Наконец дверь проходной скрипнула.
Заметив Бориса, Сева нахмурился и, хлопнув по плечу Сашу, кивнул в сторону охотника. Серебров, с перевязанной правой рукой в жестком лангете, фиксирующем локоть, небыстро, но уверенно, пересек двор.
Хоть коллеги меньше всего и ожидали увидеть раненого товарища, но в секунду оживились, приветливо замахали.
– Ты здесь откуда? – уточнил Сева, не скрывая своего удивления. – Тебя ж этот порвал… клиент Цветковой.
– Аддикт, – поправил его Саша.
– Одна фигня, – отмахнулся Сева. – Ты как вообще? В курсе, что происходит?
Серебров кивнул.
– Они и тебя вызвали? – удивился Саша. По его голосу было ясно – охотник опасался худшего, а если в отдел вызывали оперативника, которому недавно зашили плечо, видимо, все было совсем плохо.
– Полагаю, что по делу, – пробормотал Серебров.
Около часа назад уставший главврач собственноручно подписал документ, бормоча под нос, что в отделе могли бы сразу подумать, кто им нужен, и можно было бы решить все проблемы с документами, а не дергать сотрудников по одному. Когда Серебров осторожно уточнил, а кого еще вызвали, то знал ответ еще до того, как главврач его озвучил: «конечно же, Лилию Цветкову».
Сева отвлек Бориса вопросами:
– Так ты про Царицыно слышал? А ты давно из больницы? Кого-нибудь видел?
– Ну что ты пристал, – пробурчал Коля. – Может, его вчера выписали и он вообще не в курсе, что у нас тут за месиво было. Ты лучше Чонаеву дозвонись…
– Он трубку не берет, – Сева полез за телефоном. – У нас вообще никто не отвечает. Идиотизм какой-то.
Серебров не ожидал столько расспросов, и, похоже, коллеги были совсем не в курсе происходящего. Как минимум относительно Кира точно.
– Цветкову не видели? – тихо спросил Серебров.
Коллеги озадаченно переглянулись.
– А откуда ей здесь быть?
– Ее Игорич вызвал…
– В смысле? – нахмурился Коля. – Игорича еще нет. Вообще никого нет, кроме нас.
– Наши вообще туда первые поехали, – объяснил Саша. – Наши и кто-то из спецотдела, Кира вызвали позже.
– Ну, мы на самом деле недавно вернулись, может, и приехала, – задумчиво протянул Саша. Но Сева лишь нахмурился и уточнил:
– Что-то случилось?
– Не уверен, – неразборчиво ответил Серебров. Коллеги озадачили его – как такое могло быть? Не могли же они упустить начальство?
Может, они просто разминулись?
Извинившись, Серебров поднялся по ступеням и зашел в отдел.
Действительно, непривычно тихо. Ни одного аналитика у входа, вообще никого…
В эту секунду Борису стало действительно страшно.
Он поспешил к лифту – Цветкова, должно быть, сейчас сидит в их комнате…
– Серебров!
Ее голос прозвучал громко – эхом отлетая от стен помещения. Охотник обернулся – Лиля стояла на лестнице. Такая, какой он привык ее видеть, – форма с длинным рукавом, светлые волосы, собранные розовой резинкой на затылке.
С ней все в порядке…
Борис невольно улыбнулся, но тут же опомнился и собрался. Лиля выглядела невероятно серьезной. Он никогда не видел ее такой.
Подойдя к лестнице, Борис внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять, в чем дело.
– Я… рад, что ты… – начал было он, но Лиля лишь поднесла палец к губам и позвала Сереброва за собой. Мужчина спокойно пошел, ни о чем не спросив.
Она повела его к лифту, достала из кармана ключ и, вставив в скважину в панели с кнопками, выбрала подвальный этаж.
– В чем дело? – тихо спросил он, когда дверь закрылась. Лиля подняла голову и молча посмотрела на него. Борис не мог заставить себя смотреть ей в глаза, опустил взгляд и… заметил красный развод под рукавом.
Серебров схватил ее за руку, задрал рукав – от плеча до запястья рука напоминала кровавое месиво. Четыре глубоких продольных пореза!
– О, ну серьезно? – внезапно недовольно протянула Лиля, будто не испытывала ни малейшего дискомфорта от ран на руке. Лифт вздрогнул, остановился, и как только двери начали открываться, Серебров получил мощный удар в грудь.
Его выкинуло из лифта. Охотник пролетел несколько метров и распластался на полу.
По плечу разлилась дичайшая боль, которая, казалось, отдавалась эхом в каждой клеточке тела, парализуя охотника.
Борис зажмурился, стиснул зубы, и вдруг кто-то наступил ему на здоровую руку. Недостаточно сильно, чтобы сломать, но ощутимо.
– Привет, Бо.
Борис не мог поверить своим ушам.
Это галлюцинация! Этого не может быть!
С трудом открыв глаза, он поднял взгляд.
Над ним завис Костя Киреев, сжимая в руке пистолет. Такой же, каким Борис его помнил… еще до…
На губах Киреева появилась самодовольная ухмылка, не сулящая ничего хорошего.
– Слушай, ну я не могу поверить. Я думал, что вы все про всех знаете… а эта трепетная барышня даже свои лебединые ручки тебе не показывала. Даже не знаю, меня это больше смущает или удивляет?
– Костя?
– А ты думал кто? Кстати, как нога? Нравится? – Киреев сильнее надавил на ладонь. – Совершенно новенькая. Вот они – простые радости жизни, которые мы не ценим, пока не потеряем, или как-то так. Поэт из меня не очень. А вообще, ты меня малость разочаровал, Бо. Нет, я всегда знал, что ты тормоз, но чтоб настолько… Впрочем, это все лирика.
Киреев направил пистолет на Сереброва.
– А раз она не работает – попробуем физику.
Борис приготовился к выстрелу, но Киреев лишь резко увел оружие вверх, выкрикнув: «Бах!»
– Не, ну ты серьезно решил так быстро сдохнуть? Нет, ты будешь страдать. И раз что ты, что твоя напарница – такие счастливчики, будем играть по-другому.
Константин пнул Сереброва в забинтованное плечо, так что Борис сдавленно вскрикнул. На мгновение в глазах охотника потемнело. Его резко дернули за ворот футболки, потянув перевязанную руку – от боли зазвенело в ушах. Серебров не слышал собственного голоса, не чувствовал тела.
Киреев протащил бывшего напарника по петлявшему коридору прямиком в крохотную техническую комнату, пронизанную трубами, и швырнул в угол.
Несколько секунд охотник просто лежал на шершавом бетонном полу, тяжело дыша и держась за руку. Когда яркие вспышки перестали плясать перед глазами, охотник перевернулся на спину. Потолок, тусклая лампа едва освещала пространство. Глухие шаги.
Серебров резко повернул голову – Киреев ходил вокруг Лили, сидевшей без сознания на старом стуле со спинкой. Девушка уронила голову на грудь так, что длинные светлые волосы закрывали лицо, и не шевелилась; руки за спиной – то ли связаны, то ли в наручниках.
Рядом с девушкой стоял странный прибор – на одной из тех тележек, которые использовали архивники для перевозки материалов. Борис с трудом разглядел старые датчики, лампочки, провода, и венчала это все громоздкая перчатка из металлических пластин. На кончиках указательного и большого пальца поблескивали острые шипы. Непонятная конструкция скорее походила на бутафорию для старого фильма про космос, чем на настоящий прибор. Но в то же время штука казалась знакомой…
Очень похоже на…
Внезапно глаза охотника расширились от ужаса – это был старый полиграф, одна из первых моделей, которую, похоже, хранили в подвале отдела. Не детектор лжи, а тот самый прибор, которым в «Оке» пытались возвращать воспоминания охотникам, нарушившим «Контракт».
– Вставай, красавица, проснись, – Костя убрал с лица девушки волосы и с силой похлопал по щекам. Охотница дернулась и слепо озиралась, словно котенок, едва открывший глаза.
– Вика… – до Бори едва долетел ее слабый голос – напарница так полностью и не пришла в сознание.
– Нет больше Вики, – Костя присел перед Лилей и похлопал ее по колену. – Хотя жаль. Умная была девчонка. Знаешь, в нашей шараге на редкость не ценят сотрудников. Такую умницу и в архив.
– Ты урод, – слабо пробормотала Лиля, – Артур…
– Тсс, с Артуром вы и знакомы-то не были. Знаешь, не стоит о покойниках плохо, он был хорошим парнем.
– Зачем?
– Ну, милая, так нужно было. Артура жалко, как и Вику, но я ее предупреждал. Просил забить на это дело. Но, как я уже говорил, она была очень умной, – Костя прижал дуло пистолета к подбородку девушки. – Слушай, наверное, сейчас как-то грубо получается. Я знаю, кто ты, а ты, Лиличка, наверное, меня и не помнишь? Меня зовут Костя, приятно познакомиться. Лучший друг, коллега и наставник того корчащегося мешка с дерьмом, который мы по привычке зовем Боря Серебров.
Лиля испуганно подняла голову и, заметив напарника, сдавленно всхлипнула – сердце противно сжалось. Боря пытался подняться, морщась от боли.
Совсем рядом…
Лиля инстинктивно дернулась, желая помочь, но тут же получила удар – несильный, но ощутимый.
– Ну, куда ты? Еще рано уходить. В общем, моя дорогая Лили, сегодня я буду твоей феей-крестной. И, как ты заметила, у меня есть волшебная палочка. Если будешь себя плохо вести – я превращу твое лицо в кровавое месиво. Бо, тебя это тоже касается. Понял? Я не слышу.
Борис смог сесть и прислонился спиной к стене, раны неприятно пульсировали, не давая сосредоточиться.
– Да, – сквозь зубы ответил он.
– Вот и чудесно. Сейчас мы отправимся в увлекательнейшее путешествие по волнам памяти.
Костя схватил несколько проводов с датчиками и кинул их Сереброву.
– Надевай. Кстати, Цветкова, никогда не гадала, почему тебя, такую мелкую бестолочь, взяли? Почему с тобой столько возились? К чему столько чести?
Киреев повернулся к прибору и начал включать датчики – машина вздрогнула и тихо зажужжала.
– Мой папаня, хороший был мужик, кстати, скотина редкостная, на старости лет завел себе суку. Не любовницу, а натурально самку собаки. Золотистого кокер-спаниеля. Красивая была, зараза. Ласковая, умная. И шерсть прям шелковая. Пока мы с мамой, бабушкой и братом сидели друг у друга на головах в однушке, папаня в своей квартире отдал одну комнату для Дженни, даже смастерил отдельную полку для наград. Как он с ней возился! Пока мы с братом росли, папаня не мог запомнить, в какой школе мы учимся, а с ней… все выставки, все сходки собаководов, корм из-за границы, номер ветеринара на быстром наборе, – Костя покачал головой. – Впрочем, к чести этой суки, она принесла отцу гораздо больше поводов для гордости, чем три сына вместе взятых. Ну, то есть с нами не удалось, но из собаки он наконец вырастил «человека».