«Мама! Мама, за что? Что мы им сделали? Почему они пришли? И за что они вас убили?!»
— Наконец-то! Вон она! Лови эту дрянь! — вдруг освобождение прорезает ночной лес грубый мужской бас, и земля снова содрогается от слаженного топота тяжелых сапог.
«Бежать! — бьется в ее голове упорная мысль. — Бежать от них, пока не поздно!»
Вспышка.
И вот Айра с тихим стоном проваливается в новое окно.
Еще одна вспышка.
И она уже без колебаний ныряет в третье.
— Твою мать! Опять! Лур, живее, а то уйдет!!!
Вспышка.
— Такого не может быть! — потрясенно доносится ей в спину, и один из преследователей неверяще замирает. — Четыре портала! Подряд! И она еще стоит на ногах?!
— Кро, за ней! Не дай уйти, иначе монах потом ТВОЮ голову оторвет! Живее!
И снова она бежит, не разбирая дороги. Оставляя за собой клочья порванной сорочки, мягкие золотистые волоски, жалкими паутинками осевшие на зеленых кустах, лоскуты кожи с саднящих и исцарапанных пяток. А еще — веером расходящуюся по темноте волну поистине животного страха.
Вспышка!
И дикий ужас подгоняет ее вперед.
Вспышка!
И наконец у нее подгибаются ноги от слабости. Дыхание становится редким, прерывистым, то и дело перемежаясь со всхлипами. Айра вдруг падает на что-то мягкое, скатываясь по пушистому ковру, будто по стогу душистого сена, и, не в силах больше бежать, с рыданиями утыкается в подозрительно теплую шубу, хватаясь за нее руками и тяжело дыша.
Она даже не замечает, как от толчка по мохнатому боку пробегает волна дрожи. Как вздрагивает он, будто от удара, и стремительно меняет форму, выгибаясь и мгновенно ощетиниваясь густой черной шерстью. И лишь когда в затылок что-то начинает жарко дышать, Айра медленно поднимает голову и в диком страхе замирает.
ВОЛК!
Она даже отшатнуться не может от всепоглощающего, парализующего ужаса. Только сидит на коленях, не в силах даже вдохнуть, полными слез глазами смотрит в упор, боясь даже пошевелиться.
Волк кажется ей не просто большим, а огромным, пугающе черным от влажного носа до кончика лохматого хвоста. Он возвышается над ней мрачной глыбой — чудовищно громадный, страшный, не вовремя потревоженный в своем теплом логове. Поднявшись во весь рост, он неторопливо отряхивается, а затем наклоняет к ее лицу тяжелую голову и тихо урчит. Словно не понимая, откуда на него вдруг свалилось это насмерть перепуганное чудо.
— Не ешь меня… пожалуйста… — слабо шепчет Айра, прижимая исцарапанные кулачки к груди. — Не надо…
И волк шумно вздыхает.
— За мной гонятся плохие люди, — снова плачет она, отирая беспрестанно катящиеся по щекам слезы. — Они мою маму убили и братика… а теперь пришли за мной. Помоги мне, волчок, пожалуйста!
Откуда-то сверху доносится треск ломаемых веток и приглушенная ругань, словно кто-то неловко напоролся на спрятанный среди мхов острый сучок.
— Где она?! Кро, ты что-нибудь видишь?!.
Айру ощутимо трясет, дикий страх вымораживает душу, слезы катятся по ее щекам уже беспрестанно. А волк, внезапно ощетинившись, поднимает страшную морду кверху и настороженно замирает, втягивая ноздрями холодный воздух.
Он понимает, что девочка действительно в беде, а убийц за ней идет уже не трое, а пятеро, и от этой мысли он вдруг щерит громадные зубы и с глухим рыком оборачивается туда, где покорно ждет его приговора голубоглазая кроха.
Совсем еще маленький, глупый и такой беззащитный зайчонок, каким-то чудом забравшийся так далеко от дома. Волк даже отсюда чует, как тянет от нее неуловимым ароматом скрытой магии. Может безошибочно определить, в какой стороне истаивает созданный ею портал. Звериный разум мечется в сомнениях, не в силах поверить, что она смогла такое сотворить, но пробирающиеся по ее следам люди говорят сами за себя — девчонка кому-то сильно понадобилась.
— Пожалуйста, — снова шепчет она, утирая безостановочно катящиеся слезы. — Помоги!
И тогда он сжимает мощные челюсти. Оглядывается, словно в нерешительности, но оставить ее одну все же не рискует — в такое время полуголый ребенок быстро замерзнет насмерть. Это вам не простой лес, не юг, не теплое море. Здесь неподалеку совсем иные земли — Занд никогда не дремлет и охотно заберет себе глупую человеческую кроху, случайно попавшую в эти опасные дебри.
Волк, неожиданно решившись, огромным прыжком оказывается на ногах, подхватывает девочку громадными челюстями, а затем уверенно закидывает за спину и, не давая опомниться, черной тенью выпрыгивает из логова.
Айра судорожно вцепляется в густую шерсть, чтобы не упасть, и откуда-то твердо знает, что он хороший. Что он не тронет, поможет, спасет. И унесет ее так далеко, что никакие преследователи не найдут. Ему можно верить. Правда. И его можно крепко обнять, больше не боясь смерти.
Почувствовав на шее цепкие детские пальчики и услышав слабое «спасибо», лесной хищник со странным выражением косится желтым глазом, но девочка совсем не боится. Не кричит, не плачет и больше не дрожит так сильно. А спокойно лежит, доверчиво устроившись на его спине и прижавшись мокрым личиком к жесткой шерсти. Легкая, нежная, совсем еще малышка. Но, наверное, все дети такие — наивные, беззащитные и совершенно не умеющие ненавидеть. Но при этом полные какой-то необъяснимой, неистовой веры в чудо, в которое никогда не поверил бы ни один взрослый.
А она действительно верит ему. И совсем не думает, что он мохнатый, страшный, зубастый, а иногда, может быть, даже питается такими вот маленькими девочками.
— Вот она! Лови! Ой-й-о-о… — вдруг доносится откуда-то сзади громкий вскрик, а потом резко обрывается изумленным воплем, когда становится ясно, что за скакуна отыскала себе маленькая беглянка. — В жизни бы не поверил, если бы сам не увидел! Гляди, какой зверь!
— Обломала его девка! С первого раза! Была бы мальчишкой, цены б ей не было!
— Дурень! Стрелы готовь! Не видишь, какой здоровый?! Она не должна уйти! Стреляй, пока охранителей не накликала!
У волка недовольно шевелятся уши, когда мимо со свистом проносятся стрелы, но он не останавливается и спешит уйти, намеренно избегая открытой схватки. Тогда как Айра, едва за волосы что-то больно дернуло, в ужасе снова зажмуривается и отчаянно желает оказаться отсюда как можно дальше. Где-нибудь. Неважно где, лишь бы ее не убили. После чего с силой вцепляется судорожно сжавшимися пальцами в густую шерсть и…
— Айра! — в неподдельной тревоге закричал вдруг кто-то в самое ухо. Точнее, ей почему-то показалось, что кричали совсем близко, однако лиловая пелена перед глазами была настолько плотной, что стены тренировочного зала постоянно плыли, размазывались, будто плохая картинка. Чужие лица выглядели блеклыми, но сил не было даже на то, чтобы попытаться узнать и вспомнить.
— Айра, очнись!
Как странно… какой-то парень растерянно смотрит на нее, медленно опуская руку с зажатой рапирой. Эх, красивый парень. Холеный. Ухоженный. Только бледный очень.
С другой стороны в ее сторону с перекошенным лицом бежит еще один человек… седой и тоже странно знакомый, но в отличие от юноши на его немолодом лице проступают неподдельный испуг и выражение необъяснимого раскаяния.
— Всевышний! Грэй, не стой столбом! Зови сюда Лоура! Немедленно! Да что ж такое-то? Айра… знал же, старый дурак, что тебе здесь не место, чуял, что беда будет, но упустил… ох, ты ж, дитя природы… да как же ты так?!
Айра судорожно сглотнула, неожиданно вспомнив имя преподавателя и с облегчением поняв, что старый вояка всего лишь пытался оградить ее от опасности. Хотел защитить, предупредить, потому что лучше всех на свете знал, кого можно учить своему искусству, а кого и на пушечный выстрел нельзя к нему подпускать. Знал он, мудрый учитель, что зря она сюда рвется, знал и искал любой предлог, чтобы не дать случиться беде. Потом решил немного сбить неуместный пыл. Да, видно, не рассчитал. Проглядел. И теперь с горестным стоном спешил на помощь…
Жаль, что так поздно.
Айра устало прикрыла глаза и, больше не слыша биения своего сердца, безвольно уронила голову, даже не почувствовав, как на грудь с гневным шипением упало что-то тяжелое и яростно встопорщившее серую шерсть.
… Вспышка!
Волк с недоуменным рыком влетает в распахнувшийся перед самым его носом портал, с легкостью преодолевая белесую пленку. Резко отшатывается, не веря сам себе, но все равно не успевает остановиться и на полном ходу выпрыгивает на берег полноводной реки, за которой начинаются непроходимые зеленые заросли.
Как? Каким образом он здесь оказался, если до логова отсюда больше трех суток пути?! По оврагам, по колючим зарослям, по непролазным чащам и совершенно неодолимым дебрям?!
Он ошарашенно застывает, диковато рассматривая противоположный берег и напрочь позабыв о своем маленьком ездоке. От резкого толчка Айра, не удержавшись, с тихим вскриком падает на землю. Волк, спохватившись, тут же поворачивается, сконфуженно прижимая уши к голове, но она с выражением потустороннего ужаса таращится на вновь потревоженное окно и медленно пятится, пачкая коленки и руки, чтобы выходящие из портала люди не раздавили ее тяжелыми сапогами.
Их действительно пятеро — высоких, суровых, с испещренными шрамами лицами. Наемники. Убийцы. В длинных черных плащах, матово поблескивающих серебристыми искрами, отчего кажется, будто это на самом деле не люди, а ожившие призраки прошлого… те самые, что были в деревне! Вот только теперь с их голов откинуты капюшоны, и хорошо видно, что это — самые обычные люди, которым зачем-то понадобилось прятаться в тумане и охотиться за перепуганной девчонкой.
— Попалась! — мрачно улыбается первый, не сразу заметив гигантского волка. — Хватит уже, набегалась. Отсюда ты больше никакой портал не создашь.
Следом за ним удовлетворенно кивают остальные, и Айра с упавшим сердцем понимает, что бежать дальше некуда. Волк уже не поможет — через эту реку даже ему не перепрыгнуть. Уйти назад нельзя — перехватят. Слева — обрыв, справа — сплошные колючки и острые шипы, которые проще вырвать с корнем, чем продраться насквозь. К тому же они странные — шевелятся, будто сами по себе, настороженно поводят листиками и иголками, тесно переплетаются между собой, словно не желая, чтобы она отсюда убежала.