Алкоголь является легальным наркотиком. Седативный эффект и доступность алкоголя делают его наиболее распространенным средством борьбы с тревогой, депрессией и бессонницей. В больших дозах, которые используют аддикты, он оказывает тормозящий эффект и со временем вызывает физическую зависимость. Генетические предпосылки его развития наиболее сильны для сына, отец которого страдал алкоголизмом, независимо от того, в какой семье ребенок воспитывался.
Группу наивысшего риска составляют дети пьющей матери. В группу повышенного риска входят подростки – злостные прогульщики, исключенные из школы хулиганы, дети, выросшие в дисфункциональных и неполных семьях, где наблюдается алкоголизм, жестокость, безнадзорность. Наиболее подвержены алкозависимости антисоциальные и зависимые личности, незрелые, внушаемые, склонные к дистимии, с повышенной потребностью во власти и чувством неспособности достичь поставленной цели.
По теории научения первые опыты употребления алкоголя, связанные с преодолением тревожности («выпить для храбрости»), играют роль оперантного обусловливания, когда поведение определяется предвидением его результатов и последствий. Благодаря эйфоризирующему эффекту алкоголя это предвидение становится обманчиво оптимистичным, подбадривающим («море по колено»).
Во взаимоотношениях алкозависимые могут быть подчеркнуто зависимы или, наоборот, демонстрировать свою независимость. Они впечатлительны и внушаемы, склонны к образному восприятию, неаналитическим формам мышления. Алкоголь разрушает способность к сублимации, которая у аддиктов и без того нарушена.
Имеется определенная семейная алкогольная модель. В алкогольной семье доминирует мать, которая культивирует в ребенке инфантильные черты и проецирует на него нежелаемые качества, потворствует ему и в то же время недостаточно удовлетворяет его потребности. Установлено, что каждая вторая жена алкозависимого знала о его пьянстве еще до брака, каждая третья вдова алкозависимого вновь выходит замуж за такого же.
Шайдукова Л. К. (2008) выделяет три психологических типа женщин, страдающих алкозависимостью: фемининно-асоциальный, маскулинно-социопатический, фемининно-конформный.
При фемининно-асоциальном типе преобладающими являются такие черты: возбудимость, агрессивность, неустойчивость настроения, импульсивность, снижение контроля над своими действиями, потворство желаниям, отсутствие твердых жизненных установок, плохое самопонимание, отсутствие критического отношения к своим поступкам, легкомыслие.
При маскулинно-социопатическом типе доминируют: прямолинейность, грубость, решительность, склонность к риску, отсутствие сентиментальности, склонность к безапелляционности суждений.
При фемининно-конформном типе обнаруживаются: покорность, подчиняемость, внушаемость, склонность к компромиссам и соглашательству. Алкогольное поведение формируется при различных типах неодинаково.
При первом типе отмечается спаянность алкогольного поведения с сексуальной зависимостью от партнёров, готовность к сексуальным эксцессам. При втором – алкоголизация сопровождается лихачеством и мотивируется проверкой своих возможностей, доказательством своих сил, утверждением равноправия с мужчинами – членами компании. При третьем – основой алкогольного поведения становится конформность, стремление неукоснительно следовать семейным традициям, характерному для их мужей алкогольному паттерну поведения.
Течение алкоголизма
Характерным признаком 1-й стадии алкозависимости является сильное внутреннее стремление к алкоголю, проявляющееся нарушением способности контролировать употребление, повышением приоритета употребления над другими видами деятельности и продолжением употребления, несмотря на вред или негативные последствия. Характерны яркие положительные воспоминания об алкоголизации, переход к крепким напиткам, постоянный настрой на алкоголь, трудность отказа от него.
Эйфория становится запаздывающей или появляется на высоких дозах, повышается переносимость с амбивалентным отношением к этому: представление о необычной выносливости организма сочетается со смутной настороженностью. В ситуации отсутствия выпивки появляется чувство дискомфорта. Эти проявления часто сопровождаются субъективным ощущением влечения или трудно преодолимой тяги к употреблению алкоголя и квалифицируются как психическая зависимость от алкоголя.
Признаки, входящие в синдром психической зависимости (Антропов и др., 2014):
• Не вполне осознаваемый поиск поводов для организации застолья.
• Поиск людей, с которыми «полагается» выпить (старые друзья и др.).
• Смущение и неудобство в разговорах с близкими и знакомыми о проблеме употребления и злоупотребления спиртными напитками.
• Почти все, что привлекает внимание, напоминает об алкоголе.
• Ощущение замедленного течения времени.
• Оживление при обсуждении предстоящей выпивки.
• Повышенная инициатива часто с элементами суетливости в подготовке к предстоящему застолью.
• Активность в действиях, направленных на устранение возможных препятствий к алкоголизации.
• Чувство психологического комфорта в состоянии опьянения.
• Перепады настроения.
• Подавленность и раздражение в трезвом состоянии.
• Эпизодическое чувство безотчетной тревоги и вины.
• Алкогольные сновидения.
• Появление в разговорах постоянной алкогольной тематики.
• Недостаточность рационального элемента в суждениях, имеющих отношение к алкогольной проблеме.
• Использование алкогольных речевых штампов.
• Категорически отвергается и не рассматривается употребление алкоголя как причина появившихся трудностей.
• «Непроницаемость» к доводам рассудка при обсуждении алкогольных проблем.
• Вина за возникновение трудностей и конфликтов возлагается на других.
• Враждебное отношение к лицам, «навязывающим» трезвость.
• Легкость и частота обещаний прекратить выпивки (больные сами верят в свои обещания), которые не выполняются.
• Неполное осознание или отрицание алкоголизма.
• Легко возникающие состояния непсихотического сужения сознания.
Психическую зависимость помогают обнаружить такие вопросы:
– Ожидаете ли вы с нетерпением конца рабочего дня, чтобы выпить и расслабиться?
– Ловите ли вы себя на том, что ждете конца недели, когда можно немножко гульнуть?
– Замечаете ли вы, что мысль о выпивке врывается иногда в ваше сознание в самый неподходящий момент, когда вам нужно думать о чем-то другом?
– Не появляется ли у вас потребность «принять на грудь» в определенное время суток?
На 2-й стадии алкозависимости резко обостряется влечение к алкоголю, формируется абстинентный синдром, симптомы которого купируются алкоголем, т. е. наступает физическая зависимость. Больной начинает лгать по поводу употребления алкоголя, скрывает источник потребления, придумывает ложные причины алкоголизации, пренебрегает личными отношениями, пьет в одиночку. На фоне ослабления либидо и потенции возникают идеи ревности.
Заостряются преморбидные личностные особенности. Появляются вспышки агрессивности, беспричинная обидчивость, попытки произвести впечатление, быть внушительным. Наблюдается частая смена места работы, потеря работы. Возникает чувство вины, появляются первые попытки воздержания, контроля количества и частоты потребления алкоголя. Характерны частые мысли о перемене места жительства.
Появляются тревожно-депрессивные расстройства невротического уровня с эпизодами дисфорий, фобических и ипохондрических реакций. Основным механизмом запуска депрессивных состояний являются конфликты с собутыльниками, недоступность или отсутствие алкоголя. На высоте абстиненции возникают идеи самообвинения и самоуничижения, суицидные тенденции, имеющие в основном демонстративно-шантажный характер.
Алкоголь перестает купировать депрессию, даже на пике опьянения могут сохраняться тревожность, обидчивость, подозрительность. Резкая отмена алкоголя может привести к развитию алкогольного делирия – «белой горячки». На фоне абстиненции может также развиться алкогольный параноид – алкогольный бред ревности.
На 3-й стадии снижается толерантность к алкоголю, больные переходят на слабые напитки и небольшие дозы, употребляют суррогаты. Возникают истинные запои или сохраняется постоянное злоупотребление алкоголем. Больной теряет друзей, семью. Часто отмечается эйфория с характерным юмором висельника: незаразительное веселье с грубыми, плоскими шутками сексуального содержания. Это настроение может без видимого повода резко смениться дисфорией, сопровождаемой агрессией и правонарушениями.
Пациент испытывает необоснованные страхи, постоянное чувство раскаяния. После кратковременных психотических эпизодов могут возникать депрессивные состояния с идеями самоуничижения, виновности, иногда присоединяются нестойкие бредовые идеи различного содержания. Суицидальный риск этой группы больных достаточно высок за счет демонстративно-шантажных угроз и попыток. Во многих случаях исчезает критика к наличию алкоголизма. Наступает алкогольная деградация личности (аморальность, растормаживание низших влечений, ухудшение памяти и интеллекта).
В МКБ‑10 (Казаковцев, Голланд, 2020) алкогольное изменение личности F07.0 диагностируется при наличии двух или более признаков:
1) значительно сниженная способность справляться с целенаправленной деятельностью, особенно требующей длительного времени и нескоро приводящей к успеху;
2) измененное эмоциональное поведение, характеризующееся эмоциональной лабильностью, поверхностным неоправданным весельем (эйфория, неадекватная шутливость), которое легко сменяется раздражительностью, кратковременными приступами злобы и агрессии; в некоторых случаях наиболее яркой чертой бывает апатия;
3) при реализации потребностей и влечений могут не учитываться последствия или социальные нормы (так, больной может совершать антисоциальные акты, например воровать, предъявлять неадекватные сексуальные притязания, обнаруживать прожорливость или не соблюдать правила личной гигиены);
4) когнитивные нарушения в форме подозрительности или параноидных мыслей или чрезмерная озабоченность одной, обычно абстрактно‑резонерской темой;
5) выраженные изменения темпа и потока речевой продукции с чертами случайных ассоциаций, сверхвключения (расширенное включение в тематику побочных ассоциаций), вязкость и гиперграфия (чрезмерное многословие, педантическая настойчивость в упоминании многих несущественных деталей и склонность к навязчивым вставкам);
6) измененное сексуальное поведение (гипосексуальность или изменение сексуального предпочтения).
Динамика алкогольного развития личности выглядит следующим образом (Дереча, 2010).
1. Укоренение в самосознании больных привлекательности употребления алкоголя; иллюзия самоактуализации личности с помощью питейного образа жизни; кристаллизация личностной семантики в мотивах употребления спиртного; однотипное реагирование выпивками на многообразие жизненных событий; диссоциированность личности с внутриличностной борьбой трезвеннических и питейных мотивов; снижение способности личности контролировать свой образ жизни.
2. Стойкая убеждённость больных в целесообразности употребления алкоголя; наличие системы психологических защит, дающих «основания» для продолжения питейного образа жизни; патологическая позиция личности в виде специфической иерархии жизненных ценностей и смыслов, которые с объективной точки зрения не способствуют ни адаптации, ни здоровью, ни жизни в целом; глубокие изменения в самосознании и самооценках; специфическая «питейная» социализация и культурализация личности.
3. Проявления органического расстройства личности: волевая слабость личности, ее интеллектуально-нравственное снижение, за которым следуют мыслительные и мнестические затруднения, с нарастающей утратой личностных когнитивных ресурсов.
В коммуникативной сфере алкозависимых с течением болезни заостряются до крайности следующие черты (Брюн, Цветков, 2014).
«Отчужденность – общительность». Одни больные становятся поверхностно общительными (со случайными связями и знакомствами), другие – замкнутыми, холодными или жестокими.
«Подчиненность – доминантность». Одни больные всё чаще проявляют уступчивость, покорность, зависимость, готовы винить себя. У других – всё заметнее неподатливость и упрямство, своеволие и властность, агрессивность и жестокость; они игнорируют социальные правила и обвиняют во всем других.
«Робость – смелость». Одни становятся все более тревожными, мнительными, пессимистичными, неспособными принимать решения и действовать. Другие начинают общаться чрезмерно смело, без чувства ситуации и дистанции, готовы иметь дело с незнакомыми обстоятельствами и людьми без всякой осмотрительности.
«Беспечность – озабоченность». Одни больные всё чаще чем-то озабочены, ожидают неудач, склонны все усложнять, зажаты и молчаливы, вяло выражают свои чувства. Другие становятся чрезмерно разговорчивыми, несдержанно эмоциональными, беспечными, выражают свои чувства без учета ситуации.
«Конформизм – нонконформизм». У одних больных увеличивается зависимость от мнения группы и ее лидера, потребность быть как все. У других – всё выраженнее подчеркнутая независимость, самонадеянность, противопоставление себя окружающим, игнорирование их мнений и требований.
«Доверчивость – подозрительность». Одни больные становятся всё более наивными и по-детски доверчивыми, непосредственными и откровенными, добрыми ко всем и во всем. Другие – все более недоверчивыми, подозрительными, завистливыми и ревнивыми.
«Прямолинейность – дипломатичность». У одних появляется прямолинейность, грубая и бестактная откровенность, когда все чувства и мнения высказываются и проявляются без оглядки и без пощады. У других – показная вежливость и интеллигентность, скрывающая лживость и манипулятивость.
При стремлении поддерживать свое Я у алкозависимых включаются механизмы психологической защиты, формирующие установку на реагирование протестом, негативизмом, пренебрежением, что в свою очередь позволяет алкогольным аддиктам сохранять чувство собственного достоинства, самоуважения.
Алкозависимые часто пытаются навязать другим такое представление о себе, чтобы сохранять свои престижные притязания на употребление алкоголя. В их описании действительности в фокусе – их душевные переживания, страдания, непонимание окружением их действий. Механизмы психологической защиты проявляются по отношению к своей микросреде, к самому себе, своему самосознанию и, наконец, по отношению к психологической или врачебной помощи.
Алкозависимые в основном используют следующие механизмы психологической защиты (Павлов, 2012).
• Рационализация. Апелляция к понятийному аппарату близких, специалистов, выступающих в роли оппонента алкозависимого, осуждающих его поступки, с целью защитить свое Я.
• Вытеснение. Удаление из сознания нежелательных с позиции пьющего человека явлений, которые противоречат его аддиктивным установкам. Многие факторы, события реальности алкозависимый вытесняет из своего сознания, игнорирует при построении умозаключений.
• Проекция. Наделение или предписывание другим людям тех качеств, пристрастий, которые присущи самому алкозависимому. Все, что связано с алкоголем (поступки, реакции, отношения), он приписывает людям из окружения, обществу в целом.
• Девальвация всего, что является более важным, чем жизнь в состоянии опьянения. Всё это обесценивается, лишается смысла.
• Реактивное образование. Подчеркнутая деликатность, культурность, экстравагантно преувеличенно уважительное отношение к другим. Это является этической гиперкомпенсацией морального снижения.
Модель алкогольного копинг-поведения характеризуется закрытостью, ригидностью, использованием стратегии избегания разрешения проблем и ухода от реальности, а также уменьшением самоконтроля. Для алкозависимой личности характерны пассивность, стремление к общению и получению помощи со стороны, использование копингов «замещение» и «компенсация». В ситуации стресса алкозависимой личности свойственно компенсаторное поведение, выражающееся в интенсивной алкоголизации, а также стремление к редукции эмоционального напряжения посредством разрядки подавляемых аффектов в социальном окружении.
Алкозависимые мужчины по сравнению с женщинами чаще и интенсивнее прибегают к когнитивной переработке конфликта с использованием псевдологических обоснований своего аддиктивного поведения, используя рационализацию и интеллектуализацию. Алкозависимые женщины склонны защищаться от неприемлемых для себя чувств посредством их трансформации в противоположные, используя реактивное образование. В ситуациях стресса они используют копинги «избегание» и «импульсивные действия» (Чхиквадзе, Беляева, 2018).
Классификация мотивов потребления алкоголя по Завьялову В. Ю. (1988):
А. Социально-психологические мотивы
1. Традиционные (праздники, годовщины и т. п.).
2. Субмиссивные (подчинение давлению референтной группы).
3. Псевдокультурные (определяются ценностями алкогольной среды).
Б. Личностные мотивы
1. Гедонистические (эйфория, расслабление).
2. Атарактические (ослабление негативных переживаний, стресса, тревоги).
3. Гиперактивации поведения («для храбрости», «от скуки» и т. п.).
В. Патологические мотивы
1. Похмельный мотив (снять проявления абстинентного синдрома).
2. Патологическое влечение к алкоголю.
3. Самоповреждение, стремление пить «назло всем».
В соответствии с трансактным анализом Э. Берна (2008) Родительская позиция личности содержит различные, зачастую противоречивые предписания авторитетных фигур детства. Эти предписания актуализируются в разных ситуациях, влияя на отношение человека к алкоголизации.
Детская позиция относится к алкоголю с восторгом и страхом; алкогольная эйфория позволяет избавиться от многих запретов, беззаботно наслаждаться жизнью прямо сейчас. В то же время алкоголизация может оживить ситуацию, когда пьяный напугал ребенка, или напомнить строгий запрет родителя на употребление алкоголя.
Взрослая позиция содержит различный опыт: в малых дозах алкоголь повышает аппетит и настроение, снимает напряжение, облегчает общение; опьянение чревато различными неприятностями, а частое потребление алкоголя ведет к алкоголизму. На первом этапе опьянения обычно преобладает Ребенок, на втором – критический Родитель. В любом случае алкозависимому удается избегать Взрослой позиции со свойственной ей трезвой оценкой реальной жизни и поведения пьющего (Макаров, 2020).
Э. Берн (2008) проанализировал распространенную семейную игру «Алкоголик», основанную на «драматическом треугольнике» Карпмана, в котором каждый игрок попеременно занимает одну из трех позиций: Преследователь, Жертва и Спаситель. Главной целью алкозависимого является пытка состоянием похмелья с самобичеванием. За этим следует психологическое вознаграждение: выпивка как приятная процедура, как утешение и бунт, как замена сексуальной и эмоциональной близости.
Четвертая роль – Простак. Эту роль может играть мать алкозависимого, которая дает ему деньги и нередко сочувствует ему, потому что его жена якобы не понимает своего мужа. В качестве Простака может выступать Подстрекатель – собутыльник. Пятым участником игры является Посредник – основной источник спиртного. Посредник, который может отказаться обслуживать Алкоголика в долг.
В день получки муж приходит пьяный, без зарплаты и устраивает дома дебош, играя роль Преследователя. Происходит ссора с женой, где на биологическом уровне идет обмен проявлениями гнева и любви, а на экзистенциальном – подкрепляется позиция: «Все против меня». Жена в роли Жертвы позволяет срывать на себе зло, а в роли Простака раздевает мужа и укладывает спать.
Наутро муж мучится с похмелья, испытывает чувства стыда и вины и исполняет роль Жертвы, вымаливая у жены прощение, которое временно освобождает его от мук совести. Жена вначале находится в роли Преследователя и поносит его за беспутную жизнь, а простив и дав похмелиться, переходит в роль Спасителя и умоляет мужа перестать пить.
Очевидно, что Преследователь и Жертва нуждаются друг в друге для садомазохистских созависимых отношений, при этом Жертва-муж использует готовность Спасительницы-жены самоутверждаться за его счет. Со временем муж все больше подрывает свою самооценку и впадает в зависимость от жены. Когда ей, наконец, удается привести мужа лечиться, для нее это передача роли Спасителя профессионалу, а для мужа – ее предательство и появление совсем уже безжалостного Преследователя.
Игра «Наркоман» очень похожа на «Алкоголика», но еще более драматична и зловеща. Она развивается быстрее и более впечатляюще. Большая нагрузка в ней приходится на Преследователя (который всегда наготове). Спасители и Простаки в этой игре встречаются крайне редко, зато роль Посредника становится еще важнее. Психологическое исцеление может быть достигнуто, на взгляд Берна, только бесповоротным выходом аддикта из игры, а не простой сменой ролей.
Берн считает, что трансакционная цель аддикта в этих играх, кроме получения удовольствия от состояния опьянения, состоит еще и в том, чтобы создать ситуацию, в которой Внутреннего ребенка будет преследовать не только собственный Внутренний родитель, но и важная родительская фигура из его окружения. Поэтому терапию в этой игре надо направлять не на тягу к потреблению ПАВ, а на устранение стремления аддикта потакать своим слабостям и заниматься самобичеванием.
К. Штайнер (2004) описывает три игры, в которые играют алкозависимые: «Пьяный и гордый», «Выпивоха» и «Забулдыга».
В игре «Пьяный и гордый» нет Спасителя, а Преследователь превращается в Простака, когда обнаруживает свое бессилие и глупость, согласившись поверить алкозависимому «в последний раз». К психотерапевту такой пациент обычно приходит под конвоем жены, он ругает себя и хвалит терапевта. Когда он напивается, то празднует победу в любом случае: если терапевт будет его ругать, значит, он Преследователь, и надо пить ему назло; если простит, то он Простак, и можно не обращать на него внимания. Выходом из игры является заключение терапевтического контракта и безусловное его соблюдение.
Игра «Выпивоха» (точнее эту игру можно было бы назвать «Искатель приключений») разыгрывается на три роли: Алкозависимый, Спаситель – брачный партнер и терапевт (часто он же Простак) и Посредник (он может быть подстрекателем, собутыльником, кредитором). В этой игре алкозависимому не хватает супружеской ласки, он выпивает дома и затем уходит искать сексуального партнера. В эту депрессивную игру чаще играют женщины бальзаковского возраста, которым может помочь супружеская терапия или развод.
В игре «Забулдыга» алкозависимый разрушает себя, провоцируя блюстителей закона помещать его в тюрьму или врачей – в больницу. Они играют роль Посредников, от которых он получает помощь только в том случае, если окажется на грани смерти – значит, у этих людей мало сочувствия. Эта игра возможна, пока карающая и медицинская модель не сменится социально-психологической.
В жизненном сценарии алкогольной личности главная роль отводится двум родительским предписаниям: «Не думай» – подталкивающему личность к алкоголизации, и «Не живи» – лежащему в основе аутоагрессии. У пограничных личностей аутоагрессия проявляется в форме суицидального поведения, у диссоциальных личностей – антисоциального поведения, у нарциссических личностей – профессиональной аутоагрессии (Шустов, 2016).
Терапия внутренних голосов (Firestone, 1997). «Голоса» определяются как система мыслей и интегрированных с ними чувств, направленных против Я и других и запускающих суицидальное поведение. Выделяют три уровня аутоагрессии.
Первый уровень включает мысли, понижающие самооценку, которые ведут к отгороженности, изоляции и одиночеству, переживанию психической боли.
Второй уровень запускает аддиктивный цикл: «голоса» соблазняют к выпивке, а затем «ругают».
Третий уровень включает «голоса» о своей обременительности для друзей и родственников, о бессмысленности жизни, а также мысли, побуждающие нанести самоповреждение, участвовать в рискованных мероприятиях, планировать детали суицида и, наконец, расстаться с жизнью.
Лечение включает информирование, позволяющее клиенту понять наличие двух систем Я у него в голове. Первый шаг работы с «голосами» – их вербализация и перенаправление на «другого» через употребление «ты» вместо «я». Терапевт поощряет выражение как можно большего количества «голосов», направленных в том числе и на других людей, облегчая и выражение сопутствующих «голосам» чувств.
Второй шаг включает очищающее отреагирование гнева, когда клиент отвечает «голосам», возражая и приводя рациональные доводы. В течение третьего шага клиент выражает сопутствующие деструктивным голосам аффекты гнева и печали, чувствуя облегчение, и начинает узнавать, кому из родительских фигур принадлежит тот или иной «голос».
На четвертом шаге клиент начинает осознавать, как «голоса» обусловливают его настоящую жизнь, и пытается противостоять им. Пятый шаг посвящен усвоению корректирующих утверждений терапевта и рационального Я клиента, выходящего из-под влияния аутодеструктивных «голосов».
Шустов Д. И. (2016) в терапии алкозависимых применяет следующие техники.
1. Трансакция «договор» используется при заключении терапевтического договора. Исходит из рационального Взрослого Я терапевта и обращается к Взрослому Я клиента.
2. Трансакция «антитезис», останавливающая и запрещающая аутодеструктивное поведение, исходит из Родительского Я терапевта по направлению к деструктивному Детскому Я клиента. Например: «Прекрати пить!»
3. Трансакция «разрешение» учит следовать здоровым потребностям клиента жить трезво. Например: «Живи трезво!»
4. Трансакция «перерешение» обеспечивает оптимальные условия: поддержку, защиту, поощрение к активным действиям против ранее принятых сценарных решений. Трансакция направлена от Взрослое Я терапевта к наиболее активной и творческой части Детского Я клиента.
5. Эмпатическая трансакция используется для перерешения выборов, сделанных клиентом на довербальном уровне. Интегрирующая трансакция направляется терапевтом с учетом потребности клиента в отзеркаливании, идеализации и уподоблении.
Терапия творческим самовыражением алкозависимых (Бурно, 2016) включает в себя:
• создание творческих произведений;
• творческое общение с природой;
• творческое общение с литературой, искусством, наукой;
• творческое коллекционирование;
• проникновенно-творческое погружение в прошлое;
• ведение дневника, записной книжки;
• творческие путешествия;
• творческий поиск одухотворенности в повседневных вещах.
Термин «творческий» означает здесь осознанное, почувствованное привнесение своей индивидуальности в собственную жизнедеятельность, позволяющее осознать свою самобытность, ощутить свое отношение к миру, найти полезное применение своим способностям, сделаться духовно богаче. Членов терапевтической группы сплачивает общее стремление раскрыть свою неповторимость. Группы являются открытыми, в них входит 8–12 человек. Групповые встречи продолжаются 2–3 часа, они происходят раз в 1–2 недели в уютной обстановке: за чашкой чая, под тихую музыку.
Периодически обсуждаются рассказы, в которых присутствует тема пьянства. Наибольшее внимание уделяется творческому восприятию художественных произведений, коллекционированию, участию в драматических постановках, исполнению музыкальных и вокальных произведений, собственному художественному творчеству: сочинению стихов и рассказов, рисованию и живописи, фотографированию, созданию различных поделок и т. п. В психотерапии учитываются характерологические особенности больных алкоголизмом.
Минимальные требования‚ необходимые для достижения успеха при лечении алкозависимых, состоят в следующем:
1) абсолютная трезвость сроком как минимум один год;
2) изменения в образе жизни, связанные с конкретной проблемой больного;
3) включение в сообщество Анонимных Алкоголиков;
4) регулярное посещение занятий терапевтической группы.
После упоминания вероятности успеха при условии сохранения полной трезвости по крайней мере в течение года важно с помощью переговоров достичь соглашения между терапевтом и пациентом. Если пациент настаивает на том, что хочет «сократить» потребление алкоголя, можно предоставить ему право на попытку при условии, что если через несколько недель он сорвется, то придется настаивать на полном отказе от алкоголя.
Пример
Мужчина 35 лет в течение последнего года ежедневно алкоголизируется. На встрече группы попытался обвинить в своей алкоголизации жену, которая специально забеременела, чтобы женить его на себе, критиковал ее примитивность, необразованность по сравнению с собой. Он не доверяет женщинам, но самозабвенно влюбляется в них, мать с женой до сих пор пользуются этим. Он боится потерять себя, раствориться в них. Это страшнее материальных кровопусканий, которые они ему устраивают.
Говорил он и о своих трудностях в профессиональной ориентации, о недовольстве начальством – несправедливым и недостаточно компетентным. Обижался, что ему не уступают дорогу в жизни, несмотря на способности историка, в результате чего ему пришлось оставить работу над кандидатской диссертацией по истории и работать коммивояжером.
Признался, что сразу после индивидуальных сессий по пятницам «квасил» по два дня, утром в понедельник ехал на работу в состоянии тяжелого похмелья, трясясь от страха, что дорожный инспектор вычислит его и лишит прав. Всю неделю старался «втюхивать» людям «эту вонючую кока-колу», чтобы заработать побольше денег и потом в выходные их пропить.
На следующей встрече он рассказал, что к алкоголю пристрастился еще в институте, где все много пили. Вначале пациент пил «за компанию», а последние годы – в одиночку, чтобы расслабиться, иначе «терпеть эту жизнь невозможно». Ему кажется, что пройти через муки похмелья полезно – это закаляет в борьбе за существование. Он пропивает все деньги «назло родителям», которых ненавидит, но вынужден жить с ними, так как не может накопить денег на квартиру.
На корпоративной вечеринке пациент напился и послал шефа «на три буквы», сам он этого не помнит, но ему «с уважением» напомнили сотрудники. Теперь он чувствует себя выше их, потому что у них «кишка тонка», а ему бояться нечего – все равно хуже уже не будет.
Участники группы стали критиковать его поведение, но одна из женщин, жена наркозависимого, бросилась на его защиту: «Что вы все на него!» Я сказал, что вижу причину конфликта в следующем: «„Руки чесались“ на начальника, символического отца, и группа побыла в этой роли, а мама (участница) его защитила». Все рассмеялись – очень похоже.
По инициативе пациента несколько групповых встреч продолжились в кафе, где участники сидели по несколько часов, критикуя порядки, авторитеты и меня. Вскоре пациент под давлением группы согласился, что пытается подчинить группу своим манипуляциям. Он признался, что у него столько ролей и масок, что он уже устал их таскать. А под ними живет хитрый, подлый манипулятор. Сказал это с такой заразительной любовью к себе, что вызвал дружный смех: и мы такие!
На очередной сессии пациент пожаловался, что просыпается утром в страхе, не понимая, где сон, а где явь, и ужасается тому, насколько хрупкая граница отделяет рассудок от безумия, жизнь от смерти. Он часто видит сон, в котором его, маленького, оставляет мама. А недавно ему приснилось, что он убегал от ведьмы, а потом провалился в какой-то ужасный хаос; но он понимал, что это сон и он сможет вернуться назад. Когда это произошло, он испытал облегчение, а наутро подумал: «Если я могу заказывать себе сны, пусть мне приснится хороший». И через несколько дней такой сон действительно приснился.
Вскоре пациент уволился с работы, разругавшись с начальником, и перешел на менее оплачиваемую, но более интересную работу. Жена первый раз поздравила его с 23 февраля и сделала очень удачный подарок в его вкусе, он растрогался до слез и теперь воспринимает ее по-новому. Пациент отказался встречаться с прежними друзьями, так как понял, что всегда был нужен им лишь как собутыльник, свел употребление алкоголя к вечерней бутылке пива. Оставил группу, так как не нуждается больше в ее поддержке. Звонит участникам группы, интересуется их делами, делится своими успехами.
Ключевые слова
Семейная алкогольная модель. Алкогольная зависимость. Синдром психической зависимости от алкоголя. Физическая зависимость от алкоголя. Синдром отмены алкоголя. Алкогольный делирий. Алкогольный параноид. Алкогольное изменение личности. Духовный поиск. Трансактный анализ алкозависимости. Семейная игра «Алкоголик». Терапия творческим самовыражением.
Контрольные вопросы
1. Какие признаки входят в синдром психической алкозависимости?
2. Какие вопросы помогают обнаружить психическую алкозависимость?
3. Как диагностируется алкогольное изменение личности по МКБ-10?
4. Классифицируйте мотивы потребления алкоголя.
5. Опишите семейную игру «Алкоголик».
6. Опишите игры алкозависимых по К. Штайнеру.
7. Опишите терапию творческим воображением.