– Да, я сейчас уже буду. Уже подхожу, – Катя Свиридова отчитывалась кому-то по телефону. Впрочем, вестимо кому. Наставнику.
Что ж это Валер так сплоховал? Отпустил стажера одну, особенно когда в округе могут водиться мори.
Киреев сделал еще несколько шагов – девушка ходила туда-сюда вдоль обочины. Только на дежурство – еще не сменила джинсы и футболку на форму оперативника; сжимала в руках пакет с продуктами. Свои длинные темно-русые волосы, как всегда, заплела в тугую косу, но челка все равно выбивалась. Энергичная, боевая, как же она походила на прежнюю Свету.
Костя решил задержаться, чтобы немного полюбоваться будущей оперативницей, позволяя ностальгии захлестнуть его. Катенька не смотрела на него, отвернувшись, она продолжала говорить по телефону, но тон сменился. Смягчился. Девушка спросила, но как-то тепло, встревоженно:
– Тебе не досталось? Точно?
Киреев нахмурился. Ему не нравился ее тон. Безотчетно…
По спине пробежали мурашки. Такого раньше не было.
Рука, что он прятал за спиной, трансформировалась в черную когтистую лапу.
Костя не знал почему, но ему захотелось увидеть лицо Валера, перекошенное от ужаса. Чтобы он пытался откачать Катеньку, осознавая, что был от нее в нескольких шагах…
Отвратительная, дикая идея засела в голове, словно прилипчивая мелодия. Образ друга, сходящего с ума, вытеснял даже мысли о Сереброве. Ведь Валер тоже не пришел к нему на помощь… тоже бросил его… Получилась бы злая ирония. Забавно.
Главное – не спугнуть.
«Следа» Цветковой не хватит надолго, и он планировал использовать его иначе. Хотя… ему не понадобится много времени.
На губах заиграла зловещая улыбка, которую Катенька уже не увидит.
Навстречу Катеньке вышла Лиля Цветкова и приветливо взмахнула рукой. Охотница, заметив подругу, поспешно выключила телефон и кинулась к ней навстречу.
Киреев застыл, сжал руку.
– Живая! – Катя подлетела к Косте и обняла его одной рукой. Ничего не заподозрила, даже на мгновение.
Созданная ревенантом агнозия была сильна. Лицевая, слуховая… даже физически охотнице казалось, что она обнимает подругу. Человеческий мозг – лучший обманщик.
Костя встретился взглядом с Катей и… застыл.
Рука стала прежней.
В голове словно что-то с болью щелкнуло, будто переключился невидимый рубильник.
Глаза. Именно те самые… какие он пытался нарисовать на листочке из блокнота. Нет. Он не мог ошибиться. Но… как? Откуда?
Киреев вцепился в ее подбородок, не давая отвести взгляд.
Прижимаясь к подруге, Катенька внезапно ощутила под пальцами не хрупкие плечи Цветковой, а чужие. Незнакомые. Мощные, мужские. Прежде чем оперативница опомнилась, ее отпихнули и схватили за подбородок, заставляя смотреть вверх. Образ подруги таял, как мираж… Девушка испуганно охнула и выронила на землю пакет с продуктами.
Воспоминания, те, что так долго оставались скрытыми от самого Кости, внезапно накрыли его бурным потоком.
– И кислорода не хватит на двоих… Ты помнишь? – прошептал он, поправляя ее волосы. Но вместе с песней в голове ярко вспыхнули не только встречи, разговоры и учеба на крыше… По телу разлилась пульсирующая боль. Словно разом заболели шрамы, которых больше не было.
Костя зажмурился, и с силой прижал к себе остолбеневшую девушку, и не отпускал, пока боль не притупилась. Лишь тогда ревенант ослабил хватку, позволяя Катеньке отстраниться.
Запах мяты. Он не пахнет мятой…
Катя не могла в это поверить, но… она смотрела в светлые глаза Кости Киреева. Испуганные. Мужчина был так взволнован, словно это не его, а ее похоронили два с половиной года назад.
– Катя? – хрипло проговорил он, с трудом скрывая улыбку. Он помнил ее имя. – Что ты здесь делаешь?
Он еще раз провел по ее волосам. На несколько мгновений реальность исчезла. Почему-то Косте показалось, что он снова охотник… да, на нем форма. Все верно. А Катя, значит…
– Ты же должна быть на учебе… – мужчина осекся. Кратковременное наваждение растаяло – до Киреева дошел смысл сказанной фразы… Что он сделал. Ревенант крепко схватил девушку за плечи, чувствуя, как накатывает паника.
– Тебя не ранили? Ты в порядке?
– Костя, – голос Кати дрожал, слова давались с трудом. – Ты же умер…
Киреев рассмеялся, словно это была дурацкая шутка, но затем замер. С трудом, но все же, он начал медленно осознавать происходящее.
Впервые в жизни Катя ощутила настоящий ужас, парализовавший тело. Время остановилось. Это были его объятия, сильные и теплые, его голос… Костя Киреев… живой…
Но Валер же говорил, что его похоронили? Как такое возможно?
И вдруг девушка вспомнила свои же слова:
Это же была аддикция?
И в голове зазвучали слова, сказанные много лет назад, но так отчетливо врезавшиеся в память девушки.
Аддикция – болезнь, которая может проснуться в любом человеке. Первая стадия – аддикт. Хоть аддиктов и разделяют на несколько типов, но в целом это одержимость. Подчинение доминирующей страсти. Помутнение рассудка, неспособность критически мыслить… Болезнь может развиваться годами или поглотить за несколько часов.
Катя несмело освободилась от его рук и отошла от Кости на несколько шагов, не в силах отвести взгляда.
Если этого не случится, то наступает вторая стадия. Мори. Во время нее происходит обращение аддикта в монстра.
Девушка склонила голову набок – Костя стоял перед ней, здоровый, невредимый. Такой, каким он предстал в вечер их первого и последнего свидания. Молодой, ему едва ли можно было дать двадцать пять; слегка взъерошенные светлые волосы отливали рыжиной на солнце; едва заметная щетина. Он стоял, держа спину прямо, расправив плечи.
…Ревенанты. Монстры, занявшие пустую человеческую оболочку. Опустевшую во время стадии мори. Надеюсь, вы никогда с ревенантами не встретитесь.
…Жертву аддикции можно исцелить, лишь пока в ней есть хоть что-то человеческое. Ни мори, ни ревенанты уже не люди.
– Ревенант… предатель… – едва слышно произнесла Катя, но Костя уловил движения ее губ.
– Катя, – Костя подался вперед, попытался схватить за руку, но охотница не позволила, – послушай, это важно. Тебе лучше уйти отсюда…
– Почему?
– Просто уходи… в любое людное место… Я потом тебя найду. Но сейчас не суйся в отдел.
– Что ты сделал? – сквозь зубы спросила девушка.
– Да послушай меня! – Костя резко подался вперед и вновь схватил ее за плечи. – Катенька, понимаешь… подвал… там…
Внезапно ревенант разжал руки. Его подняло в воздух и резко пригвоздило к высокой березе. Дерево опасно затрещало, несколько веток с шумом обломались и упали на землю.
Девушка не успела даже вскрикнуть, как с ней поравнялся Валер, выставив руку перед собой. Охотник прикрыл девушку не сводя взгляда с бывшего охотника: ревенант, несмотря на силу знака, все еще сопротивлялся.
Киреев, поняв, что не может вырваться, мгновенно сменил облик.
Катя не успела разглядеть на какой именно, но Валер резко отвернулся, зажмурив глаза.
Знак потерял силу.
– Реверант! – заорал охотник, его трясло, то ли от использования «телекинеза», то ли от увиденного.
Киреев рухнул на землю, но тут же вскочил, словно не почувствовал удара. Бросив взгляд на охотника и Катеньку, ревенант рывком скрылся в перелеске.
– Нет, нет, ты так просто не смоешься от меня, – заорал Валер и бросился за бывшим другом, но за спиной раздался визг. Охотники обернулись в сторону отдела.
Валер застыл как вкопанный. Похоже, крик подействовал на него отрезвляюще, не хуже холодного душа. Охотник мотнул головой и, схватив стажера за руку, потащил в отдел. Девушка не сопротивлялась, но ноги заплетались.
– Что он говорил тебе? Катя! – на ходу потребовал Валер.
Катя, с трудом справляясь с оцепенением, проговорила:
– Про подвал, не ходить в подвал…
Москва
1 июля, 2017 год
– Лиля, прошу, – Борис сопротивлялся, он потянулся за пистолетом, чтобы откинуть его подальше, но Лиля неверно поняла его движение. Сразу несколько нитей блеснули в воздухе. Голова Бори поникла, охотник замолчал и замер.
Лиля медленно обошла комнату, подняла пистолет и села на колени перед Серебровым. Одежда девушки промокла от пота и прилипла к телу, грудь медленно поднималась при каждом вдохе, словно Лиля находилась в раскаленной парилке.
– Ты его искал?
Охотник покорно взял оружие из ее рук. Снял с предохранителя.
– Теперь я буду направлять тебя, – девушка осторожно пригладила его темные взъерошенные волосы, коснулась лица и вздрогнула. Серебров смотрел на нее пустым, покорным взглядом…
– Не смотри на меня так, – прошептала Лиля. Ей не нравилось это ощущение. Она вцепилась в перевязанное плечо, но Серебров даже не дернулся.
– Я могу сделать с тобой, что захочу, – голос дрожал, и стоило Лиле подумать, как охотник поднял пистолет, приставил к своему виску – на губах появилась счастливая улыбка. Будто он спрашивал: «Вот так, да? Я все верно сделал?»
На секунду перед глазами девушки промелькнула картинка, как Серебров спускает курок…
– Нет! – истерично вскрикнула она. Испугавшись собственных мыслей, Лиля вцепилась в его руку и отвела пистолет как можно дальше. Ей было страшно, как никогда в жизни. Всхлипывая, она попросила:
– Поцелуй меня…
Борис покорно подался вперед и коснулся губами ее губ. В его движениях не было чувств. Он просто делал то, что она велела.
Лиля ощутила это, прижалась к нему всем телом, она целовала его в ответ со всей страстью. Ее кожа раскраснелась. Стало нестерпимо жарко, нет, горячо! Настоящее пекло. Пот пропал, кожа стала сухой, губы потрескались, мысли путались, как в бреду. Она не ощущала пространства вокруг – не могла понять, то ли они в крошечной душной комнате, то ли на дне черной бездонной пропасти.
– Скажи, что любишь меня.
– Я люблю тебя, – безэмоционально, словно робот, повторил он.