– С того момента, – призналась Катя, всхлипывая, – я думаю лишь об одном: что, если это было из-за меня? Это же была аддикция, да? Что еще может заставить охотника… Он был болен, а я ничего не заметила. Не помогла. Просто оставила его…
Слезы душили, текли по щекам – у Кати начиналась истерика.
– Только я… я… не знаю, как мне дальше жить. Я была рядом и… просто ушла, когда ему нужна была помощь. Я люблю его… господи, я все еще люблю его…
Признание вырвалось случайно. Девушка взвыла и отвернулась.
Больше она не могла произнести ни единого слова.
Внезапно Валер прижал ее к себе, крепко, и ждал, пока девушка успокоится.
Она слушала биение его сердца, чувствовала тепло, и с ним пришло спокойствие…
Несколько минут они сидели молча. Катя тихо всхлипывала, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Когда это удалось, она утерла слезы и отстранилась.
Валер поднялся и медленно прошелся по комнате.
Катя была права. Не это он хотел услышать.
Девушка испытующе смотрела на наставника, но не могла прочесть ни одной эмоции на его хмуром лице. Вопрос вертелся на языке.
– Как так получилось, что вы расследовали дело, но никто не вышел на меня раньше?
– Потому что никто о тебе не знал. Ни одного сообщения, ничего. Он все начисто стер. Словно тебя не было. Даже мне Костя не рассказывал. В тот вечер, когда я отвез твою сестру домой, спровадил Седова, заполнил сам все документы, нигде не упомянув тебя. Киреев попросил – мол, чтобы у студентки не было лишних проблем. Я и не подозревал, что вы…
Катя потупилась. Почему-то было странно это слышать. Неприятно. Хотя… она сама не рассказывала о Косте. Наверное, оба чувствовали, что они не равны. Разве что «неравенство» каждый ощущал по-своему.
– Ну и тебя спас твой обморок и что ты так и не попыталась с ним связаться, – пояснил Валер.
– Так как ты узнал?
– Рисунок. Ты же в курсе, что мы оба несостоявшиеся художники? Я давно забросил, а Костя еще баловался, – Валер подошел к рабочему столу Кости и открыл верхний ящик. – Правда, Киреев уже давно не рисовал, но тот рисунок был свежим. Когда я уволился, то приехал сюда, решил – вдруг что-то упустили. Искал здесь, потом на крыше. И в итоге, к своему удивлению, нашел: рисунок в подкладке куртки – он провалился в дыру в кармане. Небольшой листок из блокнота, А6. Сложенный несколько раз…
Валер включил настольную лампу, полностью выдвинул ящик.
– Карандашный набросок, на котором была нарисована женщина, девушка, но проработаны лишь глаза… Так я и начал поиски. Хотя, признаюсь, о тебе не сразу вспомнил. Сначала подумал, что это Света…
– Светлана? Тимова Светлана, зам Сергея Игоревича? – не верила Катя.
– Ну, когда мы близко общались, она была Черновой. У них с Костей были «дикие пляски с бубном», которые они называли «отношениями». Оба с характером. Они сходились и расходились, наверное, тысячу раз с дичайшими скандалами и обещаниями «никогда больше!». Мы даже ставки делали…
– Мы?
– Мы дружили. Костя, Света и я, позже присоединился Серебров и с ним Нина. У нас была небольшая компания, но потом…
Катя чувствовала, как сжимается сердце – она не понимала, как на это реагировать. Светлана… Костя был в нее влюблен? Да, это было давно, но… почему-то становилось противно, когда воображение нарисовало то, как он обнимал ее, когда шептал на ухо всякие глупости.
– Ты имеешь в виду, когда Костя…
– Нет. Раньше. До того, как его подрал мори. Борис чувствовал себя виноватым, а Костя, что бы он ни говорил, не мог до конца его простить. Тогда же была и последняя ссора со Светой, закончившаяся тем, что она обиделась, уехала домой и с горя переспала с соседом, который по ней давно сох. Ну, простой парень, обычный человек. Довольно славный. Света забеременела от него. На этом «дикие пляски» прекратились. Нина была скорее «приложением» к Боре и никогда не переживала, что мы больше не собираемся вместе. А я ушел с головой в работу.
Валер внезапно вытащил ящик и вывалил содержимое на диван. Катя с удивлением смотрела, как охотник быстро перебирает бумаги в поисках загадочного рисунка.
– Свету долго «кошмарили» после смерти Кости. Думали, что причина была в ней. Особенно после того, как узнали, что она видела Костю тридцать первого. Случайно встретила на улице. Я думаю, это стало последней каплей. Света сломалась. Сейчас она даже отдаленно не похожа на себя прежнюю. Да что за… я же положил его сюда…
Внезапно Валер застыл и кинулся в прихожую, схватил фотографию – его глаза сверкнули – он просканировал ее.
– Что ты делаешь? – Катя подошла к дверям.
– Здесь кто-то был, – пояснил Валер, оглядываясь.
– Галина?.. – Катя попыталась припомнить отчество женщины, которую упоминал Валер. Интересно, кто она? Ведь, насколько Катенька знала, мама Кости умерла несколько лет назад. Соседка?
– Нет, – ответил Валер и повернулся к Кате: – Поехали, я отвезу тебя домой.
Девушка несмело кивнула.
Москва
1 июля, 2017 год
– Ты как? – Вика посмотрела на Лилю через зеркало заднего вида. Подруга тихонечко сжалась около двери и бесцельно уставилась в окно. Она опять молчала.
Лиля еще сильнее похудела, под глазами – синяки от недосыпа. И они собираются ее допрашивать в таком состоянии?
Вика во что бы то ни стало решила выпросить у начальства отгул и побыть с Лилей. Помочь дома, приготовить поесть, составить компанию в конце концов! После всего пережитого подруге нужна была тишина и покой. Может, даже уехать ненадолго за город – сменить обстановку, отвлечься.
Пока же Вика не решалась заговорить о происшедшем, да и, скорее всего, Лиля не имела права выдавать подробности. В машине повисло неприятное молчание – тягостное, меланхоличное. Даже самой Вике захотелось сжаться и выпить чашечку горячего шоколада.
Девушка покосилась на Артура, ища поддержки, но молодой человек упорно смотрел на дорогу. Вика уже поняла, что как только Артур на чем-то концентрировался, его лучше не трогать. Чтобы хоть как-то разбавить неловкое молчание, аналитик включила радио – из динамиков заиграли приятные нотки саксофона и запел мелодичный голос Бутусова:
– Я просыпаюсь в холодном поту
Я просыпаюсь в кошмарном бреду…
Артур тут же выключил звук.
– Тебе не нравится? – мягко спросила Вика.
– Голова болит, – отчеканил Артур, отчего девушка почувствовала себя неловко.
– Лиля, ты голодная? Давай я Кате позвоню, чтобы она что-нибудь принесла по пути на работу…
– Думаешь, у Цветковой будет время? – скептично уточнил молодой человек. Он потер висок и добавил уже мягче: – Ладно, только ничего лишнего, хорошо? Не нужно создавать дополнительные проблемы.
– Конечно, – улыбнулась Вика, доставая телефон. – Ох, Лиля… я такое тебе расскажу!
Лиля почти не слушала. Просто смотрела на дорогу – голова немного кружилась, в теле ощущалась странная легкость. Впервые ее не занимали вопросы: как? что? почему?
Куда бы ее ни привезли, что бы ни заставили сказать, описать, как бы ни наказали – все равно. И от вида знакомой улицы и переулка, залитого ярким солнечным светом, сердце не замерло от радости, что Лиля возвращается в родной отдел.
– Эй, ты меня слушаешь? – спросила Вика.
– Прости, задумалась, – пробормотала Цветкова. – Ты что-то про…
– Я нашла кое-что. Помнишь У 888 МУ?
Лиля помотала головой.
– Машина, которую вы с Серебровым просили проверить. В начале июня. Я ее и проверяла, в общем, машина оказалась из проката…
Слова Вики вновь слились в неясный шум. Машина? Задание? О чем она вообще?
– Ты же посмотришь?
– А, да, конечно…
Их никто не встретил в отделе.
Лиля, как робот, сразу поднялась по лестнице – без промедления в кабинет к Сергею Игоревичу, но ее догнала Вика и схватила за руку.
– Вашего начальника пока нет. Пойдем, сейчас и глянешь. Мне кажется, это очень важно. Я не успела анализ провести, но охотнику с активными силами будет проще с этой штукой разобраться…
– Вика, ты уверена? – осторожно уточнил Артур, поглядывая на часы. – Мне кажется, это плохо закончится. И с чего ты взяла, что его нет?
– Машины нет. Даже рабочих на одну меньше – Сева с Саней, наверное, на вызове. Мы на пять минут. Честное слово.
Артур лишь покачал головой, не одобряя, но Вика впервые за долгое время почувствовала, что может действительно помочь.
Лиля не сопротивлялась – подруга потащила ее на второй этаж в общий кабинет аналитиков. Артур медленно шел за ними, даже не пытаясь нагнать девушек.
Вика подбежала к своему рабочему месту, схватила ключи и поспешила к одному из многочисленных железных ящиков с ячейками. На каждой был номер и странные символы, понятные лишь сотрудникам аналитического отдела. Вика продолжала воодушевленно тараторить:
– Мне сразу показались странными водительские права того мужчины, который брал машину напрокат. Ну, ту самую, У 888 МУ. Скан документа был странный, знаешь, как новенький, без заломов, пятен, хотя дата получения – 2000 год, а мужчина активно ездит на своей машине, возится много в гараже, да и употреблять любит – не тянет на этакого аккуратиста. Собственно, к июню сам свой «Рено» и угробил. Я решила копнуть и выяснила, что наш мужчина, якобы бравший машину напрокат, потерял права в тот самый день, будучи в запое. Это из его же заявления в полицию. И еще одна странность – в самом первом документе…
Вика наконец достала небольшой запечатанный прозрачный пакет.
– Стояла дата – девятое июня, везде позже фигурировало десятое.
– Опечатка? – пожала плечами Лиля.
– Ну, я решила проверить – слишком много настораживающих факторов – и вот что нашла! Под ковриком в машине. Та-да!
Вика гордо продемонстрировала пакет, внутри перекатывалась крошечная английская булавка со сломанным замком. От нее отлетел почти раскрошившийся кусочек… земли? Камня? Казалось, что тронь его – и он рассыплется в прах.