Зависимые подростки с этим расстройством могут позволить родителям решать, что им следует носить, с кем они должны общаться, как проводить свободное время и где учиться. Взрослые с этим расстройством, как правило, зависят от решения родителя или супруга, где им следует жить, какой работой они должны заниматься и с какими людьми дружить. Это перекладывание на других ответственности за себя выходит за рамки возрастных требований и отличается от запросов в специфических ситуациях (например, особых потребностей больных детей, пожилых людей и инвалидов).
Поскольку зависимые личности привыкают к тому, что их проблемы решают другие, они остаются непрактичными. Считают себя полностью зависимыми от советов и помощи авторитетного человека и безосновательно боятся быть оставленным им. Они испытывают беспокойство, сталкиваясь с необходимостью принимать самостоятельные решения, и избегают ответственных постов. Эти люди не проявляют инициативы, ждут, пока дело начнут другие, потому что верят, что другие сделают лучше их. Они могут эффективно функционировать лишь при условии, что их кто-то поддерживает и подбадривает. При этом они боятся показать свою компетентность и добиться успеха, потому что тогда их якобы могут оставить.
Основной особенностью зависимой модели является повсеместная и чрезмерная потребность в заботе, которая ведет к покорному и цепляющему поведению и страху разлуки. Такие люди приспосабливают собственное поведение, чтобы угодить тем, от кого они зависят, а поиск любви приводит к отрицанию тех мыслей и чувств, которые могут не понравиться окружающим. Самоидентичность зависимая личность пытается обрести в симбиотическом «мы». Такое отсутствие личностных границ приводит к спутанности в вопросе ответственности, исключительной внушаемости, а иногда и утрате «Я». Склонность подчиняться доминированию других людей вызывает страх перед утратой автономии и полным растворением собственной личности, что может компенсироваться соблюдением жесткой дистанции. Подобные маневры усиливают страх быть отвергнутым и покинутым.
Неотъемлемыми чертами зависимой личности выступают неуверенность в себе, несамостоятельность, чувство беспомощности, тревога по поводу возможного отвержения и одиночества и др. Такой человек не способен безусловно любить себя и доверять своему внутреннему миру. Ему трудно ощущать печаль и вину, которую часто можно выявить у него в связи с желанием отделения и подавляемой агрессией.
Зависимый стремится быть окруженным заботой. Осуществляя это желание, человек может быть как раболепным, так и требовательным. Сознательно он может стараться заслужить заботу подчеркнутым вниманием к партнеру, а на самом деле неосознанно обнаруживает иждивенческие установки и тенденцию к манипулированию. Такой человек не имеет контакта со своими импульсами агрессии и враждебности, но легко впадает в раздражение. Он часто испытывает ревность, тревогу покинутости и одиночества. Страх утраты распространяется и на предметы. Пациент неуютно чувствует себя в групповых ситуациях, избегает дискуссий, уходя в себя. Возможно возникновение дистимии и депрессивного психоза, велик риск суицида, чаще всего при охлаждении партнера.
Люди с зависимым расстройством личности часто отличаются пессимизмом и неуверенностью в себе, склонны умалять свои способности и возможности и могут постоянно называть себя «глупыми». Они воспринимают критику и неодобрение как доказательство своей бесполезности и легко теряют веру в себя. Социальные отношения, как правило, ограничиваются теми немногими людьми, от которых зависит человек. Вера этих людей в то, что они не могут функционировать в отсутствие тесных отношений, побуждает их быстро и без разбора привязываться к другому человеку, когда теряют лидера.
Зависимые личности во всем усматривают хорошее или плохое отношение к себе, ставят себя в центр событий, заставляя партнера заботиться о себе или, наоборот, берут на себя непомерную ответственность за других. Зависимый человек не замечает и не удовлетворяет собственные потребности, не способен их выражать, просит о помощи только тогда, когда поддержку оправдывают болезни или другие проявления кризиса. Он сверх своих возможностей старается удовлетворять потребности других людей, отождествляет себя с нуждающимися людьми, одновременно скрывая от себя свое сходство с ними. У него недоразвиты возможности заботы о себе и самоподдержки.
Зависимые личности испытывают навязчивое влечение к партнеру как лекарству от тревоги разлуки. Объединяющими факторами служат два сценария. Один – для товарища по несчастью, другой – для избегающего партнера, напоминающего отвергающего родителя, которого надо чем-то подкупить. В обоих случаях потребность в безусловной любви не удовлетворяется, что лишь усиливает влечение. Развивается конфликт зависимых отношений, завершающийся сменой партнера. Затем цикл повторяется.
Основная цель терапии зависимого пациента – развитие зрелого Я, что является основой для психологической автономии. Для достижения данной цели необходимо решить ряд задач: восстановление границ, обретение чувствительности к агрессии, контакт со своими потребностями и желаниями, научение новым моделям свободного поведения.
Зависимому пациенту незнакомо рождение знания о себе из бессознательного, он не представляет, что для понимания себя и интеграции этого знания требуется сотрудничество с терапевтом. Зависимый пациент раскладывает по полочкам интерпретации терапевта, следя, чтобы они не были неожиданными (что пробудило бы его зависть) или такими, которые слишком легко обесценить (что вызвало бы у него тяжелое разочарование). Он пытается разрушить веру терапевта в свои способности, в то, что тот может противостоять его агрессии с помощью терпения, понимания и творческой интерпретации.
Зависимый пациент внимательно изучает особенности и странности терапевта, подражает в одежде, повторяет его любимые выражения. Подлинная сущность пациента прячется под маской, похожей на терапевта. Подавление своих чувств является защитной реакцией зависимой личности на глубоко укоренившийся страх неодобрения. Зависимый пациент постоянно подозрительно наблюдает за словами терапевта, ищет в них скрытый смысл, пытается понять его намерения, «механизмы», работающие в его уме, его теории и технику, постоянно «интерпретируя» их. Он извлекает нужную информацию, после сессии тщательно разбирается в ней, дает оценку и затем сознательно усваивает или отвергает.
Под влиянием таких взаимоотношений терапевт может потерять свою спонтанность. Вместо того чтобы работать, равномерно распределяя внимание, он, защищаясь, начинает контролировать свои вмешательства. Отсутствие отношений переноса и его динамики в течение долгого времени обескураживает терапевта: на самом деле ничего не происходит, а он не может понять почему. В конце концов терапевт начинает чувствовать себя ненужным, а свою работу – бесполезным занятием. Он даже может заключить бессознательную сделку с пациентом, снова и снова принимая свое поражение и пытаясь начать все сначала.
Полезно поощрять возникновение у пациента собственных желаний, открытие новых чувств, переживание новых качеств своего Я, на которые он сможет опираться, а также способность оставаться в одиночестве. Важным критерием успешности работы с такого рода пациентами является преодоление ими эгоцентрической позиции. Это проявляется в том, что пациент начинает замечать в терапевте и других людях ранимость, чувствительность и другие естественные проявления человечности. Одним из маркеров такого новообразования является появление у пациента чувства благодарности.
Эффективен ассертивный тренинг – тренировка самоутверждающего стиля поведения в обыденных ситуациях общения. Одна из наиболее распространенных методик ассертивного тренинга – репетиция поведения, которая представляет собой ролевое проигрывание в группе все более сложных жизненных ситуаций. Состав группы однороден по проблеме (агрессивные подростки, жестокие родители и т. п.) и по уровню дефицита социальных умений.
Уклоняющийся (избегающий) тип в быту называют комплексом неполноценности. Такие люди застенчивы, легкоранимы, постоянно ожидают унижающего отвергания. Некоторые из них скрывают нежность и хрупкость своего внутреннего мира за искусственной развязностью, показной заносчивостью и холодностью. У пациентов нередко развивается аддикция избегания со сверхценным отношением к признанию и отказом от взаимоотношений без гарантии понравиться.
М. Эйнсворт (1994) описала тревожно-избегающий тип привязанности. Он формируется в случае, когда мать нечувствительна к потребностям и состояниям ребенка, отвергает или ограничивает его активность, мало прикасается к нему. Ребенок в такой ситуации игнорирует мать, почти не проявляет эмоций в ее присутствии. На ее уход он реагирует лишь небольшим протестом. Сопротивляется тому, чтобы его брали на руки и утешали. У таких детей обнаруживаются различные тревожные расстройства, а в последующем развивается избегающее расстройство личности.
Тревожно-избегающему типу привязанности соответствует негативная модель и себя, и других. Люди, относящиеся к этой категории, не уверенные в себе, колеблющиеся, уязвимые, застенчивые и неловкие. На возникающие проблемы они реагируют эмоционально, но не могут ярко выражать свои чувства, не решаются признаться в них. Они неспособны на активный поиск выхода из сложившейся ситуации, но не просят помощи у других, опасаясь отказа, который их сильно ранит. Они избегают конфликтов, поскольку боятся быть отвергнутыми. Иногда они прикрывают свою застенчивость маской высокомерия и надменности.
Им сложно доверять другим. Их беспокоит, что им никогда не удастся найти партнера и их никто не полюбит. Они боятся, что другие могут воспринять их как глупых, непривлекательных, надоедливых и скучных. Им требуется много лет, чтобы установить дружеские отношения.
Они с трудом вступают во взаимодействие и не показывают чувства своему партнеру, так как боятся, что это разрушит их отношения. Они с трудом вовлекаются в романтические отношения из-за страха быть отвергнутыми. В таких отношениях они пассивны, зависимы, ненадежны, склонны чувствовать свою вину за возникшие проблемы. Так же им трудно разорвать отношения, потому что они опасаются, что не смогут создать новые.