За спиной Киреева послышалось хриплое дыхание – Лиля дернулась и попыталась подняться.
– Ты превратил мою жизнь в ад, – Костя стал серьезным, наклонился к Борису и заговорил совсем тихо. – За все хорошее, за то, из какого дерьма я тебя вытащил, чем ты мне отплатил? Выбрал мелкую тупую дуру, которая даже с точки зрения общества ничего не стоит. Было бы милосерднее для всех нас, если бы ты спустил курок. Но нет. Ты же у нас… добренький? Или, может быть, зануда-буквоед, следующий инструкциям от и до?
Рука Кости потемнела, ногти заострились – он сжал горло Сереброва.
– Я мог жить, у меня было бы все, а ты одним идиотским поступком отобрал мою жизнь. Как же я хочу придушить тебя, если бы ты знал. Разорвать на куски. Но гораздо веселее будет, когда она, – Киреев кивнул в сторону Лили, – сделает с тобой то же, что сделала со мной. Твоя маленькая декоративная псинка.
Лиля вновь подалась вперед и с удивлением поняла, что ее ничего не держит. Она обвела безумным взглядом комнату и уставилась на Киреева. Прищурилась. В воздухе блеснули нити, но мужчина с легкостью от них отмахнулся.
– Ну что ты, милая. Со мной такие штуки не пройдут, – Киреев отпустил горло Сереброва, рука стала обычной. Мужчина выпрямился и, отойдя в сторону, продемонстрировал Бориса, добавив таким восторженным голосом, будто дарил шестилетней девочке долгожданного питомца на день рождения: – Зато посмотри, Лиличка, кто здесь!
Девушка резко мотнула головой и уставилась исподлобья на Сереброва. Нити вновь сверкнули в воздухе.
– Цветкова, не…
Нити пронзили тело Сереброва. Охотник вздрогнул, тяжело задышал. Разум затуманился, словно от опьянения.
– Лиля, не… – с трудом пытался проговорить охотник, – не делай…
– Все правильно, – Киреев опять погладил девушку по голове, и та дернулась. В ту же секунду Серебров поднял здоровую руку.
Цветкова еще не полностью контролировала Бориса и не смогла заставить его создать знак и пригвоздить Киреева к стене.
– Оставляю вас вдвоем, голубки, – Костя спокойно зашагал к двери. – Удачи, Бо. И до встречи. Ах да…
Борис отчаянно сопротивлялся, но сила Лили была слишком велика, а он слишком измотан. Серебряные нити одна за одной впивались в его тело.
– Кстати, пока ты еще меня слышишь: ты мог меня вырубить еще в коридоре. Припечатать знаком. Я б ничего не смог сделать твоей Лиличке, но… ты и тут сплоховал.
Москва
1 июля, 2017 год
Костя шел по коридору под удивленные взгляды тех кретинов, что стоят на крыльце. Мужчина не сдерживал улыбки: ему так хотелось, уходя, «что-нибудь сделать». Киреев зашел в лифт, нажал кнопку и потер руки.
Телекинеза не хватало, но новый фокус ему тоже нравился. Выглядело неэстетично – пальцы странно удлинялись, ногти заострялись, чернели, будто Костя сунул руку в банку с гудроном. Двери лифта открылись, и мужчина одним ударом разломал панель с кнопками – двери дернулись, замигали лампы и кабина застыла.
– Лифт сломался! – громко крикнул Костя, но едва ли его кто-нибудь слышал.
Мужчина спокойно шел по коридору, даже не задумываясь, каким именно его видели окружающие. Единственное, что он четко ощущал, так это то что способность «работает». А значит, для любого встречного вместо Кости Киреева шел кто-то другой. Это было странное чувство, и он не мог подобрать слова, чтобы описать. Наверное, все равно как если бы он залез в просторный пододеяльник, не сковывающий движения. Окружающие видели исключительно рисунок, проявляющийся «на ткани», и почему-то принимали изображение за живого человека.
Наверное, нечто похожее он испытывал сам, когда много лет назад, в первый год обучения, шел по следам фантома. Он воспринимал ее как реального человека. Ильина Лиза – кажется, ее так звали. Любимый артефакт преподавателей «Ока». Несчастная душа. Студентов уверяли, что это просто оболочка и сознания у Лизы не осталось, но Костя всегда в этом сомневался – слишком уж хорошо призрак имитировал живого человека. Слишком хорошо для куклы.
Вот в его случае точно были лишь образы. Энергетические «следы», которые, правда, грозили со временем истончиться. Собрать их оказалось не так просто, как хотелось бы, – много мороки, если хочешь использовать образ продолжительное время. Впрочем, в случае с Артуром оно того стоило. Бедолага, если бы он знал, чем для него обернется любительский перевод дневника… Хотя что уж говорить об этом. Для Кости все сложилось невероятно легко, он до сих пор с трудом верил в свою удачу. Жаль, конечно, милашку Вику. Умная была, да еще и такая миленькая, и так легко на все велась. Даже грустно немного, она была бы полезной.
Впрочем, учитывая их планы, это уже ничего не значило.
Главное, что Боренька Серебров веселился в подвале со своей малявкой. Правда, минут через пятнадцать веселью придет конец – мелкая не переживет обращения. Она была из тех, кого в НДЕ называли «слабыми». Охотники называли таких как-то иначе… Костя не помнил как. После превращения с памятью что-то случилось. Некоторые вещи он помнил великолепно, мог воспроизвести до мельчайших деталей – это его и спасало. Аналитики с их «раскачанным мозгом» легко бы просекли обман, если бы не эта его новая особенность.
Она и, конечно, Вика.
Но другие воспоминания… Целые эпизоды из жизни исчезали. Будто кто-то поставил в памяти «печати запрета». Это все походило на сундук, накрытый черной тканью. Наверное, внутри что-то есть, но что – как ни старайся, не увидишь.
Его новые друзья списывали это на травматический шок, но… это было слишком человеческим понятием. Костя же, в отличие от остальных, не врал себе о том, кем он стал. Правда, Киреев не стремился вещать об этом налево и направо. В конце концов, это было не его дело.
Охотники стояли около парковки – окружили кого-то и расспрашивали.
Костя пригляделся – кто же вернулся? Хотя неважно. Раз приехал первый, то остальные не заставят себя долго ждать. Что ж, тем лучше. Чем больше охотников увидят труп Цветковой с пулей во лбу и полуживого Сереброва с выпущенными кишками – тем лучше. Уже скоро все в «Оке» заговорят о ревенантах, всплывет и этот идиот Чонаев. Слухи и так ходили, а теперь охотники увидят, что любой коллега может быть предателем. Веселая игра в мафию в реальности.
Костя не смог сдержать усмешку, представив, что скоро будет твориться в «Оке».
– Не думаю… – послышался знакомый голос.
Ну, конечно, охотники столпились вокруг Валера.
Улыбка сползла с лица – с кем он точно сейчас не хотел видеться, так это со старым другом.
Внутри все противно сжалось – что бы ни говорили о ревенантах, но чувства они испытывали, и вполне себе нормальные. И осознавать потерю лучшего друга было особенно гадко.
Впрочем, может, он потерял его задолго до встречи обезумевшей школьницей?
– Неприятность эту мы переживем, – пробормотал себе под нос Киреев.
На самом деле очень скоро все станет по-прежнему. Кроме засранца Сереброва, конечно. По расчетам Кости, бедолага успеет сам себе пустить пулю в лоб, прежде чем…
Мимо быстрым шагом прошла Светлана, отвлекая Костю от мыслей. В строгом черном костюме, наглухо застегнутом, несмотря на теплые летние дни. Коротко подстриженные волосы аккуратно уложены и выкрашены в слишком темный цвет. Женщина миновала Костю, даже не заметив, занятая своими мыслями. Вдруг она резко остановилась и обернулась. Костя нагло уставился в ответ.
Она сильно изменилась. Слишком сильно.
Костя коснулся заднего кармана джинсов, где лежал его собственный рисунок, найденный в верхнем ящике письменного стола. Мужчина даже не помнил, чтобы рисовал подобное, но узнал штриховку.
Может, это было до? Да, скорее всего.
Пытливо всматриваясь в некогда знакомое лицо, Костя пытался разглядеть черты, что сам запечатлел на рисунке. Ее глаза. Раньше яркие, красивые, с хитрой чертовщинкой во взгляде, от которой он сходил с ума, теперь стали блеклыми, безразличными.
Кто же, черт возьми, тогда был на рисунке?
– Что-то не так? – нагло уточнил Костя. Светлана покачала головой.
– Вы же из аналитического… Артем?
– Ну почти. Артур, – с усмешкой ответил Киреев. Иногда казалось, что бедняга Артур был невидимкой – с другими образами подобного не случалось.
– Да… Ваша начальница уже приехала?
– А, да, конечно. На второй этаж загляните, она, кажется, хотела разобрать папки в дальнем кабинете. Думаю, там ее и найдете.
– Спасибо.
Светлана заспешила к крыльцу.
– Не за что, Кис.
Ну что ж, Вику найдут быстро. Наверное. Света вроде любила пазлы. Этот, интересно, быстро соберет?
Заодно охотники немного отвлекутся от подвала.
Костя спокойно вышел через проходную, и никто его не окликнул. Никто даже не мог подумать, кем на самом деле был Артур Нойманн…
На душе… Странное выражение… Мог ли Костя теперь так говорить? Впрочем, неважно. На душе легко. Ощущение, будто он сдал сложнейший экзамен на отлично.
Киреев шел по дороге вдоль бетонного забора, греясь в солнечных лучах, которые скупо проникали сквозь густые кроны деревьев, и напевал себе под нос нелепую песню. В какую-то секунду ему уже стала неинтересна судьба Сереброва или Цветковой. Даже не хотелось больше видеть лицо бывшего напарника, чтобы не портить настроение.
В чем смысл?
Костя замедлил шаг. Его взгляд стал пустым. Он просто стоял и, казалось, даже перестал дышать. Вопрос эхом отдавался в его голове, не давая покоя: в чем теперь смысл?
Ревенант вздрогнул и медленно поднял взгляд. Он осторожно осматривался, что-то искал… что-то важное. Костя рассматривал старый бетонный забор, поворот дороги, приметил знакомую тропинку, ведущую лес. Может, дойти до учебного центра? Проверить? Или лучше сразу домой, вернее, в квартиру, где пока приходилось ютиться, узнать новости…
Ход мыслей Киреева прервал звук тихого женского голоса. Костя замедлил шаг и убрал руку за спину.