Глава 59. Столичные трущобы
Трущобы никогда не накрывала темнота. Солнце просто сменялось светом сотен костров, согревавших местных жителей. Костры здесь были, скорее, ритуалом, без которого не завершался день. Вокруг них встречались, делились новостями и горестями, возвращали долги, брали новые и заключали сделки, не предназначенные для ушей имперской полиции. Впрочем, последняя сюда без надобности и не совалась, сохраняя негласный нейтралитет. Предпочитала договариваться: так и свои шкуры целее оставались, и местные кого неугодного выдать могли. В качестве благодарности.
Шейн хорошо знал трущобы, он провел здесь немало времени. Как и тот, за кем он сюда пришел. С самого начала нападения стало понятно, кто за ним стоит. Им мог быть только один. Адриан пришел к такому же выводу, но не смог сказать прямо. Вот только в Академии должен был оставаться сообщник. И Адриан подозревал Миранду.
Логично. Правильно. Но от воспоминания об этом Шейн начинал скрипеть зубами. Он позволял себе злость всего на пару секунд, а потом снова возвращался к холодному расчету. Адриан был вправе не доверять ей. Бесило другое. То, что Шейн и сам подозревал ее. Не мог не подозревать, это было слишком закономерно. И мерзко. Подозревать после всего, что было между ними. Шейн методично избавлялся ото всех потенциальных друзей и привязанностей, потому что не желал оказаться в подобной ситуации. Он не желал выбирать. Потому что в конце останется только боль.
Не смог избавиться только от Миранды. Она так и жила перед его внутренним взором. Нет, не взрослая, а та, которую он увидел впервые. Демоненок, не способный еще подолгу удерживать человеческое обличье. Она посмотрела на него огромными красными глазами, по-деловому уткнув руки в бока, а потом тонким детским голоском заявила:
— Я — лучше. Я докажу.
Смогла. Доказывала до сих пор. Шейн позволял ей. Позволял так много, что успел поверить в ее надежность. Расслабиться. Прикрыть глаза. Он не хотел в ней ошибаться. Только не в ней.
Ее безопасность зависела от того, что найдется в этом забытом Лихти месте. Так решил Адриан. Шейн всегда понимал друга с полуслова.
«…если ты уйдешь отсюда, искать тебя будут по всем трущобам».
Адриан отправил его сюда. Шейн и сам знал, куда вели следы нападавших, но как же приятно было это услышать. Доказательство, что подозрения не падали на него. Он позволил себе это удовольствие. Так даже показная обида вышла лучше. Эффектнее. Иначе бы Миранда поняла.
Трущобы.
Один дракон сумел сколотить здесь стаю из отчаявшихся людей, а потом повести ее в бой. Его тела в Академии не нашли. Только тела тех глупцов, что последовали за ним.
«Маска, которую ты якобы сжег. Магический клинок в лично проверенном тобой коридоре. Выверенная стратегия…»
Снова безошибочно верно. Не так много людей смогли бы отвлечь Шейна от дела. Из Адриана еще выйдет достойный правитель. Способный видеть и слышать. Дар, недоступный нынешнему императору — тот слышит только себя. Немногие знали про маску. Немногие пользовались магическими игрушками Тайного совета. Вместе — лишь один.
Которого считали погибшим. Они своими глазами видели последнее письмо из Тайного совета.
Но Адриан прямо назвал Шейну имя, а тот не собирался спорить.
«Например, потому что он считает, что я сделал то же самое с ним».
Если Лиам не погиб, то потерял все. Его лишили всего. Потому что в его жизни не было ничего желаннее, чем стать частью Тайного совета. Единственное место, что могло возвысить его. Подарить иллюзию власти. В шутку Лиам любил называть службу своей истинной парой.
Найти его удалось довольно быстро, он не слишком скрывался. Не позволяла рана, по всей видимости — смертельная. Оставалось лишь вопросом времени, когда сообщение Тайного совета станет правдой. Пытать его было бесполезно, сдавать властям — бессмысленно, а Шейну требовалось найти сообщника, который впустил предателя в Академию.
Лиам редко покидал свое убежище, но обыскать его нору вскоре удалось. Впрочем, там не обнаружилось ничего, кроме окровавленных тряпок и гнетущего запаха болезни.
К Лиаму никто не приходил, он ни с кем не разговаривал. Иногда заходила маленькая сестра, из чего Шейн сделал вывод, что на дне жизни оказалась вся семья. Еще бы. Так со всеми неугодными и поступали. Особенно если приказывал Эланд.
Шейн быстро догадался, что Лиам скрывался не от полиции. Он вообще старался не попадаться местным жителям на глаза. Если приходилось выходить на улицу — шарахался от каждой тени. Шейн удивился, впервые увидев его при свете дня. Хромавшего, всего покрытого шрамами — раны лечили, но довольно небрежно. Только чтобы не дать умереть.
Пытки.
Пытки и сообщение о смерти хорошо складывались воедино. И снова почерк Эланда, так он умел развлекаться. Убить было бы слишком легко. Гораздо эффективнее сломать, вложить в голову паранойю, а потом отпустить. И ждать. Даже если эта бомба рванет, она никогда не укажет на своего создателя.
Лиам был с ними в Эгертайхе, а потом не сдал девчонку по личной просьбе Адриана. Через неделю пришло письмо. Теперь нетрудно было догадаться, что случилось на самом деле. Тайный совет не поверил ему, и дело было даже не в девчонке, а в предательстве. Лжи не прощали. Оставалось только представить все так, чтобы измученный пытками мозг Лиама видел лишь вину Адриана, который попросил солгать. Добавить магическое внушение, чтобы закрепить эффект. А потом намекнуть, кто в Академии может помочь вернуть должок.
Сегодня вместо денег и личного письма Шейн получил от Миранды записку с именем и карту. В карте не было нужды, но она доказывала, что он не ошибся. А вот имя говорило о многом… Эмма Лемьер, еще одна озлобленная на Адриана жертва судьбы.
Шейн осмотрел площадь. Люди собирались у костра. Он выбрал одного не старого еще человека с очень характерным выражением лица — так выглядят те, кто недавно потерял близких. Присел рядом на землю, уставился в костер.
— Чего тебе надо, пришлый? — со злостью пробурчал человек.
— Задать пару вопросов.
— Таким, как ты, здесь не рады.
— Давно ли?
— А ты как думаешь?
— Несколько недель назад здесь был такой же, как я, — предположил Шейн наудачу. Не спрашивал, просто следил за реакцией.
— Был. И попадись нам эта тварь снова…
— Что он предложил?
— Зачем мне отвечать?
Резонный вопрос.
— Я выдам его.
Больше ничего у Шейна и не было. Но если он не ошибся, то и не понадобится.
— Спрашивай, — разрешил человек.
— Что он хотел? Сколько пошли за ним?
— Не так много. Десяток, может, чуть больше. Он еще тогда казался сумасшедшим. Появился ниоткуда, хромал. Рассказывал что-то о мести. О деньгах. О возможности ударить по самому императору. Отомстить за нас, за наши семьи, за рабское существование. Здесь много бывших солдат. Почти никто не слушал, но дюжина безумцев найдется всегда.
— Включая...?
— Включая и моего сына. Значит, этот ублюдок жив? Отвел их на бойню, а сам скрылся, как крыса?
Шейн хмыкнул.
— И ты решил так просто отдать его нам? — с угрюмым сомнением спросил человек. — Ты не местный — такие, как ты, предпочитают закон.
— Я предпочитаю справедливость, — отозвался Шейн. — Вас использовали. У вас отняли детей. Вы ее заслужили.
— Мы здесь не любим оставаться в долгу.
— И не нужно, — ухмыльнулся Шейн, вставая. — Скоро начнется война. Вы не сможете остаться в стороне. Когда придется выбрать свое место, вспомните, кто с уважением отнесся к вашей потере. Род Моранте не заканчивается на императоре.
— Я передам остальным, — кивнул человек.
Пускай официально предатель никогда не будет найден, но Адриан оценит этот план. Им нужна была любая поддержка, любые сторонники.
Лиам оказался на прежнем месте. На секунду даже стало жаль, что он не попытался сбежать: Шейн бы не отпустил.
— Все же зашел навестить? Давно заметил, как ты ошиваешься вокруг, — оскалился Лиам.
— Я и не пытался скрываться.
— Значит, добыл все, что хотел? Я не собираюсь облегчать тебе работу.
Он закашлялся, прикрываясь рукавом. На том осталась свежая кровь. Еще немного, и рана доконала бы Лиама сама. Шейн рывком поднял его на ноги и потащил на улицу. Он зверски устал, а происходящее не приносило ему удовольствия. Шейн оказывал Лиаму услугу — предлагал самую быструю смерть из возможных.
— Что они тебе пообещали за ее убийство?
— Ничего. Мне никто ничего не обещал. Моя сестра не должна расти в мире, которым управляют такие, как вы. Для вас верность — пустой звук. Вы могли меня вытащить. Но предпочли бросить.
Лиам говорил с трудом. Короткими, отрывистыми фразами, на большее ему не хватало дыхания.
— Нам сообщили, что ты погиб.
Он засмеялся. Нечеловечески. Зло.
— О да. Так и было. Я давно мертв. Вы были слишком заняты, чтобы проверить?
Шейн стиснул зубы. Упрек попал в цель. Вина за нападение в Академии лежала на всех троих.
Они остановились на краю небольшой площади в десятке шагов от костра. Их ждали. Заметили быстро. Народ принялся стягиваться ближе, окружать. Впереди стоял человек, с которым разговаривал Шейн. На суровом лице застыла жестокая маска.
Шейн подтолкнул Лиама еще на пару шагов к костру.
— Если ты хотел отомстить, нужно было просто сделать это, а не оставлять послания. Но тебе хотелось захватить побольше. Отомстить сразу всем, не только убить ее, но и подставить меня под подозрения. Просчет. Ты слишком заигрался в манипуляции Тайного совета.
— Ты закончишь так же, как я, — равнодушно отозвался Лиам. — Вот она, благодарность рода Моранте.
Он до сих пор верил во все, что ему внушали. Во всем винил Адриана.
— Возможно, — согласился Шейн. — Разница в том, что я готов и на это, — и понизив голос, добавил: — Я позабочусь о твоей семье.
Это было меньшее, что он мог сделать для бывшего друга.
Сорвав с шеи Лиама цепочку — знак отличия, — Шейн оставил его с окружавшими их мужиками, а сам, не оглядываясь, отправился прочь. Он все равно не смог бы его спасти, снаружи Лиама тоже ждала казнь. Да Шейн и не хотел.