— Тридцать семь, Ночка, ты слышала? А ты пока говоришь только три, — тихонько прошептала я. — Будем учиться с тобой.
— Уи, — согласилась она.
Перед сном я вышла на прогулку, выпустила лиску побегать по ближайшему пролеску, а также тихонько подпитала её магией. До конца контракта оставалось тридцать три дня и одна ночь.
Дни тянулись невыносимо медленно. Тридцать три, тридцать два, тридцать один…
Даже проплешинка у Ночки зарастала быстрее, чем шло время. Нужное заклинание отмены я пусть не сразу, но нашла. Оказалось, что заклинание облысения, которым доктор так щедро околдовал лиску, активно использовали лекари и каверзники. Я же тоже нашла ему применение и наконец избавилась от зарослей подмышками и во всех других местах. Это настолько подняло настроение, что целых три дня я бесила Дельмину широкими улыбками.
Аристократка не оставляла попыток подружиться с лиской.
— Лискарь, смотри, что у меня есть, — проворковала она и показала светлый шарик магии на ладони.
Небольшой сгусток силы заинтересовал лиску, я даже приревновала, когда она высунулась из своего убежища и потянулась к чужой энергии. К моей радости, удовлетворив любопытство, лиска вернулась обратно, не тронув предложенное. Аристократку перекосило, а я улыбнулась во весь рот. Ничего, пусть привыкает к отказам.
— Я заплачу триста золотых, если ты её отдашь! Как ты не понимаешь, она должна жить с магом! А не с убогой юродивой нищей девкой! — последние слова мерзавка прошипела.
— Ммм… — промычала я, а аристократка перевела на меня полный надежды взгляд. Вдоволь насладившись зрелищем, я ответила: — Нет.
Дельмина предлагала за лиску не только деньги, но и украшения. Жадность нашёптывала взять их в качестве моральной компенсации, а Ночку научить сбегать от «новой хозяйки», но это было слишком низко. Если у неё барахлит моральный компас, то мерзавка может вести себя как угодно. Но я не хотела так себя вести.
Если в самом начале я не стеснялась подшучивать над другими слугами, то теперь старалась относиться хорошо и ровно ко всем. Благодаря Дельмине я осознала, что не окружение определяет человека, а он сам. И что как высоко бы ты не летал, важно хорошо относиться ко всем людям. Нет, новостью это не было, меня этому и раньше учили, просто сейчас я поняла всю глубину этой правды на своём опыте.
Конечно, больше всего я помогала Аяле. Девушка после истории с Гнеббисом потухла и осунулась. Когда до конца контракта оставалось не так много дней, мы сидели в её комнате и обсуждали последнюю выходку Дельмины. Она раздавала старый гардероб и демонстративно одарила всех служанок, кроме меня. Со словами «эта недостойна даже касаться приличных вещей», она подарила Эльдиге платье, в которое та не влезла бы при всём желании. Если и была у этого демарша цель меня унизить, то она с треском провалилась. Я бы все равно не стала донашивать за мерзавкой, гордость бы не позволила. Да и зачем, если куплены и отложены новые вещи?
— Нет, это никуда не годится! Хочешь, я подарю тебе эту шаль? Она очень пойдёт к твоим глазам. А Эльдига отдала мне то платье, говорит, мало ей. Я ей предложила продать. Но она так заартачилась, говорит, бери, тебе ещё замуж выходить, — вздохнула Аяла.
— Нет, Ая. Не хочу ничего с Дельминой связанного. Тебе голубой тоже к лицу, хорошая шаль, носи сама. А Эльдига права.
— Да какая из меня невеста? — грустно опустила голову Аяла. — Одни только несчастья у меня. Ни семьи, ни дома, ни жениха. Я иногда думаю: лучше б я сгорела вместе со всеми.
— Аяла, что ты такое говоришь? — возмутилась я.
— Я в ту ночь бабушку навещала, родители отца рано умерли, осталась только одна бабушка, по маме. В соседнем селе. Старенькая она уже была, мама моя — младшая дочь, старшие-то дядья уже сами внуков нянчат. А я бабушку любила, помогала ей. Добрая она была, всех привечала. Жил у них на деревне парнишка бледноглазый. Но не как ты, а взаправду юродивый. Все его шпыняли, кроме бабушки. В общем, ночевала я у неё, а утром пришли вести, что в соседней деревне с десяток домов выгорел. Я бежала так, как никогда в жизни. Но к моему возвращению всё уже сгорело. С чего пожар начался, так никто и не понял. Дюжина хозяйств дотла выгорела, почитай целая улица. Кто-то успел спастись, кто-то даже скотину вывел, но наш дом одним из первых занялся. Вынесли только братика младшего, что ближе к дверям спал, да и тот надышался, не выжил. Обратно его к дому и отнесли, с семьёй сгорел. Вот так, в одну ночь я лишилась и дома, и родителей, и братьев с сёстрами. Пепелище дымило ещё несколько дней, а я всё смотрела и поверить не могла, что жизнь моя вот так кончилась. Знаешь, какая у меня мама была хорошая? Такая же, как и бабушка… В общем, ушла я в соседнее село жить, да горе это бабушку подкосило. С того дня она всё слабела и слабела с каждым днём, только для меня и держалась. А когда я в возраст рабочий вошла, угасла. Дом у нас к тому моменту стал совсем развалюхой, ни скотины, ни дохода какого, да и земли у бабушки было совсем чуть. Огород сосед частью обрабатывал, что-то продавал, нам деньги подкидывал. Я тоже, что могла тянула, но последний год мы даже не ели досыта. А сосед мужик вроде хороший, да только когда бабушку в последний огонь проводили, он ко мне пришёл с предложением. Сам при жене, а всё туда же. Я и ушла в служанки наниматься. Тошно мне стало там оставаться. Дядья мои поохали, поахали, кто-то даже место предложил, всё ж я грамотная. Но ни с кем не захотелось мне водиться из них. Чужие люди условия лучше предлагали, чем свои. С тех пор всё время я думаю: отчего ушла тогда? Почему с семьёй своей последний огонь не разделила? — Ая всхлипнула и уткнулась мне в плечо. Я обняла девушку и погладила по кудрявой голове.
— Это грустно, Ая. И очень больно. Но жизнь-то продолжается. Ты девушка молодая и очень красивая. Той же Дельмине ничем не уступаешь: ни красотой, ни шевелюрой, ни длиной ресниц; а сердце у тебя доброе. Найдётся хороший человек, который это оценит. Захочешь — выйдешь замуж в красивом аристократическом платье, оно тебе как раз впору. И семья, если захочешь, у тебя будет большая и дружная. Будешь окружена любовью и заботой. Хорошего в жизни всё равно всегда больше, чем плохого, — уверенно сказала я.
— А если не будет у меня семьи?
— Значит, будет что-то другое. Важно понять, чего ты хочешь, и идти к цели. У тебя всё получится, моя хорошая.
Мы посидели ещё немного, обнявшись, а затем я ушла к себе.
Глава тринадцатая, в которой я ищу Аялу и нахожу тело
Аяла исчезла за шестнадцать дней до окончания моего контракта и за тринадцать — до запланированного ухода в Китаньск. Сначала не пришла на завтрак, я забеспокоилась, но в комнате её не нашла. К обеду не смогла сходить на поиски, была слишком занята тем, что спасала от потопа замок и комнату Дельмины. Она решила купаться и при этом специально расплёскивала воду так, чтобы та лилась потоком из ванной. Я едва успевала её собирать в ведро и оттаскивать в слив в соседние покои. Перед принятием ванны мерзавка предупредила, что если хоть что-то в комнате намокнет, то меня высекут. Ручейки воды едва удавалось сдержать, но я справилась.
Когда пару часов спустя аристократке надоело плескаться, я смогла разогнуть спину и убраться из комнаты в компании тяжеленного мокрого ковра. К счастью, стелющиеся до пола покрывала и остальные раскиданные по комнате вещи я успела поднять, а затем быстро разложить. За последние полтора года я настолько поднаторела в скорости и качестве уборки, что это не составило труда. В покоях аристократки теперь было душно и влажно, но кто ей виноват? Закончив борьбу с водой, я ушла. Всё равно одевалась и причёсывалась она сама. Если бы пришлось заниматься её укладками или мытьём, то я бы точно не выдержала. Когда выволокла ужасно тяжёлый ковер во двор, то оставила его в тени на специальном металлическом турнике. Едва не надорвалась, пока его поднимала, да ещё и плечо сильно ушибла, пока в дверь с ним проходила.
Побежала вытирать мокрые следы на лестнице и на этажах, пока никто не поскользнулся. Заодно заглянула к Дельмине, убедилась, что ванная свободна, и навела чистоту и там, забрав с собой ещё и банный коврик.
Его тоже вывесила во дворе, заодно и помыла оба, когда ещё возможность представится? Настолько закрутилась, что в людскую пришла только к ужину, но Аялы не было. Судя по тому, как неспокойно оглядывалась Эльдига, она девушку тоже не видела.
— Где Ая? — тихо спросила у неё после ужина.
— Я сама весь день её не видела! — всплеснула руками обеспокоенная женщина. — Пойдём узнаем, может госпожа Домоправительница её услала с каким поручением?
Пришлось ждать, когда Кружевная Жаба закончит трапезу и соизволит вернуться в кабинет.
— Госпожа Ладига, — вежливо постучала к ней моя спутница после того, как та с церемонным видом прошла мимо нас, ожидающих у двери, и демонстративно закрыла за собой дверь.
— Все вопросы завтра! — рявкнула бабища из-за двери.
— Я только лишь хотела узнать, усылали вы куда Аялу? Цельный день её не видно, — запричитала Эльдига.
— Как не видно? — Домомучительница удостоила нас вниманием и даже дверь распахнула. — У неё никаких выходных на сегодня согласовано не было!
— Так вот и мы забеспокоились, — тревожно пролепетала Эльдига и сделала шаг назад.
— Передайте ей, что за самовольность я лишаю её всех выходных в этом месяце! Небось, женихаться умчалась в деревню. Такая молодая, а уже ветер в голове. Пусть не рассчитывает на то, что брюхатую тут кто-то будет терпеть! — рыкнула бабища и с грохотом захлопнула дверь перед нашими носами.
Мы с моей сопровождающей переглянулись. На её лице брови сами сошлись у переносицы, образовав две глубокие складки. Взгляд стал обеспокоенным и растерянным.
— Да какие у неё женихи, не было ж никого! Она тебе ничего не говорила?
— Нет, — замотала головой в ответ.
— Так и мне не говорила. Гнеббис ей вроде нравился, так уж когда это было, потом вроде как охладела она. Да и я ей говорила, что сильно он старше, да ещё и маг. Статусом выше. Нечего себе голову забивать. Такой не женится никогда на сельской девчонке без скота да двора. Пойдём, в комнате глянем.