– Пошла отсюда! – крикнул парень.
– Не трогай Демину! – истерично заорал еще один. – Она заслужила!
– Карина, я понимаю твою злость, давай поговорим… Почему… – начала Лиля, но осеклась. Запястье резануло. Сморщившись, Лиля заметила надменный взгляд Карины.
Нет, здесь стоило говорить иначе.
– Я от Вероники Павловны…
Карина опустила руки и приготовилась слушать.
Искры на руках Лили вновь загорелись.
Контакт.
Охотница ощутила обиду, скопившуюся в душе школьницы. Словно пульсирующий нарыв глубоко под кожей, который надо вскрыть.
– Почему ты ненавидишь Олю?
Цветкова осторожно сжала Олину руку, желая дать понять, что извиняется. Девочка только подписала контракт, только начала ощущать мир по-новому и, конечно, не умела закрываться от чужих эмоций. Но иного выхода не было.
Карина поджала губы, тяжело задышала, Лиля, ощутив, что гнев вот-вот вырвется на волю, поднажала. Спокойно, тихо.
– Она обидела тебя?
– Обидела? Обидела! – закричала Карина. – В детском саду обижают! Она не давала мне жить! Я ненавижу ее! Ненавижу!
Нимфа раскраснелась, задрожала, набрала в грудь воздуха и выпалила:
– Она называла меня мышью! Мышь! Мышь! Все стали так говорить! Она во всем лучшая! Везде Оля! На выставку, на праздники! Все валентинки ей, а меня в школьном альбоме ради смеха подписали прыщавой мышью… И даже Саша… смеялся…
Гнев схлынул, оставляя пустоту. Губы девушки задрожали, и она сдавленно всхлипнула.
– Она рассказала ему… рассказала, что он мне нравится, и все стали смеяться еще больше… взяли Олину фотографию, я же просила меня не фотографировать, а она это сделала… Разрисовали, отксерили и раскидали по всей школе… уродливая, прыщавая мышь…
Карина не смогла сдержать слезы. Нити провисли, сияние на груди ослабло. Мальчики стояли без движения, уставившись в пол. Лиля протянула руку и начертила знак.
– Тихо, тихо… Все будет хорошо, я помогу тебе. Я понимаю, почему тебе больно…
Но охотница не договорила. Резкий спазм, словно в кисть вогнали раскаленную иглу. Лиля невольно вскрикнула.
Телефонный звонок эхом разлетелся по залу.
Карина помотала головой и зажмурилась. Быдловатый парень с криком кинулся на Олю, но Лиля, несмотря на боль, успела перехватить его. Охотница повалила парня на пол, приложила к виску руку, и тот прикрыл глаза. Лиля с трудом поднялась, сняла куртку и кинула в ноги Оле.
– Включи громкую связь! Скорее!
Сама охотница побежала к Карине. Мальчишки неуклюже пытались помешать ей – Карина теряла контроль. Цветкова легко отпихивала ребят в сторону, и те, теряя равновесие, спотыкались и падали.
– Не подходи! – испуганно завизжала Карина.
– Я помогу, поверь мне, – Лиля прижала ладонь к виску нимфы, школьница дрожала, словно испуганный кролик.
– Все будет хорошо.
Голос охотницы звучал хрипло, на бледном лбу выступил пот.
Амулет… как же он сейчас пригодился бы…
– Отпусти мальчиков, прикажи забыть и идти домой. Хорошо?
Карина кивнула. Парни, потупившись, поднялись и зашагали прочь из спортзала. Нити натянулись и поочередно лопались с едва различимым звоном.
Карина вцепилась в оборки платья на груди, тихо всхлипывая всякий раз, когда рвалась связь.
– Она же принесла жертву, ради меня, – пробормотала девочка. – Она сказала, что я буду как бабочка… а я все равно…
Лиля отпрянула – какая еще жертва? Бабочка?
Охотница чувствовала, как слабеет.
Знак потерял силу и потух.
– Телефон, – скомандовала Лиля. – Включай громкую, живо!
Диме нужно было услышать ее голос. Одна фраза – и он успокоится.
Несколько секунд спустя по залу разнесся крик! Он прорывался сквозь помехи.
– …какого черта?!
Охотница заметила, что одна нить все еще оставалась у нимфы. Конечно, она не отпустила своего дорогого Сашу…
– Господи, да я же кретин! Я же верил тебе! – от Диминых криков становилось дурно. В глазах потемнело. Карина, ощутив, что охотница ослабла, оттолкнула ее от себя.
Лиля ударилась затылком о пол.
Сдавленный вскрик Оли пролетел по залу.
Топот шагов, неясные крики, удар под дых каблуком!
В глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота.
Шрамы на руке будто вскрылись…
Одна из пробирок упала… или ее схватили с полки и плеснули… Лиля не помнила, она лишь инстинктивно прикрыла лицо. Прозрачная жидкость растеклась по рукам… больно, было так же больно, руки нестерпимо жгло…
Шум торопливых шагов.
Девочки испуганно убежали, поняв, что наделали… убежал и Кирилл…
Охотница видела лишь яркий отблеск объектива.
Блестит, как острые осколки на полу. Как она до этого додумалась? Как хватило сил исполосовать обе руки? Лиля не помнила.
Дальше лишь темнота, больница.
Забинтованные по локоть руки…
Дима продолжал кричать, его гнев разливался эхом по залу…
– Лиля! Лиля! Молчишь? Молчи!
Парень в гневе бросил трубку.
Лиля закрыла глаза.
Москва
18 июня, 2017 год
– Катюш?
Девушка подняла голову – в дверях кабинета стояла Вика. Она всегда приходила в одно и то же время, с коробкой печенья и каким-нибудь необычным чаем. Частенько рядом нарисовывалась и Цветкова, но сегодня вместо нее стоял Артур. Видимо, на аналитиков поднажали, и бедняге пришлось одеться по форме и уложить растрепанные волосы.
– Уже? – девушка посмотрела на часы. Валер так и не появился на рабочем месте. Интересно, они все еще на задании с Игоричем и Серебровым? Хотя напарника Лили она, кажется, видела недавно в коридоре. Где же носит Валера?
Не то чтобы Катя переживала, скорее, наоборот. В присутствии Валера она всегда начинала нервничать. Это было похоже на чувство, когда встречаешь давно забытого знакомого, из тех, с кем пришлось расстаться при очень нехороших обстоятельствах. Ты узнаешь его, смотришь украдкой и гадаешь, помнит ли он тебя? Заговорит? И как же хорошо, если нет. И невольно думаешь о том дне, когда вы виделись в последний раз.
Для Кати было одно, то самое, воспоминание, которое вызывал некогда любимый запах мяты. То самое, что девушка всеми силами пыталась отогнать почти два года. И при этом… боялась забыть.
Она все ждала, что они останутся наедине, Валер подойдет и спросит… Впрочем, неважно. Мужчина молчал. Он вообще был необщителен. Если они и перебрасывались фразами, то в основном по работе. Конечно, за последнюю неделю у Кати скопилось больше дел, чем за весь месяц, но поведение наставника напрягало. Казалось, что он вечно был занят какими-то своими делами и мыслями. Катя никогда не общалась близко со спецами, так что не могла понять: был Валер всегда таким закрытым или это работа наложила отпечаток?
Так или иначе, пока его не было, девушка чувствовала себя спокойней, но мысли начинали потихонечку сводить с ума.
– У нас минут десять-пятнадцать, – устало проговорил Артур. – Я бы даже предложил остаться здесь.
– Угу. А то будут дергать каждые пять секунд, – согласилась Вика и, смутившись, добавила: – Если напарник не против.
– Во-первых, – Катя подвинула документы на столе, освобождая место, – он мой наставник, а не напарник. Во-вторых, я все равно не знаю, где он. Так что чувствуйте себя как дома.
Артур с любопытством огляделся. Может, рабочие места оперативников в Питере выглядели иначе? Катя недавно перебралась к Валеру, и это оказалась самая скучная комната из всех, где ей приходилось работать. Старая мебель, которая, казалось, осталась еще с советских времен, стены выкрашены светло-фисташковой краской, на полу отциклеванный паркет, на окнах – посеревшие жалюзи. Катю не покидало ощущение, что она сидит в кабинете у нотариуса или в каком-нибудь госучреждении, где уже через пять минут тянет зевать. Впрочем, Валер не стремился что-то менять, да и зачем, если он все время где-то пропадал? Какая разница, где кинуть вещи и писать редкие отчеты? На Катю же обстановка действовала угнетающе. Она все хотела сделать комнату хоть немного уютней, но пока она осмелилась только расставить на рабочем столе несколько фигурок сов. Ее крошечные талисманы.
Вика возилась с чаем, все рассказывая про полнейший беспорядок в архиве. Стажер лишь сочувственно кивала: ее одну, похоже, никак не коснулось случившееся в отделе. Не приходилось восстанавливать дела, отчитываться или наводить порядок.
– И как тебе работается со спецом? – поинтересовался Артур, прохаживаясь вдоль рабочего стола Валера. Идеальная чистота, все документы убраны в стол и надежно заперты на ключ. Наставник вообще всегда все запирал. Интересно, привычка или паранойя?
– Нормально, – пожала плечами Катя. – Мне кажется, ему скучно.
– Ну да, – Артур подошел к Кате и взял со стола одну из фигурок – смешную сову с чашкой кофе в лапе и с ночным колпаком, криво нахлобученным на голову. – Нет кишок, мозгов по стенам, кровищи. В работе, определенно, пропала изюминка.
– Осторожно, – взволнованно проговорила Катя, – не разбей. Это подарок.
Мужчина тут же поставил статуэтку на место, бросив: «Извини».
– Кир мне тут рассказал, – начала Вика, – что его перевели из-за нервного срыва. Мол, здесь работа поспокойней и он приходит в себя.
– Нервный срыв? Интересная формулировка, – скептично пробормотал Артур. – И как ваш Кир все узнает?
Попить чай коллегам не удалось: уже через пять минут в кабинет вошел Серебров.
– Дня, – сухо поздоровался охотник. От его взгляда Артур поперхнулся чаем и закашлялся.
– Проблемы? – уточнил он.
– Ты же Цветковой то «желтое» дело сплавил?
– С какого… Почему это сплавил? Я принес его вашему начальнику на обсуждение, и с меня хватило ваших спецов…
Катя вновь ощутила напряжение в воздухе и заметила краем глаза, как Вика осторожно коснулась руки Артура. Мужчина тихо выдохнул. Борис устало оперся о косяк.
– Расслабься, мне нужна папка. Она выжила в пожаре?