Может, он достаточно напитался от кошмара? Или лечение дало какой-то результат?
Оставалось лишь гадать и ждать.
Закинув амулет напарника в карман, девушка выскочила на улицу.
Вот блин, а сегодня так некстати жарко.
Борис ждал ее в машине. Он развалился на переднем сиденье, задумчиво попивая кофе из бумажного стакана. Лиля запрыгнула рядом, и мужчина молча завел машину. Из радио послышалась странная музыка, а не привычный рок. Напарник раздраженно переключил волну и убавил громкость.
– А что ты здесь делал? – начала Лиля, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
– Подрабатываю водителем на полставки.
– Злишься на меня?
– Скорее на себя. Знал же, что нельзя было тебя оставлять одну и позволять курировать… – Борис отвлекся, выезжая со двора.
– Ты говорила, – продолжил он, перескочив на другую тему, – про повторное исцеление. Уже пыталась?
– Вчера, – замялась девушка, впрочем, скрывать было уже нечего, – почти вышло, но мне пришлось рисовать скорее порошком, чем мелом. Думаю, из-за этого связь восстановилась.
– Когда ты успела вчера?
– После работы…
– Ночью? Ты пришла, уставшая, одна к аддикту ночью. И не просто к аддикту, а который к тебе привязан нитью… Цветкова, ну кто так делает?
Борис тихо выругался под нос и нервно постучал по рулю.
– Это он тебе рубашку порвал?
– Все… немножечко вышло из-под контроля. Но я вырубила его кружкой…
– Чем?
– Ну такой… беленькой… с пушистой штукой…
Серебров пробормотал что-то похожее на «звездец», а Лиля вдруг рассмеялась. В ответ на весь страх, боль, всю усталость, что накопились за последние дни. Боже, как это нелепо звучит… она вырубила аддикта «беленькой кружкой»! Борис удивленно посмотрел на нее, но Лиля всегда смеялась так заразительно, что он с трудом сдержал улыбку.
– Ты же понимаешь, что в полной заднице и ничего смешного нет?
– Понимаю. У меня, кажется, едет крыша… – Лиля украдкой утерла выступившие слезы.
– Ладно, нам нужно подумать над местом, куда его выманить. В его квартире опасно…
– Нам? – Лиля удивленно посмотрела на напарника.
– Ты хочешь опять остаться один на один с поехавшим типом?
Почему-то к щекам прилила краска.
– Спасибо. Ты хочешь сегодня…
– Чем быстрее разберемся с этой дрянью, тем лучше. Плевать на работу и спецов, есть штука пострашнее. Он уже достаточно напитался, если пойдет перенасыщение, это ничем не лучше голода. Парень с таким же успехом обратится, но будет опаснее, еще и из тебя все вытянет до капли. Узнаем, что от тебя хочет Игорич, и сразу займемся аддиктом. Пока рассказывай все что произошло и как можно подробнее…
Войдя в здание, напарники поспешили к начальнику. Дверь в кабинет была открыта, и вокруг все было заставлено коробками. В коридоре стало теснее – два человека уже с трудом могли разминуться. Борис пошел как всегда первым.
– Игорич у себя? – уточнил Серебров, когда напарники подошли к кабинету. У входа стоял худощавый лопоухий парень. Несмотря на темно-русые волосы, все его лицо было усыпано веснушками. Николай, ассистент начальника. На самом деле из-за технического образования ему приходилось подрабатывать и сисадмином. А все началось с того, что Сергей Игоревич с трудом разбирался в технике и искал помощника, который «шарит во всей этой ерунде». Постепенно к Николаю начали обращаться и другие. Компьютеров в отделе было немного, но ломались они часто. Среди охотников даже ходило поверье, что чем старше оперативник, тем чаще рядом с ним ломается техника, мол, все это – воздействие контракта, развитие психических сил. Лиле казалось, что все прозаичнее. Во-первых, технику закупали далеко не новую, а во-вторых, из-за обилия бумажной работы охотникам постарше просто не было дела до компьютеров. Поэтому даже «технический прогресс» наступил в «Оке» гораздо позже – и то благодаря молодому поколению.
– О, добрый день, – Николай поднял руку, останавливая оперативников. – Так… Секунду, тут есть для Цветковой. Долго вы ехали… Но вроде еще должна успеть…
– Что успеть? – насторожилась Лиля.
– Казанский вокзал. «Спутник». Игорич расскажет. Вот, держи сразу, чтобы не терять времени, – Николай протянул увесистый желтый конверт. – Я все подготовил. И в первую переговорку. Скажу, что вы приехали.
Лиля с ужасом обнаружила красную потертую печать на пергаменте.
– Это что, шутка? – Борис перехватил папку и облегченно выдохнул – не красное. Знак отличался – на современной маркировке рисовали круг, вписанный в вытянутый овал, здесь же на фоне «глаза» стояла цифра «3».
– Без паники! – Николай понял причину замешательства. – Это старое дело, еще с тех времен, когда все было «красное». Для ознакомления…
– А что значит тройка? – Лиля заглянула в конверт. Внутри – целая куча бумажек и потрепанное дело, к обложке прикрепили черно-белые фотографии: две с девушкой, на последней сухонькая старушка у покосившегося дома. Над пожилой женщиной зависла причудливая тень. Брак при печати? Будто капнули краской. Так и хотелось поскрести ногтем – проверить. Серебров вытащил дело, сдвинул фотографии в сторону, и Лиля прочла:
«Имя: Зимова Вероника Павловна.
Обнаружена: 30 мая 1968.
Возраст: точный неизвестен.
Дата рождения в документах – 24 сентября 1942.
Не соответствует.
Тип: Л. Луксур.
Сложность: 3 (оранжевый).
Особенность: продолжительность аддикции неизвестна, при этом агрессивного поведения не наблюдается. Вменяема. Есть основание полагать, что аддикт не только осведомлен о своем состоянии, но и научился его использовать».
Поперек красная печать: «Исцелена».
И мелким почерком: «Прошла курс социализации.
Заверш. 4 июня 1968».
Далее подпись, имя оперативника (Ильина Е.В.) и несколько страниц с подробным описанием дела, исцеления и приложенный отчет куратора.
Что за бред? Может, Коля ошибся?
– Что это значит? – Серебров не собирался отставать от Николая, хотя аналитик уже достал телефон и собирался звонить начальнику. – Куда нас с Цветковой отправляют?
– Я откуда знаю. Мне сказали собрать конверт и достать билет, – недовольно отозвался аналитик. – Между прочим, только на нее, и вообще…
Серебров хотел ответить, но его прервал Сергей Игоревич, который протискивался между коробками.
– Цветкова, замечательно. И Серебров здесь, очень хорошо.
Начальник забрал документы из рук Бориса и всучил Лиле.
– Живо давай на вокзал. На метро будет быстрее. Запоминай, задание простое: съездить в Воскресенск, проверить давно исцеленную старуху. Это ее личное дело. В нем есть фотография, самая свежая. Вот аномалию с фото тебе нужно рассмотреть и подтвердить. Аналитики разглядеть не могут, и, так как речь о Луксуре, нужна женщина. Из Подмосковья запросили «девочку, которая разглядела и исцелила мори».
– Что? То есть я должна просто подойти к старушке, просканировать и уйти? – нахмурилась Лиля.
– Именно. Все остальное – не твоя забота. Тебя встретит аналитик, которая ведет дело, ее данные есть в конверте. Расскажет все подробно. Николай должен был распечатать сопроводительный лист с кратким описанием…
– Но… – пробормотала Лиля, не понимая, неужели ее серьезно собрались отправить непонятно куда.
– Все в папке, – мрачно отозвался ассистент.
– Ну, тогда чудесно. Вопросы есть? – спросил Игорич.
Вопросы были, но вовсе не те, которые стоит задавать начальству.
Воскресенск. Это где вообще? И уезжать сейчас, когда Дима в любой момент…
– Цветкова? – Сергей Игоревич нахмурился, чувствуя молчаливый протест подчиненной. – Понимаю, у тебя выходной, но, как видишь, дело срочное.
Внутри все трепетало, она никогда не делала ничего подобного. Она уже ошиблась с Димой, а теперь такое задание. Нить кольнула. Притвориться больной? Уставшей? Подвернуть ногу?
Но одного взгляда на начальника хватило, чтобы понять – она теперь охотница. Пускай и младший, но оперативник, а это значит, что ответ может быть один.
– Я поняла. Вопросов нет.
– Я с Цветковой? – уточнил Борис.
– Луксура проверять? – скептично уточнил Сергей Игоревич. – А если это рецидив, аддикция? Вот весело будет. Цветкова сама справится, и она будет не одна. Но хорошо, что ты здесь, тут есть интересный случай. Валер уже в отделе. Цветкова, что встала? Время не ждет. Давай бегом. Патрульные без дела на стоянке ошиваются, скажи, чтоб до метро довезли.
Лиля успела лишь обменяться коротким взглядом с напарником и, кивнув, молча ушла.
Воскресенск
18 июня, 2017 год
Ассистент взял билеты на фирменную электричку «Спутник» до Рязани – самые дорогие места. Устроившись поудобнее в кресле, а на соседнее закинув рюкзак, Лиля углубилась в чтение. Амулет все еще действовал – девушка чувствовала себя бодрее: с лица спала бледность, виски не сдавливало и мысли больше не путались, но все же Лиля не могла полностью сосредоточиться. Она читала отчет о том, как выслеживали Веронику Павловну, как проходило исцеление, вымотавшее охотницу, а сама думала о Диме. Нить то и дело начинала покалывать, будто приближался приступ, но боль отступала. Дима не требовал общения.
Мог ли он пойти на поправку или…
Что могло быть после «или», охотница не знала. Дима нашел новый источник? Не смог выйти на связь, и все это выльется… Лучше о таком не думать! Девушка нащупала в кармане куртки брелок. Она не собиралась его использовать, просто хотела убедиться, что не потеряла. Кубик выглядел потертым, на гранях виднелись царапины. Девушка поняла, что это первая вещь Бори, которая попала к ней. Это делало брелок особенно ценным. Они работали бок о бок больше года, но она даже не таскала ручки у напарника со стола.
Ничего, она со всем справится. Нужно быстренько выполнить задание – и в Москву! С Серебровым они излечат парня в два счета, и весь кошмар закончится.