— В другой раз, Кит, — сказала я примирительно. — Ну, я пойду. Удачи.
И отвернулась разом, чтоб уже не думать. Закусила губу. Быстро зашагала прочь.
Слезы наворачивались. Но плакать я не буду, у меня нет ни единого повода плакать, все хорошо.
— А вот и наш боевой маг!
Галерт уже допивал компот, и на меня смотрел с такой высокомерно-снисходительной усмешкой, что хотелось провалиться сквозь землю.
Хреновый я маг.
И я так уже, пока дошла сюда через зал, пока взяла себе ужин, успела десять раз покраснеть, побледнеть, покрыться пятнами под любопытными взглядами. Волки что-то обсуждали и посмеивались у меня за спиной. Это было невыносимо. А я даже не знала, что там обо мне говорят.
— Иди сюда, Дел, садись, — позвала Рута, она тоже уже почти закончила. — Не обращай внимание на них, они идиоты.
Сложно не обращать.
Майор Уолеш тоже тут, смотрит на меня так недобро, но пока молчит.
Да у меня в такой обстановке кусок в горло не полезет. Хотя есть ужасно хочется… я взяла картошку с котлетами…
— А как Нико? — шепотом спросила я у Руты.
После всего, что с нами было, я не могу не переживать за него.
Рута бросила быстрый взгляд на Уолеша.
— Да нормально, — так же тихо сказала она. — Поваляется недельку и будет как новенький.
— Мисс Йонаш, — майор окликнул меня, — прошу прощения, но у меня только пара вопросов. Скажите пожалуйста, когда вы последний раз видели лейтенанта Камински, у него были сломаны ребра? А нога?
Рута рядом чуть заметно кивнула, словно убеждая согласиться.
Ребра? Это Олин ему сломал? А теперь они утверждают, что все так и было? Нет, я, конечно, все понимаю, и у них там свои счеты, и Нико придурок, но вот так…
Галерт смотрел все так же высокомерно, у него даже дернулся уголок губ.
— Я не знаю, — сказала честно. Не буду я никому подыгрывать и никого покрывать, пусть разбираются сами. — Мне было очень плохо и я не могла оценить, в каком лейтенант Камински состоянии. Я видела, что у него сломана нога, но сломанные ребра так не увидишь.
Я правда не могу знать наверняка, Нико не дал посмотреть, выгнал меня. Возможно, и ребра тоже.
— А ногу он сломал при каких обстоятельствах? — спросил майор.
— Отдачей нас отшвырнуло назад, я ударилась плечом, а Нико… он сломал ногу.
Это моя вина.
— Камински говорит, что наступил на ловушку, и его отшвырнуло назад.
Я пожала плечами. На самом деле, одно другому не мешает.
— Возможно, какую-то ловушку могло сорвать и как раз в тот момент, я не могу сказать наверняка.
— Какой же надо быть неумехой, чтобы не загасить отдачу в воде, — фыркнул Гаралт.
Я покраснела. В теории я понимаю, как это делать, но не умею. Я никогда не делала ничего подобного. Тогда, в пещере, мне было важно пробить проход, остальное… как получится.
— Значит, Камински мог сломать не только ногу, но и ребра при падении? — спросил майор.
— Ваш капитан ведь сам признался, что избил его, — возразил Гаралт.
Значит, Олин ничего не отрицал, это версия Нико? А Нико гордый, предпочитает не вмешивать посторонних, не жаловаться. Он во всем виноват сам, и на этом точка.
А, между прочим, у меня к этому магу тоже есть вопрос.
Я набралась смелости.
— Мастер Гаралт, а что вы такое сказали Нико Камински, что он полез в эти пещеры? Он мне сам признался, что вы что-то рассказали ему о Магнусе. Нико ведь Магнуса там пытался найти.
Гаралт нервно дернулся, чуть подобрался, глянул на майора, потом на меня — с явной неприязнью.
— Что вы себе позволяете, мисс Йонаш? — раздражение сквозило в его голосе. — Я ничего не говорил ему! Ничего такого. Просто сказал, что когда-то знал Магнуса, лет десять назад, я как раз проходил практику в Оросе, а Магнус там, вроде как, прятался после какой-то неудачной любовной истории, с какой-то волчицой… Я даже не знаю подробностей, Магнус не рассказывал. Только и всего. А Николас что-то напрягся.
Я видела, как майор сначала напрягся тоже, нахмурился. Потом выругался сквозь зубы. Он что-то понял?
И, выходит, у Нико с Магнусом личные счеты? Любовная история? Но Магнусу, мне говорили, было лет семьдесят… Что они могли не поделить? Десять лет назад Нико было девятнадцать, совсем мальчишка. И пусть маги могут долго сохранять молодость, мне все равно сложно поверить, что он увел у Нико девушку.
Тогда что?
Нико ведь не признается.
Олина сейчас лучше не трогать. Да и я не знала, что ему сказать. Вот вернутся они с Гаралтом через пару дней, тогда и поговорим.
Я пошла смотреть, как там Нико. Хотела понять, что же произошло… Наверно, хотела услышать, что Олин не виноват. Не знаю…
Нико лежал в медчасти, там же, где еще недавно Халле. У окна.
Когда я зашла, он открыл глаза. Нос у него отчетливо разбит и сломан, но уже восстановился почти. Нога в гипсе.
— Дел! Рад тебя видеть! — а голос бодрый, и даже какая-то ирония. — Ты тоже мне морду бить пришла?
— Как ты? — спросила я.
— Нормально, — ухмыльнулся он. — Но самое веселье, похоже, пропущу.
Я должна спросить, наверно… Подошла, села на стульчик рядом.
— Олин сломал тебе ребра?
Нико вздохнул, даже чуть закатил глаза.
— Да прекрати, Дел, не стоит судить о том, чего не понимаешь.
— Я хочу понять.
— Не поймешь, — сказал Нико. — Тебе приходилось наблюдать, как оборотни дерутся за самку? Нет. Даже если приходилось, это совсем иначе видится со стороны, люди вечно пытаются оценивать на свой лад. Дел, мы не люди. Ни я, ни Косак — мы не люди. Тут майор уже приходил, орал, аж стены тряслись… На меня, на Олина твоего. Грозился поубивать всех и отправить под трибунал.
Он усмехнулся.
А мне как-то не по себе.
— И что теперь будет? — тихо спросила я.
— Мне — ничего, скорее всего. Ну, может выговор с занесением в личное дело, но этой дури у меня и так полно. Поваляюсь тут, наверно, недельку. И все.
— А Олин?
— Майором ему точно не быть. По крайней мере, в ближайшие лет пять точно. Ты же слышала, что его хотели назначить осенью? Теперь не назначат. Уолешу нужно найти крайнего, и Косак отлично подходит, потому что самому Уолешу под раздачу попадать совсем не хочется, он метит выше.
У Олина серьезные неприятности.
— За то, что ударил?
— И за это тоже. Тут главное, чтобы Гаралт шум не поднял… Но в основном за то, что его подчиненные вытворяют такое. За мою выходку. Он же отвечает за нас. У Косака еще выдержка будь здоров. Он меня только разок об стену шарахнул и в морду дал. Я б шею сломал, честно. Если бы он мою девушку затащил в такое место, и только чудом она жива осталась, я б убил на месте. Или оставил бы там, сказал бы, что не нашел. И сделай Косак такое, не будь я сыном своего отца, на это бы закрыли глаза. На убийство. Я отлично понимаю, какую хрень твою. Дело не в том, что я пытаюсь оправдать его, а в том, что не люблю, когда люди лезут в наши дела и в то, что не понимают. Я, когда на ноги встану, еще с ним разберусь. Но разберусь сам.
— А достанется снова Олину… — шепотом сказала я.
Нико засмеялся. Впрочем, не долго, тут же сморщился, схватится за бок. Ребра у него.
— Ох, смеяться мне сейчас нельзя, — сказал он. — Между прочим, ребра мне еще твоим ударом помяло, Косак только доломал.
Я невольно покраснела.
— Прости.
— Дел! Вот только не вздумай оправдываться, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, нам бы не выбраться. Ты сделала куда больше, чем от студентки-первокурсницы вообще можно ожидать. Тебя награждать надо.
Не знаю… Не могу отделаться от мысли, что все это из-за меня. Что я должна была поступить, повести себя как-то не так.
— Зачем ты вообще полез в это? — сказала я.
Нико вздохнул. Попытался немного подтянуться на руках, сесть повыше. Я дернулась было помочь, но не стала. Ему не нужна моя помощь, он справляется сам.
— Сложно объяснить, Дел, — сказал он. — Наверно, мне все слишком сходит с рук. И где-то глубоко сидит желание проверить, до какого предела сходить будет. Слишком легко. Даже сейчас. Ну, поваляюсь я недельку здесь, и что? Только спокойнее для всех. Если б не я, а… Майтек, к примеру, его бы посадили.
Найти предел прочности… в этом есть что-то болезненно-неправильное. Какие-то старые счеты. С отцом?
— А что у тебя с Магнусом? — спросила я. — Что за история? Из-за женщины?
Я не успела договорить, когда Нико страшно напрягся и помрачнел.
Прошипел что-то сквозь зубы. Что-то страшное.
В точку?
И что-то действительно очень болезненное для него.
Мне даже неловко стало.
— Прости, — сказала я. — Не стоило, да?
Он глубоко вздохнул, дернулся от этого вздоха, в ребра отдалось. Качнул головой.
— Моя мать, — сказал он, наконец. — Я знал, что у матери был роман с каким-то магом, но не знал с кем. Тогда она отказывалась говорить. Он задурил ей голову. Не знаю… я не знаю, как все это было. Отец ведь тоже не подарок. Но в детстве мне казалось, у нас идеальная семья. Отцом он был действительно идеальным, а вот мужем… Я не знаю. Мне, наверно, до сих пор сложно примириться с этим.
Нико поджал губы.
Роман, который разрушил идеальную семью? Или все уже на тот момент было не идеально, что-то дало трещину? Столько лет брака… Нико, считай, было двадцать, и он младший сын. Матери, наверно, было за пятьдесят. Как же это вышло?
— Когда отец узнал, он выгнал мать из дома, не дал даже вещи собрать, — сказал Нико. — А на следующий день привел домой трех молоденьких шлюх. Навешал на них мамины украшения и платья… Сказал, что наконец-то может не скрываться, в открытую, имеет право. И будет развлекаться теперь. А я… я пытался… Я понимаю, что эта история больно ранила его, и он… Я пытался поговорить. Но он сказал, что будет делать все, что захочет, что имеет право, а я могу проваливать тоже. Тогда я сказал, что тоже буду делать все, что захочу, хлопнул дверью и подался в армию. Я ушел без вещей, без гроша в кармане. Мои братья поддержали отца, я единственный, кто… — Нико облизал губы. — Знаешь, Дел, наверно, все эти годы я пытался найти предел прочности его терпения. Когда он, наконец, плюнет и не станет возиться со мной, вытаскивать меня, как щенка. Когда я, наконец-то, смогу жить сам… Наверно, это зашло слишком далеко. И я даже не знаю, кто в этой истории виноват.