Вот черт, нимфа. Да еще такая стадия… Навскидку желтая, а может, уже и оранжевая. Это плохо. Очень плохо.
– Разница между первым и вторым снимком – сутки. Между вторым и третьим – несколько часов… И становится хуже… Я не знаю, что делать. Она словно охотится за одним мальчиком, и… Он тоже стал странно себя вести. У меня нет никакого способа связаться с другими охотниками.
Оля с мольбой посмотрела на Лилю.
– Пожалуйста. Я не знаю, что происходит, но это пугает. Мальчики слушаются ее, как дрессированные собачки. Утром это все только начиналось…
– Она знакома с Вероникой Павловной?
– Она ее соседка. Карина как-то говорила, что ходила к ней. Приносила овощей или вроде того. Сегодня утром Карина пришла в этом платье, она выглядела иначе, и ребята тоже странно себя вели, но все закончилось, когда она облилась какао и сбежала. А потом… она вернулась такой.
Лиля еще раз огляделась – аналитика все не было, и она не перезванивала. В который раз по запястью начала разливаться ноющая боль.
Боря сказал никуда не лезть…
– Давай я сообщу в отдел…
– Хотя бы взгляните на нее! – Оля вцепилась в куртку охотницы, но, быстро осознав нелепость поступка, отпустила. – Вдруг не успеют. Я не знаю, что делать. Карина стягивает к себе ребят, тех, что ей интересны, а остальных пока шугает, но я ощущаю, как в ней копится злость. Что-то случится… Что-то страшное.
Лиля нахмурилась. Запястье ныло – напоминание о том, что произошло, когда она последний раз полезла куда не стоило.
Но школьница смотрела на Лилю с неподдельным страхом.
– Хорошо. Пойдем. Я свяжусь с отделом, а ты расскажи про эту девочку.
Пока они шли окольными путями, Цветкова не выпускала из рук телефон. Запястье саднило, будто охотница его потянула, но Дима все не звонил. Не выходила на связь и аналитик. Охотница краем уха слушала рассказ Оли про девочку Карину и ее неожиданное преображение, про Сашу, который ей нравился…
Шекспировские страсти, недаром Ромео и Джульетта так и не успели выйти из нежного школьного возраста. Впрочем, мне ли иронизировать.
Цветкова всеми силами отгораживалась от непрошеных воспоминаний, но все оказалось тщетно, стоило увидеть здание школы. Красная, пятиэтажная, с пристройкой – спортзалом. Один в один ее родная школа.
Проклятый сон! Теперь как-то не по себе.
Лиля почувствовала, как по спине пробежал холодок. Едва ощутимо защипало шрамы. Как это называется? Фантомные боли?
– Она в спортзале была, идем, – позвала Оля и смело пошла напрямик мимо зарослей сирени.
Даже двор похож.
Лиля вспомнила, как пять лет назад скрывалась от чужих глаз за такими же кустами. Не одна, а с мальчиком, конечно. Первая любовь, которая так внезапно оказалась взаимной. Даже смешно вспоминать. Тогда девушке казалось, что парень просто играется, когда они прятались от чужих глаз. Как же грустно было узнать, что на самом деле Кирилл боялся, как бы его родители не увидели их вместе. Конечно, дочка продавщицы, красивая дурочка, не пара для мальчика из порядочной семьи.
– Да, она здесь, – Оля прижалась к окну спортзала, находящегося на первом этаже.
Цветкова всмотрелась в полутемный зал, ощущая подавленные вспышки эмоций: ненависть, злость, зависть. Мрак расползся от угла, где на раскладном пластиковом стуле – гордо, словно на троне, – восседала девушка с модной прической. Лиля заметила тонкие серебристые паутинки, тянувшиеся к каждому из ребят. Карина заливисто рассмеялась, паутинки натянулись, парни загоготали в ответ.
– Что это? – сдавленно прошептала Оля.
– Нити. Она управляет ими. Есть много типов аддиктов, вот этот называют Луксур, или нимфа, кукловод, паучиха. Луксурам нужна подпитка извне, вот так, через нить, они ее получают. Ну и контролируют жертву, – рассказала Лиля, просканировав помещение. Карина в углу, вокруг пятеро парней. Нити заметные. Оранжевый уровень. Скорее всего, она будет вести себя агрессивно. И не только она. Но не пугать же новенькую. Она и так с замиранием сердца смотрела на парня, что стоял ближе всех к Карине.
– А что будет, когда она напитается? – прошептала школьница.
Словно в ответ боль в запястье усилилась. Лиля заставила себя улыбнуться.
– Ну, до этого не дойдет. Излечивать Луксуров не так сложно. Сейчас приедут охотники, увидишь их в действии.
Лиля отошла от окна, Оля последовала за ней.
Карина проводила одноклассницу недобрым взглядом, подозвала к себе одного из ребят и что-то шепнула.
Охотница и девочка вернулись на площадку перед школой.
– И что теперь делать? – спросила Оля, пока Лиля набирала что-то в телефоне. Тусклый экран показывал три процента заряда.
– Ждать, – охотница сняла рюкзак и поставила его в ноги – от жары вспотела спина. – Заявка прошла. Думаю, оперативники будут с минуты на минуту.
– А вы сами…
– Прости, другое задание, – Лиля старалась говорить ровно, как бы сказал Серебров, но совесть противно кольнула.
Хотя что она могла сделать? Измотанная, уставшая. Разве сможет выступить одна против «оранжевой» нимфы, да еще и с компанией из пяти здоровых ребят? Связь совсем свежая, Карина успела насытиться, а мальчишки не ослабли.
Лучше в этот раз все делать по правилам.
– Оля, у вас нет зарядки для телефона?
Девушка задумалась и полезла в сумку:
– Подождите…
– Оль!
Из главных дверей школы выглянул невысокий черноволосый парень.
– Да? – отозвалась девушка, не поднимая головы.
– Тебя Инна Ивановна зовет по поводу фотографий… Срочно.
– Но я…
– Очень срочно! Она уже орет на тебя. Говорит, что-то сломалось и вся презентация на концерт испорчена. Тебе голову оторвут!
– Блин… я сейчас! – крикнула Оля парню. – Лилия Витальевна, извините, директриса… Я на секунду.
Лиля кивнула.
Дверь за спиной хлопнула.
Охотница осталась одна. Медленно навалилась усталость, и воспоминания о школе было все сложнее отгонять.
Последний день «обычной» жизни был таким же теплым. Лиля опаздывала: не погладила костюм для концерта – одноклассницы решили выступать в советской школьной форме. Цветкова громче всех голосовала за такой наряд – уж очень ей шло коричневое платье с белым передником. Мама достала платье, красивое, но из ужасной ткани. Пришлось долго биться с утюгом, чтобы все было идеально. Лиля, понимая, что опаздывает, переоделась дома и побежала в школу.
Около входа ее ждали.
Вот на таких же щербатых ступеньках стоял Кирюша. Хотя тогда уже просто Кирилл Гранин…
С тех пор как он ее бросил, прошло три месяца, и все это время Лиля словно «с цепи сорвалась» и мстила всему миру.
Цветкова со стыдом вспоминала свои дикие выходки. И ведь совсем никто не пытался ее урезонить! Все ради внимания одного человека.
И вот Кирилл, не сказавший ей ни единого слова за все это время, стоял на крыльце. Один.
В тот миг сердце радостно забилось. Лиля ликовала. Значит, решил повиниться? Попросить прощения? Девушка замедлила шаг, поправила форму и хотела гордо пройти мимо, но он позвал, и она тут же откликнулась.
Секунду!
Лиля вздрогнула. Две девочки, один парень… А что сделала бы с соперницей девочка, которая получила власть, чей разум затмила болезнь?
– Оля!
Охотница кинулась в зал, бросив рюкзак на улице.
Много лет назад Кирилл повел ее вовсе не на разговор, а в крошечную лаборантскую кабинета химии. Там Лилю и поджидали. Это напоминало суд Линча, но самое ужасное… Лиля знала, что виновата. Даже мышь, загнанная в угол, может напасть на кота. Цветкова очень хорошо поразвлекалась, загоняя своих «мышей». Одноклассницы собрались и решили дать отпор.
Охотница влетела в зал, где мальчишки окружили Олю. Карина стояла поодаль и смотрела, как одноклассники толкают девушку. Нимфа со злорадной усмешкой шептала оскорбления, и, к ее радости, мальчики подхватывали их и выкрикивали на весь зал. Оля вцепилась в рукав рубашки того самого рослого мальчика, громко крикнула:
– Сашка! Не надо!
– Ты заслужила, – буквально выплюнул парень.
Хоть Лиля не могла чувствовать Олю, но она знала, как испугана девушка. Как по телу бежит мелкая дрожь, подгибаются колени. Знала, каково это – смотреть в глаза, полные злобы, ненависти и азарта.
Платье было разорвано, в руках победительниц остались ленты и клоки светлых волос, но они не думали останавливаться. Слова становились все крепче, кулаки жестче…
Саша двинулся вперед и резко ударил одноклассницу по лицу. Оля отлетела в сторону…
Удар. Треск стекла, Лиля сползла на пол. Перед глазами плясали разноцветные круги, в ушах зазвенело. Сверху, словно дождь, посыпались осколки…
Оля распласталась на полу спортзала, из носа хлынула кровь. Ее сумка упала и раскрылась: камера и вещи разлетелись. Карина истерично рассмеялась, захлопала в ладоши, и мальчишки поддержали ее.
Лиля стиснула зубы, отгораживаясь от жутких воспоминаний. Не сейчас… когда угодно, но не сейчас. Пальцы еле заметно заискрились.
– Стоять! – гаркнула охотница, подбегая к Оле. Бедняжка тряслась, по щекам текли слезы.
– Ты кто? – загорланил быдловатый парень в спортивном костюме. Костяшки на руках красные, сбитые, и совершенно пустой взгляд.
Карина решила подраться. Хорошо.
– Карина… – Лиля перевела взгляд на девушку, стоящую в тени. Охотница отчетливо видела ее лицо, словно скрытое под маской, и нити, сходившиеся на груди. Они, как лианы, обвивали ее руки, обматывали пальцы. Одним движением мизинца нимфа могла заставить ребят накинуться на охотницу.
Лиля помогла Оле встать.
Боль в запястье стала режущей, пульсирующей. Дима начал яростно выкачивать энергию. Нет, пожалуйста, нет…
Сияние на руке погасло.
Карина недовольно поджала губы.