось, – восторженно прошептала она и уставилась в пол, чтобы убедиться в «триумфе», но без подпитки знак в секунду растаял. Серебров выставил вперед руку, и барьер отъехал назад почти на метр.
– Это… нечестно! – зашипела Лиля и возмущенно уставилась на преподавательницу, ища поддержки, но Арина Валерьевна отвернулась, разъясняя что-то изможденной Вике.
– Это был мой честно заработанный шаг, – девушка с вызовом посмотрела на охотника, на его лице появилась наглая усмешка.
– Не спи, Цветкова, – он немного подвинул барьер. – До стены недалеко.
Лиля выставила руку, но внутри все клокотало от гнева. Искры не зажигались, а Серебров продолжал наступать.
– Думай, Цветкова, – он не скрывал насмешливого тона. – Может, что-то делаешь не так?
Злость не давала сосредоточиться, а барьер продолжал двигаться. Хотелось закричать, возмутиться, бить ногами дурацкую фанеру! Ну почему знак не появляется? Это нечестно!
Девушка уперлась спиной в стену, и Борис Алексеевич опустил руку. Вместе с этим схлынула злость, бушевавшая внутри еще секунду назад.
– Ну что ж. Отдыхай.
Лиля медленно проводила охотника взглядом и от обиды пнула проклятый барьер – тот легко отъехал назад. Стоп. Секунду. А почему она злилась? Девушка запустила пальцы в волосы, лихорадочно соображая. Вот так дела. Вот в чем сложность упражнения. Не в телекинезе, а в том, что охотники легко ловили чужие эмоции. Вот что она делала не так! Бесилась, вместо того чтобы отгородиться и успокоиться.
Так. Она обязана попробовать снова. И в этот раз заранее сконцентрируется на каком-нибудь приятном ощущении. Например, как они с подругами гуляли в зимнем лесу. Тогда пригревало солнце, хрустел под ногами снег, тихо щебетали птицы, почувствовав первые нотки весны. Настоящая гармония! Да! То, что нужно!
– Уже закончили? – спросила Арина Валерьевна, обходившая аудиторию.
– Нет! – выкрикнула Лиля. Серебров удивленно повернулся, впрочем, как и все остальные.
– Я поняла, где ошиблась!
– Борис Алексеевич? – преподавательница посмотрела на охотника, тот просто кивнул и вернулся на место.
– Я почти… – Лиля встала поудобнее, разминая руку, но барьер начал надвигаться без предупреждения.
Да какого…! Это не по правилам! Задание же звучало совсем не так!
Стоп! Она опять «словила» его злость. Воспоминания о зимнем лесе исказились, и вместо «гармонии» Лиля вспомнила про холод, неудобную обувь и окончательно потеряла настрой. Чтобы не упасть, девушка вцепилась в края барьера и уперлась ногами, но это не помогло. Что же делать? Стена все ближе!
Лиля закрыла глаза и выдохнула. Нужно успокоиться. Ничего страшного не происходит. Это просто барьер, стена, а он просто человек…
В памяти всплыл давно забытый образ их встречи в больнице, и… в груди разлилось тепло, словно зажегся крошечный огонек. Лиля уцепилась за это чувство, стараясь всеми силами сохранить его.
Искры засветились, и проявился знак. Девушка протянула руку, не открывая глаз.
Ему незачем вредить мне… незачем на меня злиться.
Лиля крепче схватилась за кант барьера, уперлась в фанеру правой ногой, налегла, перевешиваясь через край, и с трудом сдвинулась вперед.
Главное – удержать тепло!
Лиля толкала барьер, вытянув руку, – знак гасил гнев охотника. Девушка налегала изо всех сил на преграду, и стоило сдвинуться хоть на сантиметр, как она тут же подставляла ногу, закрепляя крохотные шаги. Еще и еще! Девушка взмокла, но прошла гораздо больше, чем просила преподавательница, и не собиралась останавливаться.
Она смогла продвинуть преграду далеко, сразу на несколько шагов, не успела подставить ногу… как вдруг пальцы коснулись руки охотника. Девушка широко распахнула глаза и вздрогнула – она подошла слишком близко. Борис Алексеевич даже не вытянул руку для своего знака. Всего на мгновение они встретились взглядами, и…
Барьер больше ничего не удерживало. Лиля наклонилась, и фанера, на которую она опиралась, скользнула по рельсам назад, ударив ее по ногам. Девушка, взвизгнув, не удержалась и повалилась вперед на охотника, сбив его с ног.
Они сидели в коридоре перед кабинетом. Серебров держал пакет с сухим льдом на затылке – удар о пол оказался болезненным, а Лиля прикладывала лед к переносице. Девушка смущенно сжалась на самом краю скамейки, радуясь, что из-за компресса не видно ее лица.
Как же ей было неловко! Она буквально сгорала от стыда, а еще проклятый мозг все напоминал, как она полетела вперед и впечаталась… в грудь? В живот? Какой кошмар. Сердце опять зашлось, и стало тяжелее дышать.