— Ты в своем уме? До сих пор не поняла, куда попала?
— Не в сказку, — огрызнулась я.
Он тяжело выдохнул, будто зашипел. Тянул время, чтобы подобрать слова поприличнее?
— Калеб, отпусти, пожалуйста. Мне больно.
— Больно тебе… — Он тряхнул головой, скидывая капюшон. Вкупе с привычно растрепанными волосами появившаяся улыбка показалась мне сумасшедшей. — Пусть будет больно. Может быть, дойдет хотя бы так. Какого Шатти ты пошла за мной?
— Какого Шатти ты меня так настойчиво звал? Такая ужасная слежка не бывает случайной!
— И ты знала, что это я?
— Нет, но…
— Но? — зло прорычал он. — Но?! Ты сейчас могла лежать тут со свернутой шеей. Прямо на этом месте. Жизнь на границе ничему тебя не научила?
— Здесь не граница, — слабо отозвалась я, прекрасно понимая, что он во всем прав. Запоздало пришел страх. Здесь никто не стал бы меня и искать…
— Столица даже хуже, — припечатал он.
Хватка ослабла, и я, высвободив руки, принялась потирать ноющие запястья. Калеб так и остался стоять, нависая надо мной и упираясь ладонями в стену.
— Эби, послушай внимательно, — процедил он. — Жизнь изменилась навсегда. Придется привыкать к новым правилам. Дома ты сделала невозможное.
— Что? Погром устроила?
— Развесила по стене синий огонь прямо перед магическим комитетом.
Синий.
Я лихорадочно пыталась вспомнить тот день. Синий? Скорее, белый с желтыми прожилками. Впрочем, я уже давно знала, что цвет моей магии никому не нравится. А откуда…
— Откуда ты это знаешь?
Калеб криво усмехнулся:
— Неужели ты решила, что меня не предупредили об опасности, когда я вызвался проследить за тобой до Академии?
Проследить. Не охранять.
Я поджала нижнюю губу, собираясь с мыслями.
— За одну секунду ты стала самым важным человеком в стране. Магический комитет столетиями одобрял браки между сильнейшими родами, скрупулезно скрещивал линии в надежде, что селекция принесет свои плоды. Что Империя получит того, кто вернет драконам их силу. Уверен, сейчас он мечется, как блоха по расческе, стараясь восстановить твою родословную.
— Мама?
— В порядке, следят и за ней.
— Что они со мной сделают?
— Не знаю. Они и сами не знают, но скоро выяснят. История знает только один подобный случай.
— Лихти.
— Женщина, с помощью которой удалось поставить демонов на место. Вот только враги не теряли времени даром. В Империи не сохранилось ни одного упоминания о ее силе. Уничтожены даже книги в тайных архивах дворца. Кто бы ни сделал это, он смог дотянуться повсюду. Это тебя и спасло. Сравнивать было не с чем. Прояви благодарность.
— Спасло? Благодарность? — опешила я.
— Благодарность за то, что ты здесь и разгуливаешь почти свободно, пока не привлекла слишком много внимания. Это было нелегко устроить. Нашлись люди, что пожалели тебя и вызвались охранять. Очень влиятельные люди. Но ты делаешь все, чтобы ухудшить свое положение. Последнее слово осталось за ректором: ты должна захотеть использовать свой дар, чтобы помочь, по принуждению выйдет дольше, а времени у нас нет. Он спорил с самим императором. Знаешь, какой была альтернатива? Тебя бы просто заперли в самой дальней темнице, чтобы ты не только никуда не делась, но и не досталась врагам.
— Благодетель! — таким же ядовитым тоном ответила я. — Да лучше бы в темницу. Какое тебе до того дело?
Он, словно от бессилия, покачал головой. Тяжело вдохнул и выдохнул. Внутри меня снова собирался жар. Огонь, который мешал контролировать мысли, чувства и слова.
— Может, тебя сдать сразу демонам? Лихти они тоже не прочь были получить. Правда, не уверен, что ты понадобишься им живой.
— Сдай! — огрызнулась я.
Стоило признать, его слова отрезвляли. Спасительницей Империи я себя не ощущала, но вот с одним не могла не согласиться — важным было то, кем считали меня другие, а не я сама. Получи это широкую огласку, и меня захочет использовать каждый, и большинство — отнюдь не в благородных целях. Или убить, чтобы не использовали другие.
Темница не казалась таким уж плохим местом.
— Ты охраняешь меня.
— Не только я.
— Ты бросил меня. Мог просто остаться рядом.
— Очнись! — зло прошипел он. — Лето закончилось. Любая привязанность — это слабость. Меня заменят. Не смей больше искать. Ты привлекаешь внимание. Мы больше не увидимся. Никогда.
Все, что он говорил до этого, почти не вызывало эмоций — слишком нереально звучало. А последние слова ударили почти физически. Снова вмяли меня в холодную стену. Внутри разливалась удушающая пустота.
— Тебе дали телохранителя с самыми большими когтями в Империи, это тоже нелегко было устроить, — процедил Калеб и чуть повел головой в сторону.
Я повернула свою.
В паре метров от нас стояла Миранда, сцепив руки на груди. Глаза у нее горели красным. Я поняла, что последние слова предназначались ей. Калеб обвинял ее, что не уследила за мной. А я даже не заметила, как давно она здесь появилась и как много успела услышать.
— Вы знакомы! — выдохнула я.
— Нет, — заговорила Миранда, словно дождавшись своей очереди. — Раз уж я лучший телохранитель, хочешь, сверну ему шею?
Калеб нехорошо усмехнулся и наконец отстранился от меня.
— С тобой еще будет разговор, — бросил он Миранде. — Начинай выполнять свою часть сделки. Пока от тебя не было толку.
— Я не позволила ей выдать себя в драконьем крыле.
— Ты позволила ей вообще оказаться там!
Между ними разве что молнии не били.
— Второй прокол за неделю, — подвел итог Калеб. — Третьего не будет.
— И что ты мне сделаешь? — Ее звонкий голос не выдавал ни капли неуверенности.
— Ты ведь хочешь остаться здесь, когда все закончится?
Миранда побледнела.
Калеб накинул капюшон и быстрым шагом отправился прочь. Я дернулась за ним, но Миранда в мгновение оказалась рядом, схватила меня за руку и зашипела:
— Стой. Не рыпайся. Кто он такой?
Я опешила от вопроса.
— Ты мне скажи!
— Слишком много знает и не просто так дал мне это понять.
— Тебя приставили следить за мной.
— Охранять. Господин Саверьен предупреждал, что с тобой могут быть проблемы. Что тебе запрещено использовать магию перед другими. Сначала я решила, что ты просто наступила на хвост своему папаше, приехав в столицу и потребовав признать тебя, или что-то вроде того. Твой медальон подтверждал догадку. Убийства бастардов здесь привычное явление, но что могло случиться в Академии?
— Сначала… А потом?
Миранда подхватила меня под локоть, и я ощутила, как дрожат ее пальцы.
— Пойдем, присядем где-нибудь. Надо бы согреться, — привычно весело предложила она.
Глава 27. В большом сейфе
— И как много тебе известно? — допытывалась я, вцепившись в кружку с шоколадом так сильно, что побелели костяшки пальцев. От напитка поднимался пар, но я даже не замечала, обжигала ли ладони, хотя обычно не могла терпеть долгих прикосновений к горячей посуде.
— Да ничего мне толком не известно, — юлила Миранда, старательно поддерживая обиженное выражение лица: состояние для нее настолько нетипичное, что в иной ситуации я бы рассмеялась. Миранда могла быть хорошей актрисой, когда требовалось привлечь внимание, но не теперь.
Мы сидели за дальним столиком в просторной полупустой кофейне. Никому не было до нас дела, но мне упорно мерещилось, что каждый входящий неизменно пялится на нас и замышляет недоброе. Я жалела о мамином медальоне, даже если он и не прятал меня от обычных людей. От кого тогда? Теперь я точно знала, что съездить и спросить у нее мне не позволят. Но явно спросят сами, если еще не сделали этого.
Сделали, наверняка…
Только бы не пытали!
Я поежилась. Сколько людей в этот самый момент следят за мной? Охраняют?
Миранда горестно вздохнула.
— Сначала я не придала большого значения твоему появлению. Никто из людей моего отца тобой не интересовался. Да и с чего бы? Это предположение сразу показалось мне странным, и я решила, что его придумали на ходу, а тебя решили всучить мне зачем-то еще. Может, для перевоспитания? Ты же такая милая.
— А ты правда учишься в Академии? — Мысль все не хотела меня отпускать, после того как Калеб назвал Миранду телохранителем.
— Правда. — Для пущей убедительности Миранда покивала. — Одно другому не мешает. Я учусь быть человеком.
— Ладно, — неуверенно ответила я, будто ей требовалось разрешение.
Миранда странно приободрилась.
— Потом господин Саверьен узнал, что мы были в библиотеке, и вызвал меня к себе.
— Ректор…
— Он так часто бывал у нас в доме, что у меня с трудом получается обращаться к нему иначе, — отмахнулась она. — Да это и неважно. Он расспрашивал о том, что я тебе показала, пришлось отнести ему тот рисунок. Он попытался приказать мне помалкивать, но вовремя догадался, что от запретов мне становится лишь интереснее. Тогда он просто попросил не оставлять тебя одну, в ответ согласившись на еще одно условие. Это довольно много, учитывая, что никто не хочет связываться ни с моим отцом, ни с демонами в целом. Особенно теперь.
— И что ты захотела?
— Остаться здесь.
Так Калеб и сказал.
— Зачем?
Миранда с тяжелым вздохом почесала в затылке.
— Когда-то мой отец был официальным послом в Империи. Потом нам приказали уезжать, а он отказался — мать рассказывала, да это и не тайна. Я была совсем маленькой, только родилась. Его подозревали со всех сторон: демоны — в чрезмерной лояльности к врагу, драконы — что он предаст их ради своего народа и неважно, когда это случится. Отец считал, что его долг — остаться и поддерживать мир. Хоть он и перестал зваться послом, а потом и вовсе занялся… другими делами в Империи.
Я вспомнила о шоколаде и с грустью обнаружила, что он совсем остыл.
— Знаешь, — начала я, уже догадываясь, что вряд ли подам Миранде новую идею — несомненно, она уже думала и об этом, — они ведь и твой народ. Ты можешь заслужить там место независимо от отца, если просто сдашь меня демонам. Что тебя остановит? Или ты просто ждешь, пока я подучусь?