– Можно… Я домой пойду?
– После того как я рассказала тебе обо всем? Как рассказала тебе про дар?
Карина вытаращила глаза на старуху – Вероника Павловна обезумела! Как такое может быть правдой?
– Я никому ничего не скажу, – на всякий случай прошептала Карина, осторожно подходя к двери.
Конечно, не скажешь, – кивнула старуха. – Такая мышь, как ты, никому ничего не скажет. А я, пожалуй, помогу кому-нибудь другому. Найду девушку, которая не испортит весь мой труд и не загубит чудесный дар, что я могу открыть в женщине. Например, позову соседскую девчонку Риту Левневу?
Карина остановилась.
– А ведь еще немного, и Сашка был бы твоим. Но что поделать. Иди. Иди и никому не говори, как ты потеряла единственный шанс превратиться в человека.
Карина сжала кулаки. Глаза Вероники Павловны сияли во мраке комнаты. Лицо, полускрытое наплывшей тенью, было похоже на ожившую мумию. За спиной Карины, всего в десяти шагах, – дверь. Без туфелек она преодолела бы расстояние за мгновение. Вероника Павловна даже не пыталась ее остановить. Старуха плавно протянула жилистую руку. Жуткая тень исчезла с лица.
– Прости, что напугала тебя, милая. Не бойся. Иди сюда. Я помогу тебе. Расскажу, как все исправить. Ты придешь на выпускной как серая мышь, Карина Мишина, и станешь королевой.
Карина, как загипнотизированная, сделала шаг вперед, но вдруг раздался стук в дверь.
– Проверь, – скомандовала старуха. Школьница покорно посмотрела в глазок.
– Кто там? – негромко потребовала ответа женщина.
– Какая-то девушка, блондинка, в черной куртке. Мне открыть?
Вероника Павловна прищурилась, растирая руку под шалью.
– Отойди, – процедила она сквозь зубы. – Они всегда приходят за теми, у кого есть дар. Что встала, иди сюда… да не прячься, она знает, что ты здесь. Они всегда знают.
Стук усилился, и Вероника Павловна выкрикнула мягким, добрым голосом:
– Подождите, пожалуйста. Уже иду! Иду!
Женщина повернулась к Карине, подзывая к себе.
Старуха прищурилась, она не рассказала кое-что этой наивной девчонке. Пауль выстрелил себе в висок, но только после того, как расстрелял сослуживцев. Да и Марфу Вероника решила избавить от страданий. В ту же ночь девочка сбежала, но ее жизнь уже не была прежней. Не было ни холода, ни голода, ни унижений.
И она сделает все что угодно, лишь бы вернуть свой дар.
Кто знает, может, ее бабка действительно была ведьмой?
– Вот чего тебе и не хватает… вот почему ты потеряла контроль над ними, – бормотала под нос женщина. – Да, да, да! Жертва, да, тогда была жертва… И сейчас нужна. Я должна это проверить. Приготовься, Карина. Скоро все эти Сашки… они будут твоими.
Вероника Павловна медленно пошла к двери. Шаль сползла с плеча, обнажая почерневшую кожу и заострившиеся ногти.
Женщина открыла дверь и с добрейшей улыбкой пригласила гостью войти.
Москва
17 июня, 2017 год
Бармен выключил тихую фоновую музыку, и в кафе наступила непривычная тишина. На часах было почти одиннадцать. Персонал потихонечку готовился к закрытию: официанты рассчитали посетителей, протирали барную стойку, поднимали стулья. Но три девушки за дальним столиком не торопились уходить.
Вика нервно елозила на стуле, посматривая на выход, Катя молча изучала рисунок на столе, а Лиля задумчиво смотрела в окно. За последние двое суток произошло столько всего, что ей необходима была передышка. На работе царил хаос: допросы, очередная комиссия. Не говоря уже о том, что общаться с Димой становилось сложнее.
Лиля знала: если запястье начинало слабо покалывать, а ладонь немела, как от сильного удара, значит, в любую секунду мог зазвонить телефон. Охотница пыталась игнорировать парня, но чем дольше не отвечала, тем сильнее становилась боль. Мышцы ломило, онемение расползалось по руке, а вместе с ним появлялась слабость и головокружение. Грудь сдавливало, Лиля едва могла вдохнуть, перед глазами плясали разноцветные точки. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок, но стоило взять трубку, как приступ проходил, оставляя слабость. Пугало не только это, но и радостный голос Димы, его беззаботное: «Привет, как дела? Я тут что-то соскучился».
Пока Лиле везло, из-за суматохи никто ничего не заметил, но приступы учащались. И с этим нужно было что-то делать. В день пожара у охотницы появился план.
Всех сотрудников, кто был в тот вечер в здании, задержали до окончания работы комиссии. Ждать пришлось на улице. Промокшие Лиля и Артур начали подмерзать, и Серебров разрешил отогреться в своей машине, а Лилю даже одел в свою куртку. Охотница задремала на заднем сиденье, а когда открыла глаза, то увидела, что над ней нависал Артур, внимательно рассматривая руку. Мужчина оттянул рукав и провел от локтя до запястья по идеально чистой коже. Конечно же, это была иллюзия, скрывающая шрамы.
– Что… – сонно заморгала Цветкова, – какого черта?!
– Тихо, тихо! – Артур выставил перед собой руки. – Прости, мне стало интересно.
– И… интересно? Женские руки? Это вообще отвратительное оправдание, – Лиля отодвинулась, насколько позволял салон машины, и ухватилась за ручку дверцы.
– Подожди, ты не так все поняла. Мне плевать на твои руки, я хотел посмотреть знак, только и всего. Он странный. Я все не мог понять, что не так. А он просто корявый… – начал сбивчиво оправдываться мужчина, но, поняв, что ляпнул не то, замолк и отодвинулся.
– Ты что, специалист по маскировке? – скептично пробормотала Лиля.
– Ну а ты у нас спец, – отозвался Артур: не грубо, скорее, обиженно. – Прости за честность, но ты все сделала очень плохо. У тебя пара шрамов? А ты влила столько энергии, будто пытаешься скрыть разодранные в мясо руки. Это плохо закончится.
Лиля отвернулась: не могла же она рассказать, что скрывает нить. Пускай думает, что «глупышка переборщила». Архивист, почувствовав, что к нему прислушиваются, расслабился и продолжил спокойно, даже по-дружески.
– У нас в Питере произошла история с одним парнем. Оперативник из него не очень получился, но целитель вполне ничего. Не закончив стажироваться, парень перешел в медчасть. Его сделали куратором. Так вот у его буквально первого или второго подопечного случился рецидив. Да и еще совсем редкий случай – аддикт «присосался» к нему. Парень запаниковал, замаскировал нить и…
Лиля напряглась, подвинулась ближе.
– И?
– Представь себе, гуль, который обычно выкачивает энергию из нескольких людей, присасывается к одному – уже тяжело, а тут еще кривой знак. Если бы парень не накосячил… В общем, рухнул в обморок. Упал с платформы под поезд.
– Боже… а что его подопечный?
– А что ему будет… присосался к новой жертве. Хотя кто знает, оборвись их связь позже, может, был бы уже покойник. И самое грустное, аддикта надо было просто повторно исцелить. Не хотел тебя пугать, но с этим знаком надо действительно осторожно… Есть ручка и бумага? Давай покажу способ. Он не энергозатратный. Только имей в виду, знак нужно перезаряжать.
Лиля с энтузиазмом кивнула и полезла в бардачок, где Серебров держал блокнот.
На самом деле Артур даже не подозревал, как помог девушке. Помимо знака, работавшего гораздо лучше, он подал ей идею. Повторно исцелить! Только и всего! Значит, она была права!
Пока архивист рисовал и объяснял принцип работы, Лиля гадала, как скоро сможет вырваться к Диме. Возможность появилась лишь через сутки, но теперь, когда в кармане лежал мел, который она незаметно забрала с работы, охотница чувствовала себя увереннее. Оставалось лишь набраться сил после сложного дня. Лиля надеялась, что сможет это сделать в компании подруг, но… Катя непривычно сжалась, скрестила руки на груди и то и дело тяжело вздыхала. Вика проверяла телефон и оправляла новенькое зеленое платье. Когда только нашла время переодеться?
– Принц задерживается? – Лиля хитро прищурилась. Ей хотелось завести самый обычный, самый девчачий разговор, хоть ненадолго забыть о работе, аддиктах, охотниках.
– Кто? – Вика изобразила удивление.
– Виктория Арзоян, не забывайте, пожалуйста, кто у тебя в друзьях, – отозвалась Катя. – Практически два сыщика экстра-класса, экстрасенса. Так для посиделок с подружками после работы не наряжаются.
– Шерлок. Ты не смогла вычислить, кто убийца в «Клюэдо», – немного скептично заметила Вика.
– Это не моя вина, а «Бакарди», – отмахнулась Катя. – Ладно, конечно, непривычно гадать без козлячих кишков, но делаю ставку, что это… Кир?
– Что? – Вика округлила глаза. – Нет, это вовсе не…
– Саша? Он тебе конфеты дарил, – подхватила Лиля.
– Нет… Да что за угадайка? – растерялась Вика.
– О, Севочка, да? – не сдавалась Катя. – Как он на тебя смотрел. Вообще, если подумать, Вика нарасхват. А еще недавно такая тихоня была: «Юбку не надену, зачем мне косметика. О! А пойдем в библиотеку!» В тихом омуте кто только не водится.
– Какие же вы! Я вовсе не… – Вика насупилась. – Вы же не отстанете?
Катя и Лиля синхронно помотали головой.
– Ладно, Артур, – Вика опустила глаза, а подруги удивленно переглянулись. Катя начала в своей манере говорить, что он редкостный зануда, а Лиля ощутила укол совести.
– Цветочек, ты в порядке? – Вика, заметившая притихшую подругу, поспешила сменить тему. – Милая, ты неважно выглядишь. Они опять тебя доставали?
Лиля помотала головой.
– Да меня никто особо не «доставал». Мужчина из комиссии был нормальный. Он просто расспросил меня о пожаре, когда разрешили заходить в здание, попросил все показать – ну, где я была и все такое. Дядя покивал, все записал, и меня отпустили. Ожидание утомило сильнее. Хотя один раз действительно было страшно. Мы сидели у Сереброва в машине, рядом с ней как-то собрались все наши. Вдруг подлетел Игорич, спрашивает: кто был в архиве. Ну я подняла руку. Вы бы видели, как у него взгляд переменился. И вдруг Серебров, Кир начали заступаться за меня. Мол, Цветкова здесь ни при чем, к чему это клонят и так далее. Сева с Сашей вмешались, сказали, что видели меня перед самым пожаром на кухне, и даже твой Артур…