— У вас проблемы, Эбигейл Реньяр?
— Нет, никаких! — испугалась я и вытянула руки по швам.
— Вы подали заявление на место ученика зельевара, — презрительно сообщила она, просматривая бумаги.
— Да, — подтвердила я, чтобы не молчать. От ее тона становилось совсем неуютно.
— Хорошо, — отозвалась она, повернулась к коллеге и, не меняя тона, добавила: — Еще одна без амбиций, наконец-то сможем быстро закончить и перекусить.
Я переступила с ноги на ногу. Даже чесаться перестала, зато почувствовала, как от досады и обиды загорелись щеки. Это я-то без амбиций? Да вы бы видели, какие моя мама чудеса творит! А потом вот такие… такие… к нам приползают за лекарствами с умоляющим видом!
Дама взмахнула рукой, и в воздухе передо мной появился небольшой синеватый шар из воды.
— Уберите, — скомандовала она.
Я едва не сделала шаг к шару, но вовремя спохватилась.
— Как? — уточнила я, выискивая подвох.
— Как угодно, — недовольно пробурчала она и закатила глаза. — Водой, огнем, воздухом… У вас есть какая-нибудь магия, в конце концов? Иначе зачем вы пришли?
Я мысленно обняла заплаканную соседку и призналась:
— У меня до сих пор не открылась стихия. Я могу управляться с маленькими заклинаниями для зелий и создавать амулеты на удачу.
Дама второй раз закатила глаза, на этот раз с тяжелым громким вздохом.
— Знаю, что вы не любите наши края, дорогая, — вмешался директор и стер пот со лба мятым платком. — Но и у нас есть талантливые ученики. Возможно, вам стоило бы присмотреться получше.
Дама даже не повернулась к нему, но ее и без того бледное лицо посерело. Магический комитет, подчинявшийся самому императору, не привык, чтобы им командовали. Не принимал даже советов.
— Это вы называете талантливым? — удивилась она и демонстративно ткнула в мою сторону пальцем. — Десятая девица за сегодня, а я до сих пор не увидела ни намека на что-то стоящее. Это повторяется который год. Директор, давайте признаем, что в Эгертайхе больше не рождаются стихийные маги, и закончим ломать комедию. Обучать их зельеварению и артефакторике вы можете без оценки магического комитета. Сколько еще тратить время на это убожество?
Я неотрывно смотрела на шар перед собой. Обо мне словно забыли, но уйти я не могла, а потому вынуждена была слушать оскорбления. Шар вращался в воздухе, на нем появлялись и исчезали тонкие темно-синие линии. Он приковывал взгляд.
«Убожество? — думала я. — Посмотри на себя! У меня хотя бы есть душа, совесть и уважение к незнакомым людям».
Шар продолжал вращаться. Голоса стали глухими, будто мне уши заткнули ватой. Комната тоже размывалась, я видела только шар. И злилась. Продолжала мысленно выговаривать дамочке все, что не смела произнести вслух.
— Реньяр, вам выдать котел для зелий, чтобы вы наконец стукнули им по шару, или вы просто избавите нас от своего присутствия? Место зельевара вам обеспечено — больше оценивать тут нечего.
«Вот зараза!» — мысленно взвыла я и со злостью махнула рукой, изо всех сил желая, чтобы дамочка заткнулась и засунула свой шар куда-нибудь подальше. И слишком поздно поняла, что злили меня специально. Осознание вонзилось в мозг, когда ничего было не изменить.
Огненный шар слетел с моих пальцев и в один миг встретился с водным, но не испарил, а лишь толкнул точно в ее сторону… Я в ужасе зажала рот руками, глядя, как дама поднимается из кресла. Насквозь мокрая и очень злая.
— Поздравляю, Эбигейл Реньяр, — процедила она, поправляя челку, с которой еще капало, — вы только что открыли стихию огня.
— Простите, — прошептала я.
— Весьма странно… — начал директор.
— Повторить, — перебив его, рявкнула дама, а передо мной завис новый водяной шар.
Я поняла, что, если запущу его в нее второй раз, не видать мне не только учебы, но и свободы. Обошла шар сбоку. Сосредоточилась.
Ничего не выходило. Я понятия не имела, что сделала в первый раз. Оно само получилось. Быть может, от злости. Но сейчас меня переполняла растерянность: у меня все-таки есть стихийная магия, но я не могу ее использовать?
— Повторить! — Гнусавый голос заполнил всю комнату.
— Я не могу повторить, если на меня орать!
— Бездарность! — продолжала она играть на моих нервах. И хотя я понимала, что это специально, ничего не могла с собой поделать. Мерзкий голос раздражал сильнее красной тряпки. — Решила обмануть комитет каким-то дешевым трюком? Знаешь, чем это грозит?
Я стиснула зубы, чтобы не ответить, а на ладонях вспыхнул огонь. Изо всех сил я швырнула его в сторону шара. Вода мгновенно превратилась в облачко, а напротив меня синевато-желтым пламенем вспыхнула стена. Я уставилась на нее как завороженная.
— Что это? — раздался ошеломленный голос директора.
— Немедленно выведите ее отсюда! — завизжала дама. — Немедленно! Больше никого не пускать! Закройте окна!
Глава 2. Ничто не будет прежним
Домой я вернулась только к вечеру, когда совсем стемнело. Мама успела закрыть лавку и теперь с расстроенным лицом сидела на крыльце. Наверное, она уже успела сбегать за мной, но внутрь ее точно не пустили, так что ничего, кроме ожидания, ей не оставалось. А я просто проторчала все это время в коридоре училища, потому что двери заперли, а выпускать меня никто не торопился.
Я проголодалась, замерзла, а в мыслях успела напридумывать ужасов. Вид у меня был соответствующий, поэтому мама только всплеснула руками, молча поднялась и раскрыла объятия. Я прижалась к ней, стараясь не начать хлюпать носом. Нет, в нашей семье с трудностями так не поступали. Мама всю жизнь воспитывала меня одна, но я никогда не видела, чтобы она хоть раз заплакала.
— Так плохо? — не выдержала она.
— Ну… — Я отпустила ее, пожала плечами и процитировала, подражая гнусавому голосу: — «Место зельевара вам обеспечено».
— Это же отлично! — с облегчением выдохнула мама и потащила меня в дом. — Голодная? Давай скорее. Сейчас еще пирог испеку.
Она так радовалась, почти светилась, даже морщинки разгладились на усталом лице, и я начала сомневаться, рассказывать ли ей правду. Опустилась за стол, подняла вилку и принялась гонять по тарелке зеленый горошек.
На кухне воцарилась тишина. Здесь было тепло и уютно, пахло клубничным вареньем и пряностями, немного травами, что сушились на подоконнике. За окном надрывалась одинокая птичка, а на полке перед ним едва слышно позвякивали друг об дружку колбочки из тончайшего стекла, привезенные из самой столицы: им хватало даже малейшего сквозняка. Все здесь было нормальным, правильным, постоянным. Таким привычным, что я на секунду усомнилась, а был ли экзамен на самом деле или он мне только предстоял. Ну какой из меня маг, разве это возможно?
Я не сразу поняла, что мама просто стоит, уткнув руки в бока, и неодобрительно смотрит на меня.
— Выкладывай, или мне придется отнести твой пирог директору училища, чтобы говорить начал он.
Я вздохнула. Отложила вилку, вытянула вперед руку, подняла указательный палец. На нем возник маленький, тихонько подрагивающий огонек. Я тренировалась всю дорогу до дома.
Мама взвизгнула, подлетела ко мне и сгребла в охапку вместе со стулом. Еще немного, и мы оказались бы на полу.
— Эби, я всегда говорила, что ты особенная!
— Ага, потому что твоя. Все так говорят своим детям.
— Ну что ты как бука? Такой праздник! У нас никогда не было магов. Хочешь, пригласим гостей?
Она бросилась к печке домешивать пирог.
— Гостей точно не надо, — поспешила откреститься я.
Мама вдруг застыла, выронила ложку, и та благополучно утонула в жидковатом тесте.
— Эби, тебя же не заберут? — Голос ее сорвался на последнем слове. — Насколько ты сильная?
— Нет, — пожала плечами я и вернулась к горошку. — Похоже, очень слабая. Они вообще не смогли решить, что со мной делать. Я весь день прождала, пока они спорили за закрытой дверью. А потом отправили домой без какого-либо ответа. Попросили никуда не уезжать. — Я хмыкнула и наконец принялась за еду. Как будто отсюда кто-то вообще уезжает.
Мама посмотрела на меня долгим взглядом, словно пытаясь найти что-то новое и необычное. Нового не появилось, а необычного и от рождения хватало. Взять хотя бы черные волосы с синим отливом. Их оттенок красноречиво намекал, что во мне смешалась кровь разных видов, а заодно давал повод для насмешек и напоминаний о мнимом распутстве мамы (внешность отца в расчет, конечно, никто не брал). А синие глаза, крайне редкие в Империи? Из-за них все местные сплетницы пророчили мне стихию воды, иначе с чего бы у миловидной натуральной блондинки с медовыми глазами родилось такое недоразумение. Мощная магия вполне могла оставить свой отпечаток: она влияла на цвет глаз у человеческих магов и шкуры у драконов. Что ж, получив огонь, я умудрилась сломать даже эту закономерность.
— Очень странно, — пробормотала мама.
— Наверное, они слишком много от меня хотели, — отозвалась я. — Сильной точно не стану. Ничего, больше одного огонька на пальце, сделать так и не получилось.
— Ты опять торопишься, Эби. Для этого нужно учиться. Много лет. Если ты хочешь…
— Не хочу! — отрезала я. — Останусь здесь и буду работать с тобой. Никогда не слышала, чтобы кого-то забирали силой.
Мама закусила губу, вздохнула и занялась пирогом. Она переживала за меня, но в этот раз и в самом деле напрасно. Да кому я вообще нужна?
За окном скрипнула калитка, мы обе вздрогнули.
— Погода портится, — вздохнула мама. Дожди преследовали Эгертайх все лето, солнце показывалось редко, и жители давно начали переживать за будущий урожай. В худшие годы приходилось платить магам, чтобы те поддерживали наши небогатые угодья, а стоило это ой как недешево. Если свои маги у нас и появлялись, то предпочитали в тот же день сбежать в любую академию магии, чтобы начать новую интересную жизнь.
Звук повторился, на этот раз жалобно и протяжно.
— Сейчас поправлю. Наверное, плохо привязала.